Резонерство является нарушением настроения памяти мышления эмоции
Резонерство — тип мышления, характеризующийся склонностью к пустым, бесплодным, основанным на поверхностных, формальных аналогиях рассуждениям. Она проявляется в неадекватном реальной ситуации мудрствовании, многословности и банальности суждений. При этом цель мыслительной задачи отодвигается на задний план, а на передний выдвигается стремление больного к «рассуждательству».
Психологическая структура резонерского мышления раскрыта Т. И. Тепеницыной (1965, 1968, 1979). Автор обнаружила, что резонерство не связано с каким-либо определенным видом ошибок в осуществлении собственно мыслительных операций. Оно обусловлено особенностями личностно-мотивационной сферы больных. Этот вариант личностной позиции больного определяется как чрезмерная потребность в «самовыражении» и «самоутверждении». Этим объясняются такие типичные черты резонерского мышления, как утрированная претенциозно-оценочная позиция больного, аффективная неадекватность выбора предмета обсуждения, несоответствие последнего способам доказательств и рассуждений, тенденция к «сверхобобщениям» по пустячному поводу, недостаточная самокритичность, своеобразная манера речи (витиеватость, склонность к многозначительным интонациям, употребление в избытке зачастую совершенно не подходящих к предмету обсуждения понятий, многоречивость).
Резонерство в мышлении наблюдается не только при психических заболеваниях, но и у здоровых людей. Отличие резонерства у психически больных Т. И. Тепеницына (1979) видит в степени искажения мотивационного плана мыслительной деятельности и в аффективной неадекватности мотивации, которые при психических заболеваниях еще отягощаются присоединением грубых расстройств мыслительной деятельности.
Резонерское мышление наблюдается при шизофрении, эпилепсии, олигофрениях и ряде органических поражений головного мозга. Об отличии эпилептического резонерства от шизофренического речь будет идти в соответствующем разделе книги. Однако и при шизофрении возможны различные варианты резонерского мышления. Э. А. Евлахова (1936) различала у больных шизофренией вычурный, манерно-резонерский и педантичный типы резонерства. Первый характеризуется преобладанием аутистической позиции и своеобразной личностной пропорцией — тонкость, гиперестетичность, наблюдательность при наличии эмоционального уплощения. Манерно-резонерское мышление характеризуется преобладанием «рассуждательства», переоценкой формальной стороны предмета обсуждения, малой содержательностью рассуждений, банальностью, трафаретностью, склонностью к стереотипиям. Педантичное резонерство отличается достаточной контактностью и большей живостью интеллекта, склонностью к шуткам и плоскому остроумию при непонимании юмора, иронии, при утере чувства такта, чрезмерной патетичностью, с которой произносятся достаточно банальные суждения. Выделенные типы шизофренического резонерства Э. А. Евлахова не соотносила с особенностями течения болезни.
Т. И. Тепеницына (1979) отмечает, что при выраженном дефектном состоянии шизофреническое резонерство меняется — на первый план выступает не столько искажение, сколько обеднение и уплощение эмоциональной сферы, резонерские рассуждения приобретают характер штампов-автоматизмов, утративших смысловую содержательную сторону. Эти наблюдения совпадают и с нашими (В. М. Блейхер, 1980)—резонерство при небольшой давности заболевания отличается сравнительно большей информативной насыщенностью и в известной мере сближается с синдромом философической (метафизической) интоксикации, описанной Th. Zihen (1924), тогда как при наличии выраженного психического дефекта оно носит более выхолощенный в смысловом отношении характер. Резонерство выявляется при клиническом исследовании и особенно в патопсихологическом эксперименте. Количество резонерских суждений возрастает при такой направленности беседы с больным, когда акцентируется, усиливается его личностно-оценочная позиция. Так, при выяснении понимания пословиц и поговорок наряду с обычной инструкцией (Как вы понимаете смысл пословицы?) вопрос задается и в несколько иной форме (Как вы относитесь к этой пословице?). Часто одного такого изменения инструкции оказывается достаточно, чтобы спровоцировать резонерство. Этот прием отражает специфику выявления резонерского характера мышления патопсихологом в эксперименте и должен быть взят на вооружение психиатрами. Резонерское мышление особенно ясно выступает там, где выполнение задания требует словесных определений, формулировок, сравнения понятий. Так, на предложение дать определение понятия «корова» б ьной шизофренией говорит: «Это предмет домашнего быта, предмет одушевленный, необходимый в практике роста и воспитания детей, а также и больных, вообще для обеспечения полноценного питания и помощи в состоянии здоровья». Другой больной определяет пальто, как «предмет элегантности, которая подчеркивает вкус носящего. Кроме того, иногда пальто защищает от холода и атмосферных влияний». Приводим пример резонерского объяснения пословицы «Яблоко от яблони недалеко падает» — «Яблоко, как и все в природе, подчиняется закону Ньютона о всемирном притяжении». Словесные ссылки на высоконаучные методы (например, при исследовании особенностей восприятия цифр больной пытается установить аналогии с законами математической логики, методами экстра- и интерполяции), банальные сентенции, патетичность тона на фоне повышенной самооценки и неадекватных притязаний вытесняют полноценные доказательства. Отсюда вытекает порочность резонерского мышления — его непродуктивность. За мнимой логичностью часто схематизированных мыслительных построений у резонерствующего больного шизофренией стоят скупость, пустота, банальность мышления.
