Тайная радость моей тоски

Роза Мира и новое религиозное сознание

Воздушный Замок

Культурный поиск

Библиотека и фонотека

1401. Мой любимый, мой князь, мой жених (Александр Блок, Марина Цветаева)

Мой любимый, мой князь, мой жених,
Ты печален в цветистом лугу.
Павиликой средь нив золотых
Завилась я на том берегу.

Я ловлю твои сны на лету
Бледно-белым прозрачным цветком.
Ты сомнёшь меня в полном цвету
Белогрудым усталым конём.

Ах, бессмертье моё растопчи, –
Я огонь для тебя сберегу.
Робко пламя церковной свечи
У заутрени бледной зажгу.

В церкви станешь ты, бледен лицом.
И к Царице Небесной придёшь, –
Колыхнусь восковым огоньком,
Дам почуять знакомую дрожь…

Над тобой – как свеча – я тиха,
Пред тобой – как цветок – я нежна.
Жду тебя, моего жениха,
Всё невеста – и вечно жена.

Из лепрозария лжи и зла
Я тебя вызвала и взяла

В зори! Из мёртвого сна надгробий –
В руки, вот в эти ладони, в обе,

Раковинные – расти, будь тих:
Жемчугом станешь в ладонях сих!

О, не оплатят ни шейх, ни шах
Тайную радость и тайный страх

Раковины… Никаких красавиц
Спесь, сокровений твоих касаясь,

Так не присвоит тебя, как тот
Раковинный сокровенный свод

Рук неприсваивающих… Спи!
Тайная радость моей тоски,

Спи! Застилая моря и земли,
Раковиною тебя объемлю:

Справа и слева и лбом и дном –
Раковинный колыбельный дом.

Дням не уступит тебя душа!
Каждую муку туша, глуша,

Сглаживая… Как ладонью свежей
Скрытые громы студя и нежа,

Нежа и множа… О, чай! О, зрей!
Жемчугом выйдешь из бездны сей.

– Выйдешь! – По первому слову: будь!
Выстрадавшая раздастся грудь

Раковинная. – О, настежь створы! –
Матери каждая пытка в пору,

В меру… Лишь ты бы, расторгнув плен,
Целое море хлебнул взамен!

Источник

ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Том 2. Стихотворения 1921-1941. Переводы

НАСТРОЙКИ.

СОДЕРЖАНИЕ.

СОДЕРЖАНИЕ

Марина Ивановна Цветаева

Собрание сочинений в семи томах

Том 2. Стихотворения 1921–1941. Переводы

Вопль стародавний, Плач Ярославны — Слышите? С башенной вышечки Неперерывный Вопль — неизбывный: — Игорь мой! Князь Игорь мой! Князь Игорь! Ворон, не сглазь Глаз моих — пусть Плачут! Солнце, мечи Стрелы в них — пусть Слепнут! Кончена Русь! Игорь мой! Русь! Игорь!

Лжет летописец, что Игорь опять в дом свой Солнцем взошел — обманул нас Баян льстивый. Знаешь конец? Там, где Дон и Донец — плещут, Пал меж знамен Игорь на сон — вечный. Белое тело его — ворон клевал. Белое дело его — ветер сказал. Подымайся, ветер, по оврагам, Подымайся, ветер, по равнинам, Торопись, ветрило-вихрь-бродяга, Над тем Доном, белым Доном лебединым! Долетай до городской до стенки, С кóей пó миру несется плач надгробный. Не гляди, что подгибаются коленки, Что тускнеет ее лик солнцеподобный… — Ветер, ветер! — Княгиня, весть! Князь твой мертвый лежит — За честь!

Вопль стародавний, Плач Ярославны — Слышите? Вопль ее — ярый, Плач ее, плач — Плавный: — Кто мне заздравную чару Из рук — выбил? Старой не быть мне, Под камешком гнить, Игорь! Дёрном-глиной заткните рот Алый мой — нонче ж. Кончен Белый поход.

