Чувство животного страха
На днях в интернете появилось видео, в котором животные в ужасе бегут из Национального парка Йеллоустоун в Вайоминге. Многие,из посмотревших его, запаниковали, ведь считается, что животные предчувствуют разнообразные катастрофы, а в парке находится сейсмоопасная зона. Ученые однако, успокаивают, мол все это случайность и «при нашей жизни вулкан Йеллоустоун точно не проснется». Однако, факты доказывают, что животным стоило бы доверять больше.
Экспериментально установленный, так сказать, факт: во время цунами, опустошившего побережья девяти азиатских стран в декабре 2004 года, на фоне колоссальных человеческих жертв (погибло 300 тыс. человек) пострадало очень мало животных. Чем это объяснить? Гипотез – великое множество. Интерес и публики, и ученых огромен. И это несмотря на то, что упреждающая реакция живых существ на надвигающуюся природную катастрофу замечена людьми очень давно.
У первого документально зафиксированного примера солидный возраст – он относится к двухтысячному году до нашей эры. В нем говорится, что на острове Крит перед сильнейшим землетрясением ласки ушли из поселений человека.
Цунами 2004 года
В 1975 году в Китае ни с того ни с сего на поверхность почвы полезли змеи. Была зима, лежал снег. А змеи – холоднокровные животные и по законам биологии должны были бы спать в укрытиях. Власти отнеслись к этому серьезно и успели эвакуировать горожан. Как потом выяснилось, змеи за месяц как бы предсказали сильнейшее Хайченское землетрясение – 7,3 балла по шкале Рихтера.
Вообще история ХХ века показывает, что животные способны предвидеть не только землетрясения и цунами. Известны случаи, когда животные покидали долины, предчувствуя сход лавины. Во время Второй мировой войны жители Лондона по поведению животных могли предсказывать налеты вражеской авиации. Вот еще несколько примеров поразительной «геочувствительности» братьев наших меньших.
После событий декабря 2004 года смотритель маяка в Южной Индии рассказывал, как за несколько часов до цунами целое стадо антилоп в панике убежало с побережья на ближайшие холмы. Предчувствуя цунами, в Таиланде слоны кричали, разрывали цепи и убегали на возвышенности. Предчувствуя катастрофу, фламинго оставили низины, в которых традиционно живут и питаются, и улетели на возвышенности.
За несколько часов до цунами в малайзийском зоопарке все животные вели себя очень странно, большинство из них забилось в свои жилища и отказывалось выйти. В Шри-Ланке во время цунами погибло более 30 тысяч человек. При этом выжили почти все слоны, олени и другие дикие животные. Из 2000 обитателей одного из индийских заповедников во время цунами в декабре 2004 года погиб лишь один дикий кабан.
Американские биологи свидетельствуют, что за 12 часов до прихода урагана Чарли во Флориду 14 акул, за которыми в течение нескольких лет велось наблюдение, ушли из места своего обитания, которое они ни разу за свою жизнь не покидали, в более глубокие воды и вернулись только через две недели, когда опасность миновала. Похожая реакция акул наблюдалась перед штормом Габриель.
Что знают животные, чего не знаем мы? Цунами 26 декабря 2004 года заставило задуматься над этим вопросом более серьезно. Исследования показали, что способностью предчувствовать стихийные бедствия обладают самые разные виды животных по всему миру.
«Дикие животные способны воспринимать куда больше информации об окружающей среде, чем люди. Они отлично слышат, улавливают на большом расстоянии опасные вибрации и чувствуют даже незначительные изменения в атмосферном давлении. Главная способность животных – это умение «читать» природные предостережения, что и помогает им вовремя уходить в безопасные места, – подчеркивал биолог, доктор Майк Хайтхаус в недавней программе телеканала Animal Planet «Цунами: животные инстинкты». – Этому невозможно научиться, но знание о повадках животных, умение правильно истолковывать их поведение могло бы принести людям много пользы».
