Радость скорбящим в обители «Всех скорбящих Радость»
Ты же, яко имущая державу непобедимую, во всяких скорбех под Свой покров и заступление нас приими и сохрани неврежденных, да радостно зовем Ти: Радуйся, Благодатная Богородице Дево, всех скорбящих Радосте.
Из акафиста Пресвятой Богородице «Всех скорбящих Радость»
Скит Свято-Успенской Святогорской лавры в селе Богородичное – женская обитель в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Действие промыслительной Божией десницы давно чувствуется над этим святым местом…
Еще тогда, жарким летом 2012 года, когда приступали к постройке нового сестринского корпуса в обители «Всех скорбящих Радость», благотворитель монастыря все беспокоился о том, сможет ли закончить строительство. Своими переживаниями он поделился с наместником Лавры архиепископом Арсением, сказав, что денег у него – только на фундамент. На что Владыка, немного помолчав, уверенно ответил: «У Божией Матери много денег, начинай». И он начал. Строительство длилось чуть более двух лет и, милостью Божией, было закончено, в новый корпус стали заселять сестер. Только вышло так, что он оказался слишком большим и до конца его не заселили, третий этаж с хорошими комнатами и всеми удобствами оставался пустым, там была лишь комната для спевок. И только последующие события показали, для чего Господь так устроил и для кого пустовал третий этаж нового корпуса все это время.
…1 февраля 2015 года в обитель позвонили волонтеры и, попросив соединить со старшей сестрой скита монахиней Амвросией, сообщили ей, что на вокзале города Славянска находятся 600 беженцев, доставленных сюда силами МЧС Украины из городов, где сейчас ведутся военные действия. Все эти люди ожидали дальнейшего распределения, и волонтеры справлялись у матушки, сможет ли обитель принять людей, и если сможет, то какое количество беженцев удастся разместить? Матушка сразу выехала на вокзал, и двумя машинами стали забирать людей. За три дня обитель приняла 125 человек, тогда и стал необходим пустовавший до этого третий этаж монашеского корпуса. Комнату для спевок пришлось перенести, чтобы не мешать детям. (Теперь здесь есть игровая комната, зимой дети почти все время проводили там.)
Прибыли все эти люди из Дебальцева и Авдеевки. Среди них были и старенькие, нуждающиеся в медицинской помощи – таких потом отправили в больницу и пятнадцать деток, самой младшей из которых исполнилось всего десять дней от роду… Вновь прибывшим, уставшим и измученным, сразу предложили трапезу и поселили, участливо посоветовав принять душ и отдохнуть, а чтобы хоть немного отвлечься – прогуляться и полюбоваться окружающей монастырь красотой. Обитель, конечно, не вполне была готова принять такое количество людей: не хватало мебели, самых необходимых вещей. Поначалу кому-то пришлось и на матрасах спать, поскольку кровати достались не всем… Но слава Всещедрому Богу, так расположившему сердца неравнодушных к чужой беде людей, что в скором времени все эти трудности были преодолены: помочь обители в этот непростой для нее период поспешили православные люди из Харькова и Волыни.
Следует отметить еще одно знамение воли Божией и Его святого промысла в обители Пресвятой Богородицы. 30 января 2015 года здесь состоялся иноческий постриг двух сестер, и в постриге им нарекли имена Марфы и Марии. По мнению матушки Амвросии, Сама Божия Матерь так положила владыке Арсению на сердце, что были выбраны именно эти имена. О значении сего все уразумели после, когда приехали беженцы, и, помимо молитвенного делания и обычных послушаний, сестрам и матушке Амвросии пришлось во всей полноте нести послушание по сопереживанию чужой боли и всесторонней помощи людям, пережившим много горя. Так имена, нареченные сестрам Марфе и Марии, стали пророческим предуготовлением всех насельниц обители к усиленному несению служения двух Вифанских сестер.