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Источник

АЛЕКСАНДР БЛОК. Первая любовь. Отроческие стихи (не вошедшие в Осн. Собр.)

Лето 1897 года. Живописное уютное местечко в Южной Германии. Курорт Бад-Наугейм,
куда юноша приехал с матерью и теткой. Первая любовь. Ему 16, ей 37.
Это была высокая статная темноволосая дама с тонким профилем, великолепными синими
глазами и протяжным чарующим голосом.
Ксения Михайловна Садовская.

Нелюбимая работа, неудачное замужество, трое детей. «Она первая заговорила со скромным
мальчиком, который не смел поднять на нее глаз, но сразу был охвачен любовью. Красавица
всячески старалась завлечь неопытного мальчика» (из воспоминаний тети А. Блока).
Рано поутру он бежал покупать для нее розы. Почти все время они проводили вместе: гуляли
по тенистым аллеям, катались на лодке, слушали музыку. И тут полились стихи, первые
настоящие стихи.

Мы были вместе, помню я.
Ночь волновалась, скрипка пела.
Ты в эти дни была — моя,
Ты с каждым часом хорошела.
Сквозь тихое журчанье струй,
Сквозь тайну женственной улыбки
К устам просился поцелуй,
Просились в сердце звуки скрипки. 9 марта 1899

Образ любви, вскоре сменившейся другой, многолетней (к Любовь Дмитриевне Менделеевой),
долгие годы тревожил Блока.

Шли мы стезею лазурною,
Только расстались давно.
В ночь непроглядную, бурную
Вдруг распахнулось окно.
Ты ли, виденье неясное?
Сердце остыло едва.
Чую дыхание страстное,
Прежние слышу слова.
Ветер уносит стенания,
Слезы мешает с дождем.
Хочешь обнять на прощание?
Прошлое вспомнить вдвоем?
Мимо, виденье лазурное!
Сердце сжимает тоской
В ночь непроглядную, бурную
Ветер, да образ былой! 28 февраля 1900

* * *
Я шел во тьме дождливой ночи
И в старом доме, у окна,
Узнал задумчивые очи
Моей тоски. — В слезах, одна
Она смотрела в даль сырую.
Я любовался без конца,
Как будто молодость былую
Узнал в чертах ее лица
Она взглянула. Сердце сжаяо..
Огонь погас — и рассвело
Сырое утро застучалось
В ее забытое стекло. 15 марта 1900

В 1900 году между Блоком и Ксенией Садовской произойдет последнее письменное
объяснение. На этот раз унижалась она, и, в конце концов, назвав юношу «изломанным
человеком», она проклянет свою судьбу за то, что встретила его.

Шли годы и уносили все наносное, случайное, оставляя золото благодарной памяти.
Через 12 лет Блок еще раз вернется в Бад-Наугейм.

Все та же озерная гладь,
Все так же каплет соль с градирен.
Теперь, когда ты стар и мирен,
О чем волнуешься опять?

Иль первой страсти юный гений
Еще с душой не разлучен,
И ты навеки обручен,
Той давней, незабвенной тени? Июнь 1909

Через 12 лет был создан цикл стихов, посвященных Ксении Михайловне Садовской — К.М.С.

Так сложилось, что долгое время они жили в Петербурге по соседству, но ни разу
не встретились. Он ничего не знал о ее безрадостной судьбе, она — о его литературной
славе.

Одесса. 1919 год. Голод, разруха.
Похоронив мужа, старая (в то время ей было уже 65), нищая, одинокая женщина попадает
в психиатрическую клинику. Врач, лечивший ее, большой почитатель Блока, случайно
обращает внимание на полное совпадение инициалов своей пациентки с блоковской К.М.С.
На его вопрос, не она ли та самая К.М.С., которой Блок посвятил стихи, она открывает ему
свою тайну. Но врач все же не до конца ей верит. Однако после ее смерти в подоле платья
будут обнаружены засохшая роза и 12 писем поэта, перевязанных розовой лентой.

