Слышать чувствовать понимать микаэлян
Ура. Возродился журнал AudioMusic http://audiomusic-hifi.ru/.
Он теперь будет выходить в электронной версии.
Там уже выложена стать — «Слышать. Чувствовать. Понимать.» http://audiomusic-hifi.ru/content/slyshat-chuvstvovat-ponimat/
Привожу цитату из этой статьи написанной главным редактором Григором Микаэляном:
Одна из задач данной работы – ответить на вопрос: «Какова роль домашней аппаратуры в задаче верного восприятия и развития музыкальных способностей (особенно детских); какие критерии следует учесть, чтобы приобретенная аппаратура была частью познания, культурного развития и воспитания, а не простым средством для домашнего развлечения?»
Статья относится к разряду научно-популярных, так как не везде содержит точных ссылок. Важные научные ссылки я старался приводить, чтобы читатель имел возможность сам ознакомиться с оригиналом; но те, которые могли загромоздить статью – опускались. Тем не менее, даны точные наводящие сведения, по которым каждый сам может найти интересующую его соответствующую научную информацию.
Об идеологии компании «Аудио Музыка» и о том, как, и каким образом человек приходит к пониманию музыки и других видов искусств – данная обширная статья. Она будет состоять из нескольких частей. В рамках этой работы будут освещены важные темы, без которых невозможно, на мой взгляд, сделать осознанный и правильный выбор, сделать прослушивание музыки плодотворным.
На форуме журнала развернулась дискуссия в которой дают советы по подключению и настройке аппаратуры:
http://audiomusic-hifi.ru/forum/index.php?topic=3.msg251;topicseen#msg251
ответы 19, 127, 128
Я кое-что попробывал в своей системе, это работает великолепно. Вот цитата:
Цитата: Григор Микаэлян от 12.01.2010, 10:42:25
Могу добавить лишь совет относительно кабеля, которым я рекомендовал бы соединять корпуса компонентов.
Следует приобрести любой недорогой акустический кабель OFC сечением не меньше 6 мм2 (пол метра хватит). Снять с него диэлектрик, оставить голый проводник (диэлектрик дешевых кабелей обычно и бывает самой «проблемной» деталью). Можно скрутить плюс и минус – будет еще толще (это лучше). Или купить такой, который в сумме «плюса» и «минуса» будет не меньше 6 мм2. Соединить боковой винт проигрывателя с клеммой земли на усилителе (можно с черной клеммой «минуса» усилителя, но тогда надо быть очень осторожным, чтобы этот голый провод не коснулся «плюса» и был гарантированно от него изолирован). Итак, советую использовать толстый бескислородный проводник из меди со снятым диэлектриком.
С уважением,
Григор Микаэлян.
Вчера сделал как написано выше. Взял кабель сечением
16 мм2 (в изоляции. ) от автомобильного аудио, припаял лопатки и подключил между проигрывателем и усилителем, изменения конечно были, но писать о них на фоне того, что я услышал, когда снял изоляцию, просто глупо. Ребята! СD так не звучат. Я понимаю винил. но чтобы звучание CD плеера наконец-то вылезло из колонок и стало трехмерным с широченными образами этого я не ожидал.
Бас стал глубоким, рельефным, трехмерным. Тембры натуральными. Инструменты не смешиваются и не мешают друг другу, даже перекрывая друг друга они хорошо слышны. Сцены как-бы нет, комната всем своим объемом превратилась в сцену. Ощущение того, что звук воспроизводится пропадает. Оркестровые выбросы ошеломляют и кажется что комната растворяется, исчезает, а пространство расширяется.
Источник
Слышать чувствовать понимать микаэлян
Отзыв на статью Григора Микаэляна
«Слышать. Чувствовать. Понимать»
Статья Григора Микаэляна пришлась мне по душе и по моей внутренней потребности. В статье автор говорит о своём опыте познания мира через классическую музыку и о своём пути к ней. По ходу автор делится своими соображениями о том, что значит по-настоящему понимать любое произведение и при каких внутренних и внешних условиях человек может объять необъятное.
