Основные концепции причин преступности
В криминологии существуют различные концепции преступности. Можно выделить пять основных концепций: концепция специфической причины, концепция социального детерминизма, примитивно-рационалистическая концепция, антропологическая концепция и логический путь познания причин преступного поведения.
Концепция специфической причины. Практическое значение причинного объяснения преступности в криминологии заключается в отыскании возможности влиять на состояние и динамику преступности. Под причиной в философии понимается явление, действие которого вызывает, определяет, производит или влечет за собой другое явление (следствие). В литературе употребляется также термин «фактор», который в определенном смысле синонимичен термину «причина». Фактор, выступающий как причина или условие преступного поведения, называется криминогенным. Фактор, препятствующий действию причины или условиям преступного поведения, называют антикриминогенным. Различие между условием и причиной относительно, поэтому нередко их объединяют термином «детерминанты». В некоторых случаях причина может играть роль условия, и наоборот. Категория причинности имеет первостепенное значение в недостаточно развитых дисциплинах.
Выделяют две основные трактовки категории причины. Так, причина – это совокупность всех необходимых условий, без которых определенное явление наступить не может. Однако современным научным представлениям больше соответствует идея о выделении в комплексе необходимых условий главного явления, порождающего другое явление (следствие). Это явление, связанное со следствием, называется специфической причиной. Главная его задача заключается в «отсечении» от причины других факторов. Концепция специфической причины предполагает разграничение причин и условий в генезисе того или иного явления. Философское осмысление категории причины указывает на нее как на наиболее активный фактор, тяготеющий к сущности явления.
Причинность в сфере общественной жизни имеет существенную специфику по сравнению с причинностью в природе. Главная особенность социальной причинности состоит в том, что объективные социальные закономерности действуют через сознание людей. В основе концепции причинности в социальной сфере лежит положение об общей ведущей роли бытия в его взаимодействии с сознанием. В криминологии данное положение следует интерпретировать таким образом, что причины преступности кроются прежде всего в сфере общественного бытия, в объективных условиях жизни людей. Субъективные факторы включаются в причинную цепь. Преступность, непосредственно порождаемая антиобщественной психологией людей, имеет и более глубокие «базисные» причины. Так как криминальное поведение – следствие не только внешней причины, но и внутреннего отражения, то, очевидно, что объяснить, почему совершаются преступления, можно лишь с помощью такой категории, которая диалектически связывала бы роль причины и роль отражения.
Основой теории причин преступности может служить категория социального противоречия. Именно противоречие является источником всякого движения, развития и изменения. С точки зрения определенных социальных противоречий обнаруживать причины преступности можно не только в социально-негативных, но и в позитивных явлениях. В этом плане основной смысл предупреждения общественно опасных форм поведения заключается в обеспечении гармонического, сбалансированного и пропорционального развития всех сфер общественной жизни.
Концепция социального детерминизма. Один из авторов данной концепции французский криминолог А. Лакассань вывел знаменитую формулу: «каждое общество имеет тех преступников, которых оно заслуживает». Эта фраза была произнесена им в 1885 г. на i Международном конгрессе антропологов в Риме.
В русле данной концепции впервые в криминологии была подчеркнута важность социальных условий, продемонстрирована социальная детерминированность преступности, ее относительная независимость от воли и усмотрения отдельных людей, ее производный характер от условий социальной среды. Концепция социального детерминизма позволила превратить казавшиеся случайными и разрозненными факты в серьезный показатель господствующих социальных условий. Впервые в истории человеческой мысли преступность стали рассматривать в качестве социального явления.
Позиция социального детерминизма в криминологии влечет за собой чрезвычайно важные выводы. Первый из них заключается в том, что, не изменив социальных условий, вызывающих к жизни преступления, тщетно было бы пытаться радикально повлиять на преступность. Если основанием преступности являются объективные (т. е. не зависящие от воли людей) факторы, то преступность отныне перестает казаться всего лишь порождением эгоистических устремлений некоторых людей.
Такое представление о преступности возникает стихийно и является чрезвычайно устойчивым. Действительно, кажется очевидным, что совершают преступления те, кто хотят их совершить (т. е. имеет место свобода воли). Хочет совершить преступление тот, кто эгоистичен, испорчен, невоспитан. Достаточно уговорить этих людей (или запугать их), и количество преступлений уменьшится, преступность исчезнет.