Отроческие стихи (не вошедшие в Осн. Собр.)

Всякий, кого коснется любовь,
становится поэтом.

I

A la très chère, à la très belle.
Baudelaire *

Одной тебе, тебе одной,
Любви и счастия царице,
Тебе прекрасной, молодой
Все жизни лучшие страницы!

Ни верный друг, ни брат, ни мать
Не знают друга, брата, сына,
Одна лишь можешь ты понять
Души неясную кручину.

Ты, ты одна, о, страсть моя,
Моя любовь, моя царица!
Во тьме ночной душа твоя
Блестит, как дальняя зарница.

Февраль — март 1898
________________________________
* Самой дорогой, самой прекрасной.
Бодлер (фр.)

Пора забыться полным счастья сном,
Довольно нас терзало сладострастье.
Покой везде. Ты слышишь: за окном
Нам соловей пророчит счастье?

Теперь одной любви полны сердца,
Одной любви и неги сладкой,
Всю ночь хочу я плакать без конца
С тобой вдвоем, от всех украдкой.

О, плачь, мой друг! Слеза туманит взор,
И сумрак ночи движется туманно.
Смотри в окно: уснул безмолвный бор,
Качая ветвями таинственно и странно.

Хочу я плакать. Плач моей души
Твоею страстью не прервется.
В безмолвной, сладостной, таинственной тиши
Песнь соловьиная несётся.

Пусть рассвет глядит нам в очи,
Соловей поет ночной,
Пусть хоть раз во мраке ночи
Обовью твой стан рукой.

И челнок пойдет, качаясь
В длинных темных камышах,
Ты прильнешь ко мне, ласкаясь,
С жаркой страстью на устах.

Пой любовь, пусть с дивной песней
Голос льется все сильней,
Ты прекрасней, ты прелестней,
Чем полночный соловей.

Ловя мгновенья сумрачной печали,
Мы шли неровной, скользкою стезей.
Минуты счастья, радости нас ждали,
Презрели их, отвергли мы с тобой.

Мы разошлись. Свободны жизни наши,
Забыли мы былые времена,
И думаю, из полной, светлой чаши
Мы счастье пьем, пока не видя дна.

Когда-нибудь, с последней каплей сладкой,
Судьба опять столкнет упрямо нас,
Опять в одну любовь сольет загадкой,
И мы пойдем, ловя печали час.

Ты, может быть, не хочешь угадать,
Как нежно я люблю Тебя, мой гений?
Никто, никто не может так страдать,
Никто из наших робких поколений.

Моя любовь горит огнем порой,
Порой блестит, как звездочка ночная,
Но вечно пламень вечный и живой
Дрожит в душе, на миг не угасая.

О, страсти нет! Но тайные мечты
Для сердца нежного порой бывают сладки,
Когда хочу я быть везде, где Ты,
И целовать Твоей одежды складки.

Мечтаю я, чтоб ни одна душа
Не видела Твоей души нетленной,
И я лишь, смертный, знал, как хороша
Одна она, во всей, во всей вселенной.

21 сентября 1898

Мрак. Один я. Тревожит мой слух тишина.
Всё уснуло, да мне-то не спится.
Я хотел бы уснуть, да уж очень темна
Эта ночь, — и луна не сребрится.

Думы всё неотвязно тревожат мой сон.
Вспоминаю я прошлые ночи:
Мрак неясный… По лесу разносится звон…
Как сияют прекрасные очи.

Дальше, дальше… Как холодно! Лед на Неве,
Открываются двери на стужу…
Что такое проснулось в моей голове?
Что за тайна всплывает наружу.