Сайт журнала «Аудио Музыка», где опубликована статья и где автор является редактором, занимается продажей музыкальной аппаратуры. И в самой статье тоже иногда говорится о «железе». Это не должно смущать. Во-первых, как становится ясно из статьи, качество аппаратуры очень сильно влияет на качество «слышания» музыки, особенно классической. Во-вторых, продажи сайта могут хоть как-то поддержать существование журнала и его автора в наши непростые времена.
Начну я, пожалуй, с юмора В детстве и юности я, вместе с миллионами советских людей, много слушал по радио и смотрел по ТВ выступления Аркадия Райкина. А сегодня меня буквально тошнит от современного эстрадного «юмора». Все эти «кривые зеркала» Петросяна, эти КВНы и камедиклабы, всё это мусор, который забивает умы и души как самих «авторов», так и потребителей. И даже вырвавшиеся на полкорпуса Задорнов и Жванецкий для меня стоят в том же ряду пошлости и халтуры. И всё только потому, что в моей жизни был Райкин!
Сегодня, пересматривая выступления Райкина, я нахожу там много того, что не замечал раньше. Он – мастер, гений. Многие сценические произведения его многомерны и многослойны. Можно смотреть многократно и всегда открываешь новые грани. Высочайшее мастерство сатирика, высокая личная культура и интеллигентность, виртуозное владение словом, великолепная артистичность, обаяние, недюжинный ум, чувство такта… После него все «юмористы» наших дней кажутся болванами – плоскими, глупыми и пошлыми.
Ровно тот же эффект на меня оказал Владимир Высоцкий. После Высоцкого я просто физически не могу слушать «популярную» музыку и читать любительские стихи. Особенно когда трезв, то есть почти всегда Владимир Семёнович приучил меня к такой «плотности мысли» в текстах, что почти вся эстрада, включая так называемых «бардов», для меня трудно переносима. Помножим высокий поэтический дар Высоцкого на его музыкальную и актёрскую одарённость, его энергию, его ритмику, на объём и обаяние его личности, и станет понятно, что ценителям Высоцкого путь в современную «массовую культуру», к счастью, закрыт. Это всё равно что сначала пить очень хороший коньяк или очень хорошую водку, а потом тебя начинают потчевать разбавленным пивом.
«Я сразу сузил круг твоих знакомств». Да, что есть то есть!
После Райкина для человека не может быть пути назад, точнее, вниз, к петросянам и галкиным, а только вверх, к творчеству таких величайших сатириков русской литературы, как Салтыков-Щедрин, Зощенко, Ильф и Петров…
Точно так же после поэзии Высоцкого путь только один и «выбора, по счастью, не дано»: это путь к гениям русской и мировой поэзии и прозы, к тем, кого мы сегодня называем великими классиками прошлого.
Автор статьи хорошо и просто сказал о классике:
А в том, далеком детстве, я для себя впервые определил, что следует называть классикой.
Классикой на тот момент жизни я называл те произведения, которые не понятны в должном объеме с первого раза; начинают пониматься и преображать сознание после неоднократного повторения; со временем «не приедаются», а наоборот – открываются все глубже и глубже.
Я очень медленно, шаг за шагом начал читать и открывать для себя классику. И навсегда вычеркнул для себя всё, что не является классикой в литературе. Я не хожу по книжным магазинам в поисках «новенького», я не читаю то, что читают мои сверстники и коллеги, следуя моде. Сегодня я читаю очень мало и полагаю, что лучше не читать вообще ничего, чем читать всё подряд. Я как бы «берегу аппетит» на будущее, зная, что лучше сейчас пройти мимо «фастфуда», но зато позже пообедать в приличном ресторане.
Так от поэзии Высоцкого у меня протянулась тропинка к текстам с высокой плотностью мысли и чувства. И так появился на моём горизонте Даниил Андреев, а он, в свою очередь, эти горизонты безмерно раздвинул и показал дорогу к русской классике.