Если же не все в поведении людей зависит от их намерений, желаний (от их воли), если их поступками движут и объективные факторы, тогда ни жестокие наказания, ни самое совершенное уголовное законодательство, ни самая идеальная машина юстиции сами по себе радикально повлиять на преступность не в силах. Идея о причинности в области человеческих действий, возникнув, никогда не будет вычеркнута из совокупности наук, изучающих поведение людей.
Примитивно-рационалистическая концепция. Философы-просветители xviii в. (Ш.Л. Монтескье, М.Ф.А. Вольтер, Ч. Беккариа и др.) впервые сделали попытку противопоставить средневековому, теологическому объяснению мира объяснение, основанное на рациональном, научном, во многом стихийно-материалистическом понимании природы и общества. С этих же позиций они стремились определить понятия преступления, преступности и ее причин. Освобождение разума в эпоху Просвещения выступало как неизбежная предпосылка освобождения человека, а стремление распространить свет и знания разума – как высшая цель и предназначение философии. В политическом плане это была борьба за права личности против влияния церкви и феодального государства, за демократию против абсолютизма, за раскрепощение самого человека от пут феодальной зависимости.
В 1839 г. французская академия морали и политических наук в Париже предложила в качестве задачи для исследования раскрыть путем прямого наблюдения, каковы те элементы в Париже или в ином крупном городе, из которых состоит часть населения, образующая опасный класс вследствие своих грехов, невежества и бедности. Г.А. Фрейгер, сотрудник полицейской префектуры Парижа, в труде «Опасные классы и население больших городов» составил «моральную топографию», т. е. описал образ жизни, взгляды и привычки тех, кто, по его мнению, образует опасный класс французского общества. (Естественно, что используемое Фрейгером понятие «класс» существенно отличается от этого же понятия, употребляемого и философской, и в марксистско-ленинской литературе.) Фрейгер пришел к выводу, что бедняки представляют собой ту же опасность для общества, что и действительные преступники, от которых, по убеждению Фрейгера, их мало что отличает. К числу таких «опасных элементов» он отнес почти восьмую часть рабочего класса Парижа. С большой убежденностью Фрейгер приписал моральным дефектам личности те жалкие условия, в которых находились эти люди.
В это же время в Великобритании вышла книга Г. Мейхью «Рабочие и бедняки Лондона» с подробным описанием тех, кто работал и содержал себя, в отличие от тех, кто, по мнению Мейхью, не мог и не хотел работать, с изложением биографий преступников, воспроизведением социальной и моральной атмосферы, в которой они выросли и провели всю свою жизнь. Ясно осознавая важность условий жизни в этой среде, Мейхью тем не менее, как и Фрейгер, указывал, что «главным фактором был отказ паупера, или преступника, работать, отказ, обусловленный внутренним моральным дефектом». Так «человек преступный» обретает новое обличье – представителя особой расы (класса), морально ущербной и злобной, живущей за счет нарушения «фундаментальных законов упорядоченного общества», в котором каждый должен содержать себя честным и прилежным трудом. Те, кто не делают этого, – «бродяги, варвары, дикари», движимые злой волей и склонные к преступлению.
Возникновению нового представления о личности преступника, а следовательно, и о причинах преступности, предшествовал один из наиболее грандиозных в истории социальных переворотов – смена феодального строя буржуазным, замена религиозного мировоззрения философией гуманизма и просвещения. Вопреки религиозным догмам и теологическому пониманию причинности человеческого поведения философы-просветители сформулировали понятие преступления как акта свободной воли человека, где он не игрушка в руках высших сил, но сознательно действующий и свободный в своих поступках индивидуум. В этот период радикально меняется представление об обществе, о природе человека. В центр системы общества помещается человек, наделенный неотъемлемыми правами, который «по природе обладает властью. охранять свою собственность, т. е. свою жизнь, свободу и имущество, от повреждений и нападений со стороны других людей». Право собственности выступает здесь как данная от природы характеристика человека, забота о своем благополучии – законный центральный мотив его действий. По этим параметрам выстраивается и шкала этических ценностей, наполняются новым содержанием понятия добра и зла, добродетели и порока, которые отныне не потусторонние, внеземные категории – они вытекают из самой природы. При этом зло, порок, преступление – это нарушения естественного, нормального, разумного порядка вещей. Собственность, ее свободное приобретение и обладание ею становятся объективно олицетворением позитивного действия и поведения, а посягательство на собственность – столь же естественным, натуральным преступлением. Истоки преступления, как и истоки добродетели, – в самом человеке. Как выразился по этому поводу Ж.Ж. Руссо: «Чем более неистовы страсти, тем более необходимы законы, чтобы их сдерживать».