Нет, не тайна: одна неугасшая страсть…
Но страстям я не стану молиться!
Пред другой на колени готов я упасть.
Эх, уснул бы… да что-то не спится.

от 28 ноября 2020

Улочки тихого немецкого городка стали свидетелями первой любви поэта.

Лето 1897 года. Живописное уютное местечко в Южной Германии. Курорт Бад-Наугейм, куда юноша приехал с матерью и теткой.
Первая любовь. Ему 16, ей 37.
Это была высокая статная темноволосая дама с тонким профилем, великолепными синими глазами и протяжным чарующим голосом.
Ксения Михайловна Садовская.

Нелюбимая работа, неудачное замужество, трое детей. «Она первая заговорила со скромным мальчиком,
который не смел поднять на нее глаз, но сразу был охвачен любовью. Красавица всячески старалась завлечь
неопытного мальчика» (из воспоминаний тети А. Блока).
Рано поутру он бежал покупать для нее розы. Почти все время они проводили вместе: гуляли по тенистым аллеям,
катались на лодке, слушали музыку. И тут полились стихи, первые настоящие стихи.

Мы были вместе, помню я.
Ночь волновалась, скрипка пела.
Ты в эти дни была — моя,
Ты с каждым часом хорошела.
Сквозь тихое журчанье струй,
Сквозь тайну женственной улыбки
К устам просился поцелуй,
Просились в сердце звуки скрипки. 9 марта 1899

Образ любви, вскоре сменившейся другой, многолетней (к Любовь Дмитриевне Менделеевой),
долгие годы тревожил Блока.

Шли мы стезею лазурною,
Только расстались давно.
В ночь непроглядную, бурную
Вдруг распахнулось окно.
Ты ли, виденье неясное?
Сердце остыло едва.
Чую дыхание страстное,
Прежние слышу слова.
Ветер уносит стенания,
Слезы мешает с дождем.
Хочешь обнять на прощание?
Прошлое вспомнить вдвоем?
Мимо, виденье лазурное!
Сердце сжимает тоской
В ночь непроглядную, бурную
Ветер, да образ былой! 28 февраля 1900

* * *
Я шел во тьме дождливой ночи
И в старом доме, у окна,
Узнал задумчивые очи
Моей тоски. — В слезах, одна
Она смотрела в даль сырую.
Я любовался без конца,
Как будто молодость былую
Узнал в чертах ее лица
Она взглянула. Сердце сжаяо..
Огонь погас — и рассвело
Сырое утро застучалось
В ее забытое стекло. 15 марта 1900

В 1900 году между Блоком и Ксенией Садовской произойдет последнее письменное объяснение.
На этот раз унижалась она, и, в конце концов, назвав юношу «изломанным человеком», она проклянет
свою судьбу за то, что встретила его.

Шли годы и уносили все наносное, случайное, оставляя золото благодарной памяти.
Через 12 лет Блок еще раз вернется в Бад-Наугейм.

Все та же озерная гладь,
Все так же каплет соль с градирен.
Теперь, когда ты стар и мирен,
О чем волнуешься опять?

Иль первой страсти юный гений
Еще с душой не разлучен,
И ты навеки обручен,
Той давней, незабвенной тени? Июнь 1909

Через 12 лет был создан цикл стихов, посвященных Ксении Михайловне Садовской — К.М.С.

Так сложилось, что долгое время они жили в Петербурге по соседству, но ни разу не встретились.
Он ничего не знал о ее безрадостной судьбе, она — о его литературной славе.

Одесса. 1919 год. Голод, разруха.
Похоронив мужа, старая (в то время ей было уже 65), нищая, одинокая женщина попадает в психиатрическую клинику.
Врач, лечивший ее, большой почитатель Блока, случайно обращает внимание на полное совпадение инициалов своей пациентки
с блоковской К.М.С. На его вопрос, не она ли та самая К.М.С., которой Блок посвятил стихи, она открывает ему свою тайну.
Но врач все же не до конца ей верит. Однако после ее смерти в подоле платья будут обнаружены засохшая роза и 12 писем поэта,
перевязанных розовой лентой.