Владимир Высоцкий, Даниил Андреев, Василий Шукшин подвели меня ещё к такому красивейшему природному явлению нашей жизни, как… русская народная песня. Первая влюблённость в народную песню произошла у меня ещё в детстве, но настоящая зрелая любовь возникла много позже, буквально пару лет назад. И с каким же удовольствием я обнаружил у Григора Микаэляна подобный опыт!
После понимания песен Владимира Высоцкого произошли те же явления во внутреннем моем устройстве, как после понимания музыкальной классики… Я стал слушать все песни, читать стихи и прозу, статьи и публикации с тем вниманием, которому научил меня Высоцкий. И многое стало невозможно читать и слушать! Стало очевидно, что все песни популярных жанров недопустимо глупы. И как можно (думал я в далеком подростковом возрасте) взрослым людям вилять разными частями тела, и громко произносить тексты, которые даже для меня, подростка, уже казались детскими по силе мысли, а, порой, и глупыми – недостойными для нормального развитого взрослого человека!
Тогда я начал понимать, что такое художественный уровень. Я стал обращать внимание, что, несмотря на простоту, большинство народных песен уровнем превосходят почти любую эстрадную песню. К примеру, чего только стоит русская народная песня «Что стоишь качаясь, тонкая рябина»? Вроде и текст и мелодия несложные. Но есть ли на свете что-то более совершенное? Разве что, может быть что-то подобное. Но это тоже будут народные песни, и, никак, не эстрадные!
А кто же подобен Владимиру Семеновичу Высоцкому по уровню текстов (конечно же и мелодий, облекающих эти тексты в такую неповторимую форму передачи содержания, но здесь речь не о музыке)? Подобен Булат Окуджава, подобны поэты русской классики. Но никак не авторы текстов популярных жанров.
Получается, что всё дело в углублении способности понимать. Если ты что-то начинаешь понимать быстрее, объёмнее, глубже, то потом просто физически невозможно втискивать свой ум, свои чувства в более примитивные, более плоские, более приземлённые вещи.
Мне понравилось, как Микаэлян сказал о понимании:
… Некоторые люди считают, что если тот или иной человек читал, то есть физически водил глазами по строкам произведения, то он его знает. Но еще страшнее, что он наверняка уверен, что понимает произведение.
Понимать произведение – это значит, что оно вошло в системные связи читающего (слушающего, смотрящего). Значит, что оно изменило и продолжает изменять качество и смысл жизни, влияет на последующие поступки. Это значит, что произведение теперь является частью личной душевной системы, через которую познается мир. Произведения классиков обладают именно таким трансцендентальным свойством.
Ни факт самого чтения или слушания, ни факт узнавания, ни факт знания наизусть – не являются признаками понимания произведения.
По определению Микаэляна я действительно начал понимать Высоцкого и Андреева, раз их творчество повлияло на качество и смысл моей жизни, на мои последующие поступки.
Вот как автор описывает роль поэзии Высоцкого в углублении своей способности понимать:
Я не помню, как мне все же удалось купить эту пластинку, по-моему, удалось убедить в ее необходимости отца. Но хорошо помню первое прослушивание. Знакомый по фильму («Место встречи изменить нельзя») , богатый обертонами голос, в неведомой манере кричал «Вдоль обрыва, по-над пропастью по самому по краю, я коней своих нагайкою стегаю, погоняю…»
Я начал чувствовать причастность к новой реальности. Я никогда не слышал, чтобы в песне было так много сказано за 4 минуты.
