Пять чувств the five senses

• 18 мая 1999 г. ( Каннский кинофестиваль ) ( 1999-05-18 )
• 10 сентября 1999 г. ( Международный кинофестиваль в Торонто ) ( 1999-09-10 )

Содержание

участок

«Пять чувств» — это взаимосвязанные истории, соединенные зданием, в которых исследуются ситуации, в которых задействованы пять органов чувств . Прикосновение представлено Рут Сераф, массажистом, лечащим Анну Миллер. Дочь Рут, Рэйчел, случайно теряет дошкольную дочь Анны, Эми Ли, в парке, когда Рэйчел отвлекает вид пары, занимающейся любовью в лесу. Рэйчел встречает вуайериста по имени Руперт ( видение ), и они становятся друзьями как другие посторонние, пока он учит ее получать удовольствие от наблюдения за другими. В конце концов они отправляются в одно из укрытий Рэйчел, где она заставляет его одеваться как женщина.

Тем временем Рут пытается помочь Анне справиться с исчезновением Эми Ли и остается на ночь в ее доме. Роберт, профессиональный уборщик, обладает острым обонянием и ищет людей, с которыми он привык видеть, чтобы впитать их запахи и посмотреть, чувствует ли он что-нибудь к нему или почему они перестали заботиться о нем. Среди его профессиональных клиентов — друзья Раймонд и Ребекка, которые делают духи. Подруга Роберта Рона, кондитерская, потеряла чувство вкуса и испытывает романтические проблемы после прибытия Роберто, с которым она познакомилась на отдыхе в Италии. Доктор Ричард Джейкоб, старший окулист , теряет слух и хочет запомнить все звуки, прежде чем оглохнет. Он расстался со своей женой Сильвией, но позже знакомится с женщиной по имени Гейл (Паскаль Бюссьер), которая помогает ему справляться и чувствовать себя лучше. В конце концов, Эми Ли находят, и Рут и Рэйчел примиряются.

Источник

Пять чувств (сериал) — The Five Senses (series)

«Пять чувств» — это набор аллегорических картин, созданных в Антверпене в 1617–1618 годах Яном Брейгелем Старшим и Питером Пауль Рубенсом , где Брейгель отвечал за декорации, а Рубенс — за фигуры. Сейчас они находятся в музее Прадо в Мадриде . Все они написаны маслом на деревянной панели размером примерно 65 на 110 сантиметров (2 фута 2 дюйма × 3 фута 7 дюймов).

Сериал представляет собой одно из самых известных и успешных совместных работ Брейгеля и Рубенса, которые были близкими друзьями. Аллегорическое представление пяти чувств в виде женских фигур началось в предыдущем столетии, самыми ранними из известных примеров являются гобелены « Леди и Единорог », датируемые примерно 1500 годом, но Брейгель был первым, кто проиллюстрировал эту тему, используя собрания произведений. искусства, музыкальные инструменты, научные инструменты и военное оборудование, в сопровождении цветов, дичи и рыбы. Его подход был широко скопирован в более поздней фламандской живописи.

СОДЕРЖАНИЕ

Описание

Рубенс нарисовал аллегорические женские фигуры в сопровождении путто или крылатого Купидона в видении , слухе , запахе и прикосновении и сатира во вкусе . Брейгель создал роскошные декорации, напоминающие о великолепии двора Альберта VII, эрцгерцога Австрии , и его жены Изабеллы , губернаторов испанских Нидерландов , к которым были прикреплены оба художника. (Эротичность почти наготы фигур связана с экстазом от роскоши.)

Таким образом, в Sight женская фигура созерцает картину, на которой Христос восстанавливает зрение слепого, в кабинете раритетов, полном картин, старинных бюстов, предметов искусства и научных инструментов. Фигура в « Слухе» играет на лютне среди коллекции музыкальных инструментов и часов. В « Запахе» она сидит среди цветов в саду, слева видна парфюмерная фабрика. В « Вкус» , сидя за столом, стоная от еды, подходящей для банкета, она ест устрицу, а сатир наполняет ее стакан. В Прикосновении она обнимает путто в великолепно оборудованном арсенале, где также есть медицинские инструменты, причем боль является аспектом прикосновения. Большинство деталей связано с этой темой: например, в « Зрении» картины, которые можно увидеть, охватывают почти все жанры и включают святую Сесилию , покровительницу зрения, и включение как настоящих, так и раскрашенных гирлянд цветов намекает на современные дискуссии об относительном статусе искусства и природы.

Было высказано предположение, что Альберт и Изабелла заказали декорации, поскольку многие детали относятся к ним: на трех картинах изображены их дворцы на заднем плане, а Зрение изображает двойной портрет пары и портрет Альберта верхом на лошади, а также двуглавый габсбургский орел на люстре. В « Слухе» музыка — это мадригал, посвященный паре.

История

Вольфганг Вильгельм, граф Палатин из Нойбурга , является первым известным владельцем серии картин; он представил их в 1634 году кардиналу-инфанту Фердинанду Австрийскому , который только что стал губернатором испанских Нидерландов после смерти Альберта и Изабеллы. Фердинанд, в свою очередь, предложил их через герцога Медины де лас Торрес своему брату, королю Испании Филиппу IV , который повесил их в читальном зале Королевского Алькасара в Мадриде . Впоследствии они были размещены в других королевских дворцах Мадрида и стали частью основной коллекции Прадо в 1819 году.