Выражая прогрессивные для своего времени взгляды, итальянский просветитель и гуманист Ч. Беккариа в своих трудах выводил сферу отправления уголовного правосудия из религиозно-феодальных догм. Он ограничивал господство феодально-полицейского государства, церковной юстиции над людьми, утверждая, что им подвластны и подсудны лишь дела людей, но не их души. Дела подсудны только тогда, когда они реально вредны обществу, и закон ясно и прямо говорит об этом. Закон же должен быть обязателен и для граждан, и для правителей.
Антропологические концепции причин преступности. По убеждению тюремного врача, итальянца Ч. Ломброзо, в чертах преступника присутствуют характерные черты примитивного, первобытного человека и животных. «Преступник – это атавистическое существо, которое воспроизводит в своей личности яростные инстинкты первобытного человечества и низших животных». Эти инстинкты обладают отчетливо различимыми физическими чертами. По утверждению Ломброзо, прирожденные индивидуальные факторы – основные причины преступного поведения. На основании таких умозаключений Ломброзо разработал таблицу признаков прирожденного преступника, т. е. таких черт (сигм), по которым, выявив их путем непосредственного измерения физических параметров того или иного лица, можно было, как он верил, решить, имеем ли мы дело с прирожденным преступником или нет.
Нетрудно увидеть в этой концепции перенесение эволюционно-биoлогической теории развития видов Ч. Дарвина в сферу изучения преступности. В самом деле, если эволюционно человек произошел от человекоподобной обезьяны, затем пережил стадию первобытной дикости, то существование преступников можно считать проявлением атавизма, т. е. внезапным воспроизведением в наше время, среди современных, цивилизованных людей первобытных людей, близких к своим человекообразным предкам. К тому же и у Дарвина находили такое высказывание: «В человеческом обществе некоторые из наихудших предрасположенностей, которые внезапно, вне всякой видимой причины проявляются в составе членов семьи, возможно, представляют собой возврат к первобытному состоянию, от которого мы отделены не столь многими поколениями».
Первые же проверки таблиц Ломброзо показали, однако, что наличие у преступника особых физических черт, отличающих его от всех остальных современных людей и сближающих с первобытным человеком, не более чем миф. Теория Ломброзо и вытекающие из нее современные мистификации исходят из предположения о том, что между некоторыми физическими чертами и характеристиками организма человека, с одной стороны, и преступным поведением – с другой, существует определенная зависимость, что моральному облику соответствует и физическое строение человека. Следует указать, что в повседневном, бытовом сознании, отчасти в художественной литературе и других произведениях искусства (не самого высокого уровня), действительно фигурирует стереотип преступника ломброзианского типа (фигура злодея), которому противостоит добродетельный герой, чье физическое преимущество всегда дополняется преимуществом моральным. Однако никакого научного обоснования такие совпадения, конечно, не имеют.
Логический путь познания причин преступного поведения. Традиционно в криминологии следовали по пути выявления и изучения причин конкретных преступлений. Однако в дальнейшем становилось все более очевидно, что выяснение причин конкретных преступлений, которые усматривались в антиобщественной установке, антиобщественной мотивации или взаимодействии нравственных дефектов личности с конкретной жизненной ситуацией, а затем на этой основе установление обобщающих выводов – ложный, недостаточно методологически обоснованный способ познания. Развитие общества подчиняется объективным социальным законам. Эти законы определяют развитие конкретных людей, их психологию. Сложнейшая система общественных отношений, развивающаяся по объективным законам, образует социальный контекст, в котором живет и действует индивид. Именно она в конечном счете определяет его развитие как личности. Следовательно, методологически правильнее изучать причины конкретных преступлений лишь на основе познания причин преступности в целом, применяя метод восхождения от абстрактного к конкретному. Суть данного метода заключается в первоначальном выделении в ходе исследования основной абстракции, выражающей главную связь изучаемого предмета. Такой абстракцией служит категория социального противоречия. Не случаен поэтому вывод о том, что через познание причин индивидуального противоправного поведения невозможно объяснить причины правонарушений в целом; наоборот, только совокупность общественных условий жизни людей дает понимание поведения отдельных личностей.