Всякий, кого коснется любовь,
становится поэтом.

I

A la tres-chere, a la tres-belle.
Baudelaire *

Одной тебе, тебе одной,
Любви и счастия царице,
Тебе прекрасной, молодой
Все жизни лучшие страницы!

Ни верный друг, ни брат, ни мать
Не знают друга, брата, сына,
Одна лишь можешь ты понять
Души неясную кручину.

Ты, ты одна, о, страсть моя,
Моя любовь, моя царица!
Во тьме ночной душа твоя
Блестит, как дальняя зарница.

Февраль — март 1898
________________________________
* Самой дорогой, самой прекрасной.
Бодлер (фр.)

Пора забыться полным счастья сном,
Довольно нас терзало сладострастье.
Покой везде. Ты слышишь: за окном
Нам соловей пророчит счастье?

Теперь одной любви полны сердца,
Одной любви и неги сладкой,
Всю ночь хочу я плакать без конца
С тобой вдвоем, от всех украдкой.

О, плачь, мой друг! Слеза туманит взор,
И сумрак ночи движется туманно.
Смотри в окно: уснул безмолвный бор,
Качая ветвями таинственно и странно.

Хочу я плакать. Плач моей души
Твоею страстью не прервется.
В безмолвной, сладостной, таинственной тиши
Песнь соловьиная несётся.

Пусть рассвет глядит нам в очи,
Соловей поет ночной,
Пусть хоть раз во мраке ночи
Обовью твой стан рукой.

И челнок пойдет, качаясь
В длинных темных камышах,
Ты прильнешь ко мне, ласкаясь,
С жаркой страстью на устах.

Пой любовь, пусть с дивной песней
Голос льется все сильней,
Ты прекрасней, ты прелестней,
Чем полночный соловей.

Ловя мгновенья сумрачной печали,
Мы шли неровной, скользкою стезей.
Минуты счастья, радости нас ждали,
Презрели их, отвергли мы с тобой.

Мы разошлись. Свободны жизни наши,
Забыли мы былые времена,
И думаю, из полной, светлой чаши
Мы счастье пьем, пока не видя дна.

Когда-нибудь, с последней каплей сладкой,
Судьба опять столкнет упрямо нас,
Опять в одну любовь сольет загадкой,
И мы пойдем, ловя печали час.

Ты, может быть, не хочешь угадать,
Как нежно я люблю Тебя, мой гений?
Никто, никто не может так страдать,
Никто из наших робких поколений.

Моя любовь горит огнем порой,
Порой блестит, как звездочка ночная,
Но вечно пламень вечный и живой
Дрожит в душе, на миг не угасая.

О, страсти нет! Но тайные мечты
Для сердца нежного порой бывают сладки,
Когда хочу я быть везде, где Ты,
И целовать Твоей одежды складки.

Мечтаю я, чтоб ни одна душа
Не видела Твоей души нетленной,
И я лишь, смертный, знал, как хороша
Одна она, во всей, во всей вселенной.

21 сентября 1898

Мрак. Один я. Тревожит мой слух тишина.
Всё уснуло, да мне-то не спится.
Я хотел бы уснуть, да уж очень темна
Эта ночь, — и луна не сребрится.

Думы всё неотвязно тревожат мой сон.
Вспоминаю я прошлые ночи:
Мрак неясный… По лесу разносится звон…
Как сияют прекрасные очи.

Дальше, дальше… Как холодно! Лед на Неве,
Открываются двери на стужу…
Что такое проснулось в моей голове?
Что за тайна всплывает наружу.

Нет, не тайна: одна неугасшая страсть…
Но страстям я не стану молиться!
Пред другой на колени готов я упасть.
Эх, уснул бы… да что-то не спится.

Источник