Источник
Резонерство является нарушением настроения памяти мышления эмоции
Резонерство — тип мышления, характеризующийся склонностью к пустым, бесплодным, основанным на поверхностных, формальных аналогиях рассуждениям. Она проявляется в неадекватном реальной ситуации мудрствовании, многословности и банальности суждений. При этом цель мыслительной задачи отодвигается на задний план, а на передний выдвигается стремление больного к «рассуждательству».
Психологическая структура резонерского мышления раскрыта Т. И. Тепеницыной (1965, 1968, 1979). Автор обнаружила, что резонерство не связано с каким-либо определенным видом ошибок в осуществлении собственно мыслительных операций. Оно обусловлено особенностями личностно-мотивационной сферы больных. Этот вариант личностной позиции больного определяется как чрезмерная потребность в «самовыражении» и «самоутверждении». Этим объясняются такие типичные черты резонерского мышления, как утрированная претенциозно-оценочная позиция больного, аффективная неадекватность выбора предмета обсуждения, несоответствие последнего способам доказательств и рассуждений, тенденция к «сверхобобщениям» по пустячному поводу, недостаточная самокритичность, своеобразная манера речи (витиеватость, склонность к многозначительным интонациям, употребление в избытке зачастую совершенно не подходящих к предмету обсуждения понятий, многоречивость).
Резонерство в мышлении наблюдается не только при психических заболеваниях, но и у здоровых людей. Отличие резонерства у психически больных Т. И. Тепеницына (1979) видит в степени искажения мотивационного плана мыслительной деятельности и в аффективной неадекватности мотивации, которые при психических заболеваниях еще отягощаются присоединением грубых расстройств мыслительной деятельности.
Резонерское мышление наблюдается при шизофрении, эпилепсии, олигофрениях и ряде органических поражений головного мозга. Об отличии эпилептического резонерства от шизофренического речь будет идти в соответствующем разделе книги. Однако и при шизофрении возможны различные варианты резонерского мышления. Э. А. Евлахова (1936) различала у больных шизофренией вычурный, манерно-резонерский и педантичный типы резонерства. Первый характеризуется преобладанием аутистической позиции и своеобразной личностной пропорцией — тонкость, гиперестетичность, наблюдательность при наличии эмоционального уплощения. Манерно-резонерское мышление характеризуется преобладанием «рассуждательства», переоценкой формальной стороны предмета обсуждения, малой содержательностью рассуждений, банальностью, трафаретностью, склонностью к стереотипиям. Педантичное резонерство отличается достаточной контактностью и большей живостью интеллекта, склонностью к шуткам и плоскому остроумию при непонимании юмора, иронии, при утере чувства такта, чрезмерной патетичностью, с которой произносятся достаточно банальные суждения. Выделенные типы шизофренического резонерства Э. А. Евлахова не соотносила с особенностями течения болезни.
Т. И. Тепеницына (1979) отмечает, что при выраженном дефектном состоянии шизофреническое резонерство меняется — на первый план выступает не столько искажение, сколько обеднение и уплощение эмоциональной сферы, резонерские рассуждения приобретают характер штампов-автоматизмов, утративших смысловую содержательную сторону. Эти наблюдения совпадают и с нашими (В. М. Блейхер, 1980)—резонерство при небольшой давности заболевания отличается сравнительно большей информативной насыщенностью и в известной мере сближается с синдромом философической (метафизической) интоксикации, описанной Th. Zihen (1924), тогда как при наличии выраженного психического дефекта оно носит более выхолощенный в смысловом отношении характер. Резонерство выявляется при клиническом исследовании и особенно в патопсихологическом эксперименте. Количество резонерских суждений возрастает при такой направленности беседы с больным, когда акцентируется, усиливается его личностно-оценочная позиция. Так, при выяснении понимания пословиц и поговорок наряду с обычной инструкцией (Как вы понимаете смысл пословицы?) вопрос задается и в несколько иной форме (Как вы относитесь к этой пословице?). Часто одного такого изменения инструкции оказывается достаточно, чтобы спровоцировать резонерство. Этот прием отражает специфику выявления резонерского характера мышления патопсихологом в эксперименте и должен быть взят на вооружение психиатрами. Резонерское мышление особенно ясно выступает там, где выполнение задания требует словесных определений, формулировок, сравнения понятий. Так, на предложение дать определение понятия «корова» б ьной шизофренией говорит: «Это предмет домашнего быта, предмет одушевленный, необходимый в практике роста и воспитания детей, а также и больных, вообще для обеспечения полноценного питания и помощи в состоянии здоровья». Другой больной определяет пальто, как «предмет элегантности, которая подчеркивает вкус носящего. Кроме того, иногда пальто защищает от холода и атмосферных влияний». Приводим пример резонерского объяснения пословицы «Яблоко от яблони недалеко падает» — «Яблоко, как и все в природе, подчиняется закону Ньютона о всемирном притяжении». Словесные ссылки на высоконаучные методы (например, при исследовании особенностей восприятия цифр больной пытается установить аналогии с законами математической логики, методами экстра- и интерполяции), банальные сентенции, патетичность тона на фоне повышенной самооценки и неадекватных притязаний вытесняют полноценные доказательства. Отсюда вытекает порочность резонерского мышления — его непродуктивность. За мнимой логичностью часто схематизированных мыслительных построений у резонерствующего больного шизофренией стоят скупость, пустота, банальность мышления.