…Матушка Амвросия вспоминает, как утро каждого дня она начинала с того, что распределяла сестер – кто сегодня будет «Марфой», а кто – «Марией», и получалось так, что половина сестер шли помогать беженцам, а остальные – в храм на молитву. И при этом для нее как для старшей сестры обители отрадно было видеть, что никто из сестер ни разу не выказал ропота и не возмутился, никто не тяготился такими изменениями в своей столь уже привычной монастырской размеренной жизни: насельницы обители приняли все происходящее как из руки Божией, говоря себе: «Мы не знаем, что будет с нами завтра». Вообще сестры стараются во всем поддерживать своих новых соседей, помогать и подсказывать, сопереживать и сорадоваться. «Мы уже к ним привыкли, – говорит матушка, – появилось чувство сплоченности, семейственности. Если просим, с удовольствием приходят, помогают, благодарят, что привлекаем их к послушаниям. Если едем в Святогорскую лавру, наперебой хотят с нами». Конечно, не все, но в большинстве своем новые жильцы обители стараются включаться в послушания, помогать по мере сил (в основном, на кухне, в прачечной или на огороде).
И сестрам, и матушке Амвросии трудно без слез говорить о том времени, когда люди только приехали. Страшные рассказы о том, что довелось пережить… Поначалу они очень пугались громких звуков: если кто-то дверью хлопнет, или гром услышат… И только спустя какое-то время беженцы стали приходить в себя, в их памяти начали понемногу меркнуть образы тех ужасных событий, невольными участниками которых им выпало быть. Но вот что удивительно и достойно восхищения, и это заметили и сестры, и матушка, – ни в ком не было злости, не было и обиды или других чувств, испытывать которые они по человеческим меркам имели полное право. По словам матушки Амвросии, «самое важное то, что нам есть чему у них поучиться. И, прежде всего, их смирению, ведь многим из них некуда возвращаться». Как говорили сами беженцы, они приняли происходящее «как есть», как испытание. Многие смиренно благодарили Бога за то, что живы, и говорили: «Значит, нам так надо через все это пройти». Вот что сказала тогда матушке одна женщина: «Не случайно то, что мы здесь живем, что мы сюда попали. Наверное, это нужно для того, чтобы проверить свою жизнь, навести порядок в своей душе». Она уже уехала, но здесь регулярно ходила в храм, хотя дома, с ее слов, ходила редко, все было некогда.
Надо отметить, что приезжие в большинстве своем были люди нецерковные. По словам духовника обители архимандрита Зосимы (Левина), многие из них первый раз здесь переступили порог храма, в первый раз исповедовались и причастились. Вообще духовник отмечает, что многие беженцы воцерковились именно в обители. Это заметила и матушка Амвросия: люди меняются, и меняются на глазах. Они начали ходить на службы, чаще подходить к священникам, задавать вопросы на духовные темы. Конечно, в будний день людей в храме не очень много, но в воскресенье и праздники храм всегда полон.
Священники, по возможности, уделяют время живущим в обители, матушки тоже духовно окормляют, особенно на послушаниях, всегда стараются рассказать что-нибудь душеполезное (при этом даже находятся те, кто записывают особо затронувшие мысли). При трапезной есть библиотека, и туда часто приходят – переписывают молитвы, а на послушаниях стараются расспрашивать, интересуются вопросами веры и Церкви… И всегда очень ждут приезда владыки Арсения, особенно любят слушать его проповеди, хотя до этого мало кто из беженцев знал наместника Лавры. Даже спрашивают, когда он будет, чтобы увидеть и послушать Владыку, потому что он «очень все просто и доступно говорит, – мы такого нигде не слышали». По воскресеньям сестры в храме поют акафист Пресвятой Богородице: или Ее иконе Покрова, или «Отрада и Утешение» (афонская икона Пресвятой Богородицы, которую подарил владыка Арсений как благословение обители). Когда приезжие услышали его впервые, то спрашивали: «Когда еще будет этот красивый акафист?»; теперь многие с удовольствием приходят и даже стараются подпевать.