Еще один интересный факт. Давно известно, что дикие животные реагируют на приближающуюся катастрофу раньше и четче домашних. В чем дело? Домашние животные окультурены. Культура же – система табу, запретов и, конечно, физиологическая и прочая изнеженность.
Может быть, и человек изначально был столь же чутким, как дикие твари, и знал, куда бежать, где прятаться, если вдруг засосет под ложечкой. Недаром же мы говорим: «Испытал чувство животного страха». Но цивилизация подавила в нас способность к биоиндикации. Вернее, к адекватной реакции на то, что организм – хочешь не хочешь – регистрирует независимо от нашей воли.
Документально зафиксированы случаи, когда перед сильными оползнями у некоторых людей начинались сильнейшие боли в кистях рук. Настолько сильные, что человек прямо-таки был готов отрубить себе руки. И нарастали боли до тех пор, пока не начиналась катастрофа.
Иногда – начинается внутреннее кровотечение или поднимается без всяких причин температура. Причем от вида Homo sapiens на роль самых талантливых, если можно так сказать, биопредвестников природных катастроф претендуют дети и экстрасенсы.
Почему бы в таком случае не предположить, что есть люди, которые способны сигнализировать и о надвигающихся социальных катастрофах? Видное место среди них, конечно, занимают «инженеры человеческих душ» – поэты и писатели. И не был ли, например, тот же Алексей Максимович Горький в буквальном смысле слова социальным биопредвестником? Ведь не зря же он предупреждал: «Буря! Скоро грянет буря!» Шел 1901 год.
Источник
Звериный страх перед неизвестностью
17.09.2007 | Колмановский Илья | № 32 от 17 сентября 2007 года
Страх: опыт братьев наших меньших.
Е сть две формы поведения, которые еще зоологи XIX века расценивали как проявления страха: оцепенение и бегство. Другими словами, животное либо пытается затаиться (притвориться мертвым), либо убегает.
Весь XX век велись исследования и дебаты с целью понять, что лежит в основе этой дилеммы — разные мотивы поведения или же особенности конкретного биологического вида? Похоже, и то и другое.
Загнанных лошадей
— пристреливают —
Страхи человека часто имеют животное происхождение. Именно древним происхождением некоторых страхов объясняется их кажущаяся несоизмеримость с поводом; системы распознавания опасности срабатывают так, как они запрограммированы, с большим запасом.
Что вызывает страх у животных? Непривычные ситуации. Основная забота представителей нашего класса, млекопитающих, — так устроить свою жизнь, чтобы вокруг была максимально стереотипная среда. Каждая травка, ямка и поваленное дерево должны быть хорошо знакомы. Для верности повсюду наносятся запаховые метки: зрение у большинства млекопитающих плохое, а считывать информацию приходится в цейтноте, удирая от хищника, или быстро обегая кормовую территорию, или патрулируя ее границы. Если среда известна, то животному не приходится затрачивать энергию, дабы каждый раз заново разбираться, где убежище, где еда, где вода. Страх нацелен в первую очередь на то, чтобы распознать нестереотипную ситуацию и начать бить тревогу до того, как она реально выйдет субъекту боком. Именно отклонение от стандарта вызывает страх: заглянем в глаза собаке, которую мы затащили на эскалатор в метро, или лошади в автоперевозке — звериный страх перед неизвестностью, перед новой средой, которая животному неподконтрольна.
— Животный страх новизны —
Маленькие дети, эти носители древних форм поведения, очень консервативны: они обожают ритуалы и не любят незнакомую еду. Но и у взрослого человека проявляются иногда архаичные формы этой «цензорской» системы. Так, человек часто плохо спит на новом месте, его органы чувств призывают быть бдительнее, так как окружение нестереотипно. Кстати, один из типичных кошмаров сна — страх падения с высоты — зоологи уверенно связывают со сном наших хвостатых предков на деревьях: осязание сигналит о риске падения даже при незначительных изменениях позы. Психические болезни нередко вызывают к жизни животный страх новизны: важно идти от дома до метро строго определенным маршрутом или есть блинчики только с кленовым сиропом (вспомните знаменитый фильм с Дастином Хоффманом «Человек дождя»).