Источник
Психологические теории причин преступности и личности преступника
В XX столетии зарубежными учеными были предложены разноплановые подходы для объяснения причин преступности и личности преступника. При этом их психологические теории в отличие от криминолого-социологических концепций, в которых значительная роль отводится социокультурным детерминантам преступности, были сориентированы на анализ личностных детерминант, влияние малых групп (семьи, референтных общностей и т.д.).
С. Roberson, 1990; F. Losel, 1994; и др.) упоминается десять психологических теорий причин преступности и личности преступника: биопсихологические теории (Ломброзо, 1874; Кречмер, 1921; Шлап, Смит, 1928; Ланге, 1929; Штумпф, 1935; Хутен, 1939; Шелдон, 1949; Глюк, 1956; Роубак, Атлас, 1969; Фалек, Граддик, Коллам, 1970; и др.); психоаналитические теории (Александер, Штауб, Карпмен, Бромберг; и др.); теории черт личности (Олпорт, Гилфорд, Айзенк, 1973; и др.); теории эмоциональных проблем (Курцберг, 1978; Бартол, 1980; Монахем, 1987); теории социально-когнитивного научения (Сатерленд, 1939; Глейзер, 1956; Бандура, 1972; Баргес, Эйкерс, 1966); теории умственной отсталости и душевных расстройств (Год- дарт, 1915; Пульман, 1926; Зелани, 1933; Сатерленд, Гризи, 1974; Купер, Френсис, Сакс, 1986; Мелзбранд, Гьюз, 1986; Кенделл, 1986; Реттерстол, 1986; и др.); теории социопатической личности (Клеклей, 1941; Гоу, 1948; Шнайдер, 1958; Смит, 1978; Рид, 1986; и др.); теории социального контроля (Сайкс, Матза, 1957; Хирши, 1969; и др.); теории мыслительных моделей (Йохельсон, Саменов, 1976; и др.); теории Я-концепции и Я-психологии (Роджерс, 1948; Кохут, 1988; и др.).
Имели место попытки объединить идеи различных теорий. Так, Айзенк (1977), Уилсон и Хернштайн (1985) попытались объединить идеи теории научения и теории черт личности, а Хёрши (1969) и Эллиот, Охлин, Уилсон (1985) — идеи теории эмоциональных проблем и теории социального контроля.
В некоторых работах по криминологии (С.М. Иншаков, 1997) подчеркивается, что за рубежом в последние десятилетия растет авторитет «стигматизационного» (от лат. stigma — знак, ярлык, клеймо) и «интеракционистского» (от англ. interact — взаимодействовать, воздействовать) подходов. Их представители резко критикуют ученых, чьи теории сфокусированы лишь на идее психических дефицитов, расстройств, деформации отдельных свойств или внутриличностных конфликтов.
Так, теория стигматизации (Г. Беккер, 1995) объясняет преступность тем, что влиятельные группы обладают возможностью наклеивать ярлык «девиант» на представителей менее влиятельных групп. Согласно данному подходу, первичная девиация — это временная, глубоко неосознанная девиация, когда индивид лишь изредка нарушает правило, но окружающие смотрят на это сквозь пальцы, а он сам не считает себя девиантом. Вторичная девиация характеризуется тем, что на человека наклеивают ярлык, ставят клеймо преступника, и постепенно он сам начинает считать себя таковым. Иными словами, происходит переоценка собственной самоидентификации. Однако теория стигматизации не объясняет, почему одни люди сопротивляются наклеенным на них ярлыкам, а другие живут с ними, усваивая преступный образ жизни.
Интеракционистский подход (Э. Сатерленд, Ф. Таннебаум, 1932) называет в качестве причины преступности взаимодействие личности и общества, опосредованное условиями преступности. Данное взаимодействие является двунаправленным, а его результатом является переход всей системы (личности, общества и условий среды) в новое состояние: общество криминализуется, а человек приобретает преступный опыт, его личность приобретает качества, характерные для личности преступника.
Исследования, проведенные под руководством Ю.М. Антоняна (1996), показали, что в качестве психологических предпосылок преступного поведения выступают, как правило, феномены отчуждения и тревожности. При этом социально-психологическое отчуждение в большинстве случаев результат эмоционального отвергания родителями, их безразличия, а также усвоенной социально-психологической дистанции между индивидом и средой, изолированность от ценностей общества и невключенность в эмоциональные контакты, отчужденность от общества в целом, его социальных институтов и малых групп (семья, коллектив и др.). Конечно, фатально изолированность не может рассматриваться в качестве причины преступного поведения, но она формирует общую нежелательную направленность личности, которая может предопределять уголовно наказуемые формы реагирования на конкретные конфликты.