Сейчас в обители остаются пятьдесят человек, из них пятнадцать детей (дети не уехали, домой вернулись только взрослые), некоторые из них посещают Воскресную школу при монастыре. Живут приезжие в двух корпусах, один из которых – тот самый, новый, где на втором этаже – сестры, а на третьем – беженцы.
В заключение несколько отзывов тех, кто имел счастье найти приют под сенью святой обители.
Елена, 35 лет (сын Даниил, 4 годика, дочка Соня, 4 месяца):
«Приехала, когда Сонечке было 10 дней, родила ее на Крещение. Бежали из-под обстрела, снаряд упал рядом с домом. Ночь провели в ванной и на утро решили уехать. Горсовет вывозил в Славянск, и оттуда мы попали сюда. Что хочется сказать, сестры – как пчелки… очень переживали и заботились о нас… стараются, чтобы мы здесь чувствовали себя уютно, как дома. Матушка Амвросия организовала после Пасхи экскурсию в Лавру, ходили мы в пещеры, в скит по серпантину. Здесь мы стали больше читать духовную литературу, интересоваться верой. А когда приезжает Владыка, для нас это всегда праздник – все наперебой бегут за благословением… раньше его не знали, а сейчас ждем с нетерпением как родного и давно любимого человека. Он очень добрый – лучик света, всегда что-то хорошее скажет, какое-то напутствие. И все здесь очень нравится, сюда непременно захочется вернуться, воспоминания будут на всю жизнь!»
Андрей и Ольга, 21 и 22 года (дочка Кира, 3 годика):
Ольга: «…Здесь нам очень нравится, мы как одна семья, такое чувство, что от них не уйдем. Беда привела к Богу, здесь мы крестили детей. Никто о нас не заботился, никто не устраивал, и не нужны мы были никому, а Бог все Сам устроил и привел сюда, и взяла нас под Свое крыло Пречистая Его Матерь. И первая исповедь, и первое Причастие были здесь, причем, наверное, у всех приехавших первое Причастие было именно здесь».
Андрей: «Помню свое первое впечатление: тогда, в самом начале, мы очень беспокоились, оставят ли нас здесь или придется уходить, и решили спросить у матушки: будем ли мы тут жить. Когда она ответила нам: «Живите, сколько хотите», – то просто не верилось, что такое возможно. Поселили нас в лучшие условия, мужчин, конечно, отдельно, матушки устроили нам очень хороший корпус, хотя строили для себя. Мужчины жили здесь какое-то время, больше трех месяцев, пока не было мест в Лавре. Заняты мы были, в основном, на уборке мусора, благоустройстве территории, в общем, выполняли мужскую работу. Сейчас нас переселили в Лавру, но я езжу сюда проведывать семью и на послушание.
…Здесь всегда лучшее нам отдают, относятся как к своим. И здесь я снова стал ходить в храм… до девяти лет мама водила меня в церковь, а потом сказала: «Решай сам», – и я как-то отошел от храма. Но отец Зосима так рассказал о Боге, что мне захотелось пойти в храм снова.
Первые впечатления об отце Зосиме: вначале я боялся, что, если скажу, как долго я в храм не ходил, меня отругают. А оказалось, беседа была легкой, на меня совсем не “давили”, просто очень мягко советовали. Особо запомнилась ночная Пасха, когда в 4 часа святили куличи. Тогда еще отец Зосима кропил так обильно, от души – были все мокрые, но довольные и счастливые! Еще очень хорошая сестра Галина, не могу не отметить. В трапезной, где у нас послушание, всегда подскажет и поможет, всегда что-то интересное расскажет, в общении просто мировой человек!»