Но самый существенный элемент среды, где так важна стереотипность, предсказуемость, — это не узор кустиков и тропинок, не уровень освещенности и не температура воздуха. Начиная с детства, когда и для щенка, и для человеческого детеныша вся среда заключена в матери, окружающий мир любого млекопитающего в первую очередь состоит из ему подобных, из его социального окружения.
От соседа, от вожака, от кочующего незнакомца очень сильно зависит жизнь, и именно в социальном ландшафте особенно важна стабильность, стереотипность. Зверьки часами «ощупывают», часто буквально, физически, свое социальное окружение, непрерывно посылая сигналы: «ты о’кей?» — «я о’кей!», «ты на месте?» — «я на месте!», «я главнее?» — «да, ты главнее!» и т.д.
И именно резкие, неконтролируемые изменения социального ландшафта вызывают самую сильную тревогу и у животных, и у человека. Когда гиены окончательно наглеют, львы целенаправленно убивают вожака их стаи, и на время гиены делаются более пугливыми. Детенышей орангутанов перед отправкой в богатые страны контрабандисты специально накачивают снотворным: изъятые из группы, они круглые сутки кричат от страха и могут испортить все дело.
Провинившись перед вожаком, волк начинает испуганно скулить и ползти на брюхе: самое тяжелое для него — неопределенность, ожидание реакции. Страх перед экзаменом, перед признанием в любви, перед оглашением приговора — эти чувства так сильны именно из-за возникшей неопределенности в отношениях между субъектом и его товарищами по племени. Это зависимость от их ожидаемого, но пока неизвестного поступка. Социальная неопределенность, непредсказуемость — очень древняя составляющая наших страхов.
Генетический
— страх —
Часто можно слышать словосочетание «генетический страх», это явление действительно распространено в мире животных. Так, страх перед определенным хищником бывает запрограммирован в генетической памяти вида. Например, цыплятам достаточно показать условный силуэт орла (простое перекрестие со смещенной вперед поперечной планкой) — и они затаиваются. Для наших же предков особое значение имели не орлы, а леопарды. Страх перед ними срабатывает, когда мы видим в темноте два блестящих кошачьих глаза.
А еще он сказывается в том, что мы восхищаемся всеми крупными кошками. Они не случайно кажутся нам красивыми. Петербургский зоолог Виктор Дольник справедливо отмечает: «Отвратителен ли он (леопард)? Нет! Оказывается, он завораживающе прекрасен. Таким его заставляет видеть (генетическая) программа: увидев хищника издалека, с безопасного расстояния. не будь равнодушен, внимательно наблюдай его, все движения, все повадки».
Вожаки — главная
— страдающая сторона —
Неприятно сознавать, что страх так глубоко сидит в нашей природе. Утешает то, что сильнее всех, как утверждают зоологи, боятся власть имущие; что уж тогда нам стесняться?
Исследования в стаях человекообразных обезьян показывают, что наиболее высокий уровень стресса — у самцов, особенно у вожаков. Действительно, самки живут гораздо более размеренной жизнью; самцы же вовлечены в непрерывные разборки внутри группы и в приграничные конфликты на ее периферии. Среди самцов больше всех нервничают доминанты, вожаки: им есть что терять, их окружают соперники и обиженные. Их кровь, если верить результатам исследований, просто кипит от адреналина.
У людей отмечается та же закономерность: люди быстрее изнашиваются на руководящих постах; начальники особенно подвержены болезням сердечно-сосудистой системы — вечным спутникам стресса. Так что страдают не только пугаемые. Те, которые пугают, страдают ничуть не меньше.
Источник
Страх у животных
Страх является очень сильной эмоцией некомфортного типа, следствием которой могут быть различные (внешне прямо противоположные) поведенческие реакции.
Биологическое значение страха заключается в том, чтобы усилить индивидуальное восприятие возможной (но не очевидной) опасности и принять срочные меры для уклонения от возможного контакта с источником опасности.