По данным эмпирических исследований, наиболее отчужденными являются бродяги, а среди них — алкоголики. Среди преступников наибольшая отчужденность наблюдается у лиц, отбывающих длительные сроки наказания в виде лишения свободы.
Значительной криминогенностью обладает феномен личностной тревожности, обусловленный наличием у определенного типа людей значительного беспредметного страха. Как личностное свойство тревожность может возникнуть из-за постоянного ощущения неуверенности в себе, бессилия перед внешними факторами, преувеличения их могущества и угрожающего характера. В случае когда человек, обладающий чрезмерным уровнем тревожности, начинает оценивать субъективную угрозу безопасности, то он может предпринять попытки насильственных действий против людей или явлений, которые воспринимаются им как угрожающе-деструктивные. В этом случае субъект может совершить преступление ради того, чтобы не разрушить представление о самом себе, своем месте в мире, чтобы не прекратилось его биологическое и социальное существование.
При этом антисоциальное поведение может быть обусловлено не только рассудочным отношением к действительности, но и неосознаваемыми компонентами психики.
Во втором случае преступное поведение обусловливается таким механизмом, как антисоциальные поведенческие стереотипы (привычки, навыки, установки). С позиций криминальной психологии последние часто ведут к ситуативно-импульсивному поведению, особенно при наличии у человека низкого уровня психической регуляции. В этой связи даже в отношении устойчивых преступников следует говорить о ситуативной обусловленности поведения, но уже вызываемой характерологическими особенностями их личности, сформированными асоциальными операциональными установками (повторение определенного способа поведения в определенной ситуации). Последнее ставит под сомнение расхожее мнение некоторых ученых о наличии так называемых «криминогенных ситуаций», где обстоятельства якобы сами по себе провоцируют преступление, когда, образно говоря, не палец давит на курок, а курок на палец.
Многие как отечественные, так и зарубежные специалисты, напротив, отстаивают позицию, что преступления совершаются не напрямую из-за ситуативных обстоятельств, а благодаря определенным устойчивым личностным характеристикам человека, так как у каждого индивида существует определенный уровень актуализации характерного способа поведения.
Еще Х.М. Клеклей (1941) и Х.К. Гоу (1948), проведя сравнительный анализ публикаций, выяснили, что в качестве симптомов такой личности чаще всего выступают: эгоцентризм — бесчувственность к другим, враждебность, наличие «двойных стандартов»; отсутствие дружеских отношений, неумение делать верные выводы из ошибок и наказаний, проекция вины на других, отсутствие ответственности, эмоциональная бедность, бессмысленная ложь и пр.
В настоящее время в юридической психологии все больше внимания уделяется проблеме влияния на преступное поведение человека личностного и коллективного бессознательного, в первую очередь его архетипов. Ю.М. Антонян в своем монографическом исследовании «Архетип и преступность» (2010) отмечает:
Архетип представляет собой отдельную коллективную психологическую установку, включающую в себя ценности, мотивы и идеи, это — модели или схемы, носящие абстрактный характер, но приобретающие конкретность в той или иной культуре или субкультуре. Архетипы формируются у каждого человека и, наряду с сознанием и индивидуальным бессознательным, определяют его поведение.
Только с учетом влияния архетипов можно объяснить многие насильственные преступления, особенно на основе экстремизма и терроризма.
В целом в современной криминальной психологии большое значение придается программному изучению личности преступника, где выделяют следующие группы признаков: социально-демографические (пол, возраст, образование, социальное положение, специальность, шкала ролей и т.п.); социально-психологические (интеллектуальные, волевые, нравственные качества, черты характера и т.п.); психофизиологические (темперамент (сила, подвижность и уравновешенность нервной деятельности), а также сведения о патологических отклонениях).
Полное и глубокое изучение личности преступника способствует решению ряда актуальных для практики задач, среди которых: правильная квалификация совершенного преступления; выбор тактических приемов, применяемых при производстве следственных действий; воспитательное воздействие на личность правонарушителя, которое должно начинаться на первом допросе и опираться на достаточно глубокие знания следователем и судьей индивидуальных особенностей и динамики развития данной личности; выявление причин и условий преступления. Эта работа проводится более глубоко и всесторонне, если следователь или судья изучил психологические особенности личности обвиняемого.
Источник