Источник
Дезорганизация мышления и речи
Характерным и специфичным позитивным расстройством при шизофрении считается «разорванность мышления». По Е. Блейлеру, оно «расщеплено», как и все другие стороны психической сферы больного, и является результатом «разрыхления ассоциативных связей». «В ассоциациях единое расщепляется, разнородное соединяется; происходит так, как если бы мы разные понятия одной категории перемешали и потом стали бы их совершенно случайно сочетать» (Блейлер Е., 1911); «происходит разрыв, имеют место нелогичные, бессвязные, а иногда совершенно бессмысленные сочетания» (Гуревич М.О., Серейский М.Я., 1946).
Прогноз при наличии дезорганизации мышления обычно неблагоприятен. «Формальные и существенные расстройства мышления соединяются в один общий натиск к разрушению личности. Странно при этом только то, ничем не нарушенное миролюбие, с которым эти разнообразнейшие круги представлений делят между собой обладание конкретными фазами — Я. Это распадение искусного душевного здания на „множество ощущающих и мыслящих организмов“ составляет последнюю ступень дошедшего до неизлечимости умственного расстройства» (Шюле Г., 1880).
Дезорганизацию мышления и речи некоторые психиатры признавали самостоятельной группой синдромов, в противоположность позитивной и негативной симптоматике. Однако внимательный психопатологический и нейропсихологический анализ показывает, что эта совокупность синдромов неоднородна и часть из них можно отнести к позитивной симптоматике, а часть к признакам нейрокогнитивного дефицита.
При некоторых формах шизофрении мышление теряет свою связность, утрачивает гибкость, становится нечетким, неравномерным («мысли быстро приходят и уходят, перемещаясь с одного предмета на другой», «набегают друг на друга, пересекаются и сталкиваются»), стереотипным, чрезмерно абстрактным, прерывистым («обрывы мыслей»), нелогичным и неадекватным конкретной ситуации.
Образы и фрагменты мыслей могут следовать друг за другом без всякой логической связи. «Явления эти очень напоминают выражения, встречающиеся иногда у субъектов, страдающих парафазией, и в еще большей степени те разговоры, которые мы обыкновенно видим во сне . очевидно, как тут, так и там дело идет о продолжительной или временной потере способности к правильному сочетанию между представлениями и их звуковыми образами» (Крепелин Э., 1891).
 | Читайте подробнее о симптомах шизофрении |
Несмотря на некоторое сходство разорванности мышления с симптомом «скачки идей», эти психопатологические феномены отличаются друг от друга, поскольку связь между ассоциациями больного шизофренией разорвана, в противоположность их усиленному образованию при маниакальном синдроме.
Одним из дифференицально-диагностических критериев нарушений мышления при шизофрении и маниакального синдрома, развившегося в рамках биполярного аффективного, возможно, и шизоаффективного расстройства является тот факт, что в последних случаях пациент обычно возвращается к той мысли, с которой он начал свои рассуждения, в отличии от больного шизофренией, который обычно не способен завершить однажды начатую мысль.
При шизофрении встречается остановка мышления («закупорка», шперрунг) — эпизодически возникающее состояние его блокады. Субъективно больные воспринимают это состояние, как «провал или обрыв мыслей». Это расстройство, вероятно, связано не только с патологией процесса мышления, но и с нарушением памяти. Больной может забыть, почему он начал свою речь, «что и как надо было делать, зачем понадобился тот или иной предмет, каково его назначение . », » . забывается, о чем хотелось сказать и что было сказано перед этим» (Жмуров В.А., 2008).