Татьяна, 30 лет (дочь Марианна, 2,5 годика):
«Очень запомнилось Крещение детей, все крестили деток здесь… Еще запомнилось, как на Пасху, на Светлой Седмице разрешили звонить на колокольне. Первый раз в жизни для нас был такой опыт, и все взрослые побежали туда как дети! Также здесь природа, места очень красивые, дома такого не увидишь!»
«Живу возле храма, но никогда не заходила. Останавливало, скорее всего, незнание – как себя вести, что нужно делать… А здесь просто грех не сходить в храм… И отец Зосима для нас всех – как отец родной, а матушка – как мать. Детей балует и сладостями, и игрушками, всегда найдет время приласкать, успокоить, всегда находит время и для нас. Заболеешь – проведывают, лечат. Не знаем, как будем без них».
На вопрос, что больше всего им запомнилось за время пребывания в обители, все отвечали: главное, что потрясло до глубины души, – это сам прием: искренние и душевные отношения, поддержка, в которой в то время отчаянно нуждались. Одна девушка так сказала об этом: «Мы почувствовали, что не важно, кто и откуда ты… – ты здесь желанен и тебе рады. И это очень дорого, мы безмерно благодарны сестрам и матушке Амвросии».
Источник: Свято-Успенская Святогорская лавра
Источник
Храм во имя иконы «Всех скорбящих Радость» Часть 1
В конце XIX — начале XX века церковь во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» была одной из самых посещаемых и любимых церквей Петербурга. Для удобства богомольцев к ней было устроено сообщение по реке Неве на катерах и паровых конках — паровиках, маршрут которых указывался на планах — приложениях ежегодных выпусков книг «Весь Петербург» первых десятилетий двадцатого века.
Начало истории
Началом истории Скорбященского храма можно считать день прославления иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость».
Тихвинская часовня
Еще в конце XVIII века здесь, на территории Императорского Стеклянного завода на Шлиссельбургском тракте (ныне — проспект Обуховской Обороны), находилась часовня, построенная в честь Тихвинской иконы Божией Матери.
Ее возведение связано с чудесным явлением. На этом месте был устроен перевоз от Стеклянного завода на другой берег Невы. Однажды лодочники-перевозчики увидели, что прямо на них плывет какая-то икона, которая, подплыв к плоту, без всякой видимой причины остановилась. С благоговением вынули лодочники икону из воды и увидели, что на ней изображена Пресвятая Богородица Тихвинская. Для нее была построена деревянная часовенка.
Кроме Тихвинской иконы, в часовне находилась еще небольшая икона Богородицы «Всех скорбящих Радость». Сохранилось предание, что она принадлежала ладожскому купцу Матвееву, который в бурную погоду перевернулся в лодке с гребцами посреди Невы. Все гребцы погибли, а он, схватившись за доску и усердно молясь Божией Матери, благополучно достиг берега рядом с часовней. В благодарность за избавление от смерти, он подарил в часовню икону Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость» — благословение своей матери.
Чудо с грошиками
5 августа (23 июля по ст. стилю) 1888 года произошло чудесное событие, сделавшее известной небольшую Тихвинскую часовню во всем православном русском мире. Около двух часов пополудни над Петербургом разразилась страшная гроза. Молния ударила в кровлю Тихвинской часовни, рядом с куполом. Во время начавшегося после этого пожара часовня выгорела, но находившаяся в ней икона «Всех скорбящих Радость» чудесным образом уцелела и была дивно обновлена небесным огнем: потемневший от времени и копоти лик Богоматери просветлел. Шнур, на котором икона висела в углу часовни, сгорел, а сама икона упала на рассыпавшиеся из ящика для пожертвований монеты, причем 12 мелких медных монет (грошиков) прилипли к иконе (позднее 1 монета отпала). Монеты держались на поверхности иконы без всякой видимой причины — свидетельство Божественного знамения, чуда Божия.