… Но в песне Высоцкого было не просто много сказано. Казалось, выдели из нее любых пять слов, и они тоже будут шедевром. «Иль это колокольчик весь зашелся от рыданий, иль я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани». Песня стала вызывать у меня такие глубокие чувства, что я подумал, что автором текста, наверное, является какой-нибудь известный классический поэт. Мне даже стало обидно, как это я до сих пор не вникал в классическую поэзию. Я стал судорожно искать на конверте автора стихов, но на нем, кроме названий песен, ничего не было! Я возмутился в присутствии отца, мол, как можно на конверте не указывать автора таких прекрасных классических стихов! Отец посмотрел на меня как на сумасшедшего: «Ты что не знаешь, что Высоцкий сам автор своих песен?»
Я впервые почувствовал, что несет в себе настоящая поэзия…
И как бальзам на мою душу легли строки Григора Микаэляна об интонационном мастерстве Владимира Высоцкого. В своём самоучителе «Играем Высоцкого на гитаре» я тоже писал об этом, а теперь с большим удовольствием вставлю в материалы самоучителя и цитату из Микаэляна:
Итак, первое воздействие поэзии на себя я испытал благодаря песне Владимира Семеновича Высоцкого «Кони привередливые», а через год я знал наизусть почти все, что удалось достать и переписать…
К тому же стал развиваться художественный вкус и понимание верного интонирования. О том, как интонирует слова Владимир Высоцкий во время пения своих песен, можно защитить не одну диссертацию. Думаю, что это действительно достойная тема для научного изучения. В то время, аналоговые записи, даже шумные и некачественные с сегодняшней точки зрения, позволяли слышать малейшее изменение голоса; помню, что даже разные фонограммы одной и той же песни позволяли понять новый оттенок мысли, другой подтекст или новую глубину – только за счет другой интонации Владимира Семеновича.
Далее автор очень хорошо пишет о Пушкине:
Я уже говорил, что к моменту, когда я открыл для себя воздействие поэзии благодаря Высоцкому, я знал наизусть много стихотворений. Среди них были и фрагменты из «Евгения Онегина» и почти все сказки Пушкина.
Конечно, сейчас на вершину всей мировой литературной культуры, я ставлю Александра Сергеевича Пушкина.
Почему я тогда не понимал Пушкина? Потому что Пушкин – автор для взрослых. Я не способен был в том возрасте даже размышлять на должном для понимания его произведений уровне! Все на что был я способен – восхищаться красотой слога и неожиданностью событий повествования. Александр Сергеевич Пушкин – созерцатель бесконечных Вселенских взаимосвязей. Его произведения – активнейшие преобразователи души и интеллекта, к тому же высокодуховные (за исключением некоторых ранних произведений, за которые он раскаялся и получил отпущение у священнослужителя). Он учитель, он развивает способность эти взаимосвязи понимать! Он приводит к познанию мира через них. Тех, кто считает, что Пушкина понял до конца и не хочет к нему возвращаться, можно только искренне пожалеть. И к этому добавить нечего…
После поэзии и песен Владимира Высоцкого, после поэзии и «Розы Мира» Даниила Андреева у меня очень легко и естественно протянулась ниточка к другим гениям литературы. Вот и Александра Сергеевича я внёс в «список для обязательного прочтения».
Однако ниточка к классической музыке у меня так и не протянулась, к моему же собственному неудовольствию! То есть умом я понимал, что в классической музыке должен быть объём, глубина, некий новый смысл и тайна, раз классическую музыку слушают, точнее, живут внутри неё, столько интересных, интеллигентных и культурных людей, включая самого Даниила Андреева.
Как человек, всю жизнь занимающийся саморазвитием и самообразованием (хоть и медленно), я тоже хотел быть причастным к этому новому знанию и опыту, к этой тайне тайн, но сколько я ни делал попыток слушать классику, всякий раз на третьей минуте прослушивания я начинал скучать. И сколько мне ни давали дисков с шедеврами мировой классики, диски эти оставались лежать почти нетронутыми.
Теперь я понял причину этого. Я просто не понимал до конца, зачем мне нужна классика и что она может изменить в моей жизни. А так как я не люблю делать что-то, не понимая смысла и целесообразности, то и непонятной для меня музыкой я предпочитал голову «не захламлять».