Реакция страха в зависимости от характера раздражителя, обстоятельств, индивидуальных особенностей и состояния животного проявляется унифицировано. Следствием страха может быть:
- реакция затаивания (иммобилизация);
- бегство (мобилизация);
- нападение (при отсутствии выбора).
Р. Хайнд (1975) считает, что первые две реакции развиваются в ответ на один и тот же стимул, но разной силы. Слабый раздражитель вызывает реакцию затаивания. Тот же раздражитель, но большой силы провоцирует бегство. Однако он же и соглашается с тем, что это не абсолютная истина.
Распространено и такое суждение. Бегство (или отступление) возникает в ответ на действие раздражителя большой силы или на определенно невыгодные для животного ситуации. В реакции отступления может быть востребован и личный опыт животного (результат научения).
Реакция страха в форме затаивания (замирания) возникает в ответ на предъявление животному незнакомого или неожиданного раздражителя. Реакция затаивания чисто инстинктивна и не требует научения. Реакция затаивания характерна прежде всего для животных, которые в силу разных причин не имеют возможности реагировать на пугающий фактор бегством. Так поступают птенцы и детеныши незрелорождаемых животных.
Но реакцию замирания можно наблюдать и у взрослых животных. Так, дикие птицы (синица, воробей, реже домашние куры), когда их берут в руки, имитируют смерть. В ситуации, представляющей для них смертельную опасность, птицы неподвижно лежат на боку или спине с открытыми глазами. Если птицу в таком состоянии аккуратно приподнять и подбросить вверх, она мгновенно «приходит в себя» и улетает (курица убегает).
Аналогичное поведение замирания в состоянии сильного испуга описано и для млекопитающих — мышей, зайцев, лисиц.
У цыплят, как и у других выводковых птенцов, реакция страха сопровождается внезапным возникновением и прекращением специфической вокализации. Писк цыплят вообще свидетельствует об их неблагополучии, которое развивается не только под влиянием испуга, но и других неблагоприятных факторов. При испуге цыпленок издает резкий писк тревоги. Прекращение писка в данной ситуации свидетельствует не о комфортном состоянии птенцов, а о том, что испуг достиг определенной критической величины и перешел в страх. То, что писк цыпленка при испуге следует расценивать как сигнал тревоги и призыв о помощи, подтверждает реакция взрослых птиц на этот сигнал. Действительно, в ответ на тревожный писк цыпленка наседка демонстрирует агрессивное поведение. Однозначно агрессивно ведет себя и петух по отношению к обидчику цыпленка.
Реакция страха у животных развивается в различных ситуациях. Однако предметы и явления, безусловно биологически опасные для животного, у большинства видов вызывают реакцию бегства с первого предъявления. Это врожденно распознаваемые признаки хищника, звуковые сигналы тревоги, исходящие от сородичей. Например, суточные цыплята прекращают писк и затаиваются при тревожном квохтании наседки. Такое же поведение цыплята демонстрируют и при их внезапном затенении в эксперименте.
У взрослых животных реакция на незнакомый объект неоднозначна. Лабораторные крысы при размещении в манеже незнакомого предмета замирают, или убегают, или прячутся. Однако находятся особи, которые хоть и с опаской, но, тем не менее, идут на сближение с предметом с целью его изучения.
В общем случае можно утверждать, что страх возникает либо потому, что животные сталкиваются с раздражителями, имеющими специфические признаки и свойства, врожденно распознаваемыми животными как опасность. Либо стимулы отличаются от привычных чрезмерной силой, либо стимулы предъявляются животному внезапно.
Реакцию страха могут спровоцировать и нейтральные раздражители в случае их одновременного предъявления и аддитивного восприятия животным.
В других обстоятельствах даже опасные раздражители не вызывают чувства страха у животных. Например, трехнедельные котята в ответ на приближение агрессивно настроенного квохтующего петуха замирают, явно проявляя страх. Но в присутствии кошки-матери эти же котята того же драчливого петуха не воспринимают как потенциальную опасность.