Петербургская чудотворная
Весть о чуде быстро распространилась. К Тихвинской часовне потекли паломники, число их все увеличивалось, и вскоре стали передаваться известия о чудесных исцелениях от иконы. Весть о прославлении святой иконы распространилась за пределы столицы по всей православной России. К часовне ежедневно стали прибывать тысячи богомольцев помолиться перед чудотворным образом Божией Матери, который получил наименование «Всех скорбящих Радость» с грошиками. Неведомая дотоле Тихвинская часовня стала вскоре всем известной Скорбященской часовней на Стеклянном. Икона — петербургской святыней. С нее стали писать копии для других храмов и монастырей. С раннего утра до поздней ночи перед чудотворным образом совершались богослужения; маленькая часовня не могла вместить всех желающих, люди молились под открытым небом, опускаясь на колени прямо на землю, часами терпеливо ждали очереди, чтобы войти внутрь, отстоять молебен, приложиться к образу.
К осени был устроен навес от ветра и снега, а затем построена новая часовня, наподобие шатра над прежней.
Как пишет протоиерей С. С. Наркевич в своем очерке о чудотворной иконе «Всех Скорбящих Радости» (1905 г): день прославления иконы «был днем проявления особенного промышления Божия о духовных нуждах жителей ближайшей к Скорбященской часовне местности — селения бывшего в то время здесь Императорского Стеклянного завода. Царица Небесная в этот день распростерла над ними Свой вышний покров».
На этом святом месте, рядом с часовней, где было явлено свидетельство Божественного всемогущества и милосердия, было решено построить храм в честь Пресвятой Богородицы.
«Где царствовал грех, преизобильно излилась благодать Божия» (Рим. 5:20–21)
До 1882 года население Стеклянного завода составляло часть прихода Скорбященской церкви, помещавшейся над воротами Александро-Невской лавры. Посещение храма для населения «Стеклянки» было весьма затруднительно: неблизкий путь лежал через нежилые здания хлебных амбаров Александро-Невской лавры, где ходить, особенно к вечеру, было опасно.
Эти неудобства для Стеклянского населения еще более увеличились, когда хлеботорговцы Калашниковской пристани (ныне — Синопская набережная) построили на самом берегу Невы новый Борисо-Глебский приходской храм, Скорбященская Надворотная церковь перешла в ведение Лавры, а жители Стеклянного завода были теперь приписаны к новой церкви. Храм для жителей стал еще более удаленным.
Население Стеклянного завода было довольно значительным(до 5 тыс. в навигацию), но составляли его, в основном, рабочие многочисленных заводов и фабрик Невской заставы; бедность не позволяла им строительство храма у себя в селении. В социальном отношении этот большой промышленный район С.-Петербурга не был благополучным. Здесь, на рабочей окраине, в воздухе висели копоть и дым, мостовых, канализации и водопроводов не было; люди жили в нищете, процветал алкоголизм и сопутствующие ему пороки, болезни и эпидемии уносили сотни человеческих жизней. «И здесь, где умножался и царствовал грех, преизобильно излилась благодать Божия» (Рим. 5:20–21).
Сбор средств на строительство храма
Основными инициаторами строительства были священнослужители и прихожане Борисо-Глебской церкви, к которой были приписаны жители Стеклянного завода. Для возведения храма было собрано 41 тыс. рублей. Это начинание нашло горячий отклик среди православного народа, и вскоре в храм стали поступать значительные пожертвования со всей России. Поток их не прекращался. Только в день торжественной закладки церкви поступило 20 тыс. рублей. Купцы безвозмездно предоставляли строительный материал, так А.И. Галунов обеспечил весь гранит, а В.Г. Васильев и С.П. Петров – целый звон восьми колоколов.
К 1891 году была собрана Строительная комиссия из почетных прихожан и священников Борисоглебской церкви для заведования предстоящей постройкой. Всего на строительство Скорбященской церкви было собрано 167 тысяч рублей.
Источник