Однако статья Микаэляна перевернула моё отношение. Нет, я не стал и ещё очень долго не стану ценителем и «понимателем» классической музыки, но Микаэлян первый, кто смог мне доходчиво ОБЪЯСНИТЬ, почему это хорошо и почему это нужно. Он смог «навострить мне уши», смог мотивировать меня на знакомство с классикой. «Лунную сонату» Бетховена я уже скачал и начал потихоньку слушать. То есть первый шаг на пути в 1000 миль мною уже сделан.
Так я добрался до исполнения Лунной сонаты Марией Гринберг. Эту запись отличала еще и хорошая артикуляция, слышна была каждая нота. Содержание мне показалось наполненным обычным, человеческим музыкальным смыслом, и я решил продолжить. Я послушал вторую и третью части. В третьей части я вошел в состояние, которое сейчас могу определить как первый катарсис в моей жизни. Ход музыкальной мысли и развитие темы, моментально перенесли меня в переживание другого времени и пространства. О подступающих к горлу эмоциях и прочих сентиментальностях, о которых обычно говорят охающие театралы – не было и речи. Я действительно стал причастен к чему-то, что было необъяснимым. Тогда, может, я впервые подумал: «Бог есть, это точно!». Я был свидетелем чего-то невидимого, я переживал иное пространство, не подчиняющееся часам на стене. Это был первый опыт чего-то неземного.
На конверте пластинки я увидел серьезного мужчину, взгляд которого вызывал доверие. Было написано, что он исполняет «Патетическую» и «Лунную» сонаты Людвига вана Бетховена. Его звали Эмиль Григорьевич Гилельс.
После первых же аккордов «Патетической», я понял, что сейчас окажусь в состоянии, которого никогда не испытывал. Интонационный рисунок, темп и, совершенно новый для меня многоплановый ритмический ход, казалось, подчинялись какой-то неизреченной истине…
Восьмая «Патетическая» и Четырнадцатая «Лунная» сонаты Бетховена воспроизводились ламповой радиолой «Симфония» около 40 минут, но мне тогда показалось, что каждая из них – это полная жизнь, это неповторимый опыт, это необходимость. И как я жил до сих пор без этого?!
Музыкальные линии одновременно информировали о событиях, происходящих в разных пространствах. Восходящие и нисходящие ряды звуков создавали ощущения пространственных метаморфоз и вызывали новые переживания музыкального времени. Они позволили почувствовать, что время переменная величина. Эмиль Гилельс играл, казалось, бесчисленным количеством рук. Иначе как можно показать несколько мелодий одновременно, текущих с разными субъективными скоростями?! Видимо, из-за того, что вселенское время – переменная величина! Мелодии, казалось, не связаны друг с другом ничем, кроме какого-то высшего Божественного порядка!
Бетховен вдруг дал понять, что и время и пространство – неоднозначно определяемы.
Вселенная одновременно может познаваться разным временем и координатами, которые в ней существуют. Они могут быть совершенно разными, но человеком могут созерцаться. Разные пространства единую Вселенную могут представлять множественно. Я понял, что наши земные впечатления о Мироздании ограничены, но музыка может включить временный, существующий только на время ее звучания, опыт переживания вселенского соучастия в мистерии.
Такие люди как Григор Микаэлян и такие статьи очень нужны. Они могут ненавязчиво и нежно подвести тебя к краю Великого каньона. Повязка ещё закрывает твои глаза, но ты уже знаешь, что стоишь на пороге чего-то невиданного и неведомого, какого-то нового мира или даже новой вселенной.
Судя по всему, проникновение в мир гениальной классической музыки может вызывать те же чувства, что у меня были после первого прочтения «Розы Мира». До определённой страницы космос ещё кажется чёрным, холодным и пустым, но стоит перевернуть эту страницу, как вселенная «взрывается» тысячами красок и миров. И всё меняется раз и навсегда!
Источник