У животных, ведущих групповой образ жизни, чувство страха усиливает частичная или полная изоляция отдельной особи от сородичей. Интересно, что размещение в клетке зеркала снижает уровень страха у изолянта.
Продолжительность ощущения страха зависит от характера раздражителя. И реакция избегания опасности будет продолжаться до тех пор, пока животному не удастся выйти за пределы сферы влияния опасного фактора.
Если восприятие опасности затягивается, то возможно развитие ситуации в двух направлениях. Во-первых, возможна выработка габитуации (привыкания) к стимулу, если из числа опасных он переходит в разряд нейтральных раздражителей. Так происходит, когда в семью, содержащую собаку, приносят котенка. Через какое-то время котенок привыкает к виду собаки и перестает воспринимать ее как опасность. Часто собака превращается из потенциального врага в приятеля, опекуна или даже суррогатную мать.
Однако имеются раздражители, по отношению к которым привыкания не вырабатывается. В свое время выдающийся ученый средневековья Абу-Али ибн Сина описал опыт совместного содержания ягненка и волка, которые могли видеть друг друга через разделительную решетку. Ягненок не смог привыкнуть к постоянному присутствию такого страшного соседа, как волк. Под влиянием постоянно ощущаемого страха у ягненка прекратился рост, развились множественные вегетативные и психосоматические патологии. В конце концов животное погибло, и погибло, фактически, от страха.
У специалистов много споров вызывает вопрос о том, какие локомоторные реакции животных следует относить к внешним признакам страха. Опасный раздражитель может быть причиной как бегства животного, так и его агрессии по отношению к источнику опасности. Известно, что крыса, загнанная преследователем в угол, нередко сама превращается в агрессора. Кроме того, страх может вызвать и исследовательское поведение животного.
В этом отношении можно согласиться с точкой зрения А. Ф. Фрейзера и Д. М. Брума (1997), которые рассматривают страх как неоднородное состояние с неоднозначными внешними проявлениями испуганного животного. По их представлениям, с одной стороны, страх — это реакция приготовления животного к опасности с активизацией симпатоадреналовой регуляции, а с другой стороны — реакция на возникшую и зафиксированную реально существующую опасность.
Второй пункт объясняет этиологию агрессивного поведения животных в состоянии страха. Наверное, все наблюдали за тем, как большого и сильного ястреба в небе атакуют маленькие и физически слабые птицы, скажем, ласточки. Иногда к ласточкам присоединяются и более крупные птицы — дрозды, вороны. Нападение группы мелких животных на опасного хищника получило название «мобинг». Причина нападения мелких птиц на ястреба заключается не в реальной опасности, которую представляет хищник, а в страхе перед ним как источником потенциальной опасности.
Чувство страха, возникающее в присутствии хищника, является приоритетной эмоцией, столь биологически значимой, что не исчезает из генетической памяти животных даже спустя много тысяч лет, которые пошли на одомашнивание животных. Тысячи поколений домашних животных выращивались и охранялись человеком и, следовательно, не имели контактов с хищниками. Тем не менее домашние животные распознают хищников без предварительного научения и испытывают перед ними врожденный страх.
У домашних коров, лошадей, свиней страх перед волком настолько силен, что провоцирует у них мобинг при приближении к пасущемуся стаду даже домашней собаки. Особую агрессивность в такой ситуации демонстрирует стадо крупного рогатого скота, если в нем присутствует несколько диковатых нетелей или бык. Такое разъяренное стадо способно затоптать молодую и неопытную собаку вместе с хозяином.
К. Лоренц (1994) объясняет подобное проявление агрессии со стороны мирных животных сильным страхом, который мотивирует сильнейшее стремление к бегству (отступлению), но реализация его невозможна из-за чрезмерной близости источника опасности. Так называемая критическая реакция возникает из-за ограниченности пространства, внезапности ситуации, невозможности отступления. В ситуации безысходности животное использует свой последний ресурс — психологический. Эмоция страха трансформируется в эмоцию ярости.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Источник