Ассоциации отличаются фрагментарностью, «ослабленностью». Больному шизофренией трудно поддерживать заданную собеседником тему, обычно из-за слабости ассоциаций или «ускользания мыслей». Для внешнего наблюдателя речь больного шизофренией нередко непонятна и лишена логического смысла.
Речь больного шизофренией может быть разорвана, включать в себя неологизмы, аллитерации, бессмысленные рифмы, персеверации. Встречаются обрывы мыслей, их внезапная остановка. Интересно отметить, что часто «совершенно бессмысленный набор разорванных шизофренических ассоциаций обычно объединяется больным в грамматически правильно оформленное предложение (Гуревич М.О., Серейский М.Я., 1946) и представляет собой «сохранение формы без содержания». В.А. Жмуров (2008) в качестве иллюстрации разорванности мышления приводит бессмысленный диалог истца и ответчика в книге «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле.
Персеверации, или речевые стереотипы, некоторые авторы отличают от персевераций в широком смысле слова (речевые, двигательные, сенсорные стереотипы, ригидность, слабая способность к переключению и др. ). Liemann (1905) в свое время различал клонические, тонические и интенциональные варианты персевераций. Sandson, Albert (1984) в дезорганизации мышления и речи находили характерные черты персевераций, в свою очередь, разделяя их на «текущие персеверации», персеверации «stuck in set» и «возвращающиеся персеверации».
Персеверации современными исследователями шизофрении рассматриваются как симптом поражения префронтальных отделов мозга, его дорсолатеральных областей. Кроме того, персеверации часто обнаруживаются при фронтально-субкортикальных и мезолимбических нарушениях.
Отдельные авторы описывают персеверации как примеры префронтальных нарушений, которые следует понимать не как фокальные расстройства с определенным нейроанатомическим субстратом, а как изменение взаимосвязей между удаленными областями мозга.
Многие исследователи шизофрении считают, что персеверации следует отнести к позитивной симптоматике, поскольку они обнаруживают положительную корреляцию с галлюцинациями и дезорганизованным мышлением (формальное расстройство мышления).
Помимо персевераций дезорганизация мышления может проявляться склонностью к символике, нередко запутанной и фиксированной на сексуальной теме. При этом связь между символом и объектом совершенно непонятна и немотивирована.
Для больных шизофренией типично резонерство (по некоторым авторам, «тангенциальное мышление»), при котором логические связи заменяются слабо связанными отношениями слов: «является пустота мыслей, прикрытая снаружи лоском прежних жизненных форм, некогда вполне осмысленных привычек . у очень образованных больных этот лоск формы легко ослепляет и замаскировывает внутреннюю пустоту содержания» (Нейманн В., 1878). Высказывания больных при этом могут быть многословны, беспредметны, витиеваты и многозначительны. Резонерство нередко встречается при парафренном синдроме.
При шизофрении отмечается своеобразная «интеллектуальная амбивалентность» — в одно и то же время сочетается полярная противоположность понятий и представлений.
Больные могут слиять понятия и образы, совершенно не связанные между собой («агглютинация понятий»).
По мнению некоторых авторов середины ХХ века, отсутствие целевых представлений влечет за собой наплыв в сознание побочных, случайных представлений, что и ведет к разорванности мышления.
В литературе, посвященной дезорганизации мышления и речи, можно встретить сведения о «сверхвключаемости» больных шизофренией, которая проявляется недостаточно устойчивыми границами понятий. При этом отмечается нечеткость мышления, обусловленная вторжением в речь больного посторонних или отдаленных ассоциаций (ВОЗ, 1997).
В 1997 г. Chua выявил значительную положительную корреляцию между дезорганизацией мышления и относительными объемами гиппокампа и веретенообразной извилины. В работах McIntosh et al. (2001) было обнаружено наличие положительной корреляции между выраженностью «дезорганизации» и объемом височных долей (эти исследователи, также определили взаимосвязь эйфории с увеличенными размерами таламуса).Несколько ранее Shenton et al (1992) отметили, что степень дезорганизации мышления коррелирует с объемом серого вещества в левом заднем отделе верхней височной извилины.
С точки зрения нейрохимических процессов персеверации связывают с повышенной активностью дофаминергической системы. Известно, что стереотипы движений можно наблюдать после приема амфетамина, метилфенидата или апоморфина.
Некоторые авторы сообщали об усилении вербальной персеверации у больных шизофренией после приема метилфенидата и ее уменьшении в результате приема антипсихотика (галоперидол). Резонерство, напротив, типично для сниженной активности дофаминергической системы («снижение катехоламинергического тонуса»), подобное состояние достаточно типично для пациентов, испытывающих трудности для сохранения схемы последовательности мышления и действий.
Источник