Источник

Моё кино / CinEmotions

«Я часто замечал, что кинозрители испытывают чувство только что проснувшегося человека. Они были во власти удивительных явлений. Они жадно следили за развитием событий, их влёк непреодолимый поток образов. Искусство, которое может увести мысли так далеко за пределы обычного, — незаурядное искусство». Рене Клер, «Размышления о киноискусстве», 1958

Thursday, 19 May 2011

И в реки одиночество стекает. / Jeremy Podeswa — The Five Senses (1999)

В этом фильме две матери ищут потерянных дочерей — девочку и девушку-подростка, здесь составляют списки любовников, которых нужно понюхать, и звуков, которые нужно успеть услышать, здесь касаются посторонних, думая об умершем любимом, и занимаются сексом с чужаком.
Впервые виденный несколько лет назад, фильм этот время от времени пересматриваю, каждый раз со всё большей симпатией. Последний просмотр попал в настроение и впечатлил настолько, что потянуло о фильме написать.

Лет десять назад мне казалось, что эта киноистория затянута и перегружена невнятными отступлениями. Теперь именно это мне нравится – неспешный темп, в который погружаешься с самых первых кадров, фрагменты жизней разных людей – внешне благополучных и устроенных, на самом деле страдающих от одиночества, фобий и утраты самого важного.

Снятая в Торонто на фоне рыже-серой осени, история с первых кадров задает медленный ритм и медитативный настрой – приглушенный свет, тягучая музыка, тихий диалог.

Пятеро протагонистов — у каждого проблема с одним из пяти чувств. Такой замысел может загнать в ловушку искусственности и схематичности. Но канадский режиссер и соавтор Джереми Подесва (Jeremy Podeswa) избежал опасности. Он облёк свои рассуждения в возвышенно-поэтическую форму визуально-звуковых образов. Персонажи его, как дикобразы у Шопенгауэра, жмутся друг к другу в поиске тепла — и при этом друг друга ранят. Стремление к пониманию и любви часто ведёт к отчаянию, одиночеству и невозможности решиться на новую попытку.

Сюжет в фильме не суть важен. Это скорее драма эмоций – или трагикомедия, принимая во внимание горьковатый юмор многих эпизодов и диалогов. У жизни своеобразное, но непременно наличествующее чувство юмора — и авторы фильма не забывают об этом.

Калейдоскоп виньеток о любви и одиночестве, где каждый из пяти протагонистов воплощает одно из пяти чувств.
Здание, где расположены квартиры и офисы героев, заполняется прекрасным пением.
Разыскивающие пропавшую девочку постоянно пересекаются друг с другом, сами того не подозревая (ср. «Случай», «Красный» КК). Вообще, в настроении, тематике, темноватой палитре и неспешности (а также в повсеместности телеэкранного вмешательства, присутствия) ощутимо влияние Кесьлевского – а может, дело еще и в Филиппе Вольтере, знаменитом кукольнике из «Вероники».

Случайно или нет, имена всех главных персонажей Подесвы начинаются на «Р»: Руфь, Рейчел, Рона, Роберт, Ричард.

«В каждом доме – своя драма», писал О.Генри. Каждый из персонажей переживает собственную драму – объединенные единством времени (события умещаются в двое суток) и места: все работают или живут в одном и том же старом здании напротив городского парка.
Всего два дня – а кажется, будто пролетела целая жизнь, как бывает после кризиса, стресса, горя, когда всё изменилось и уже никогда ничего не будет как раньше.

Роберт (канадский актер Дэниэл МакАйвор /Daniel MacIvor) зарабатывает, производя уборки в роскошных апартаментах. Он бисексуал, обладатель чувства юмора и тонкого обоняния, уверенный в том, что настоящая любовь имеет запах и что любящего можно унюхать. Во время уборок у клиентов Роберт мимоходом заглядывает в укромные уголки квартир и язвительно комментирует своих заказчиков подруге: «Всё как всегда: порножурналы, неоплаченные счета, полно амфетаминов. Все адвокаты одинаковы» .

Его подруга (и бывшая любовница) – это Рона (Мари-Луиз Паркер /Mary-Louise Parker). Она кондитер — создаёт монументальные торты «под заказ», которые, правда, отвратительны на вкус. Роне не везет в любви, её часто предавали, и теперь она с опаской относится к пылкому пригожему кулинару Роберто (Марио Леонарди /Mario Leonardi), которого друг-Роберт упрямо именует «Луиджи».
Она познакомилась с ним в отпуске в Италии, уже в первое свидание Роберто объявил, что любит её, а через пару дней после возвращения Роны в Канаду он, не слушая возражений, уже летит к ней. Ехидный Роберт проговаривает сложившуюся ситуацию – и Рона в ожидании подвоха напрягается еще больше.

Диалоги Роны и Роберта полны взаимных подковырок и юмора, видно, что они давно и близко знакомы. А вот с Роберто у неё общего – одного, — языка нет. Правда, даже если бы он и говорил по-английски, вряд ли они бы поняли друг друга.

Роберт предупреждает, что итальянец может оказаться аферистом: он звонил Роне за её счет, теперь вот едет, возможно, чтобы получить работу и вид на жительство ( «Я такое по телевизору видел» ). И как последний аргумент: «Ладно, как от него пахнет? Если он тебя любит, ты почувствовала бы это по запаху».

. И без того исполненная подозрений, Рона-на-грани-нервного-срыва видит своего пылкого суженого ведущим оживленный диалог с неведомой блондинкой, взирающей на заспанную и умученную 3-хчасовым ожиданием в аэропорту девушку с явным превосходством. Только такой примитивный организм (или это симпатичная неиспорченность и наивность?) как Роберто мог разыграть подобный спектакль перед взором ревнивой и так недолго знакомой возлюбленной.

«Секса не будет,» — твердо обещала Рона ехидному Роберту. И тут же в аэропорту пылкий итальянец ею овладевает.
На фоне остальных печальных виньеток этого калейдоскопа история Роберто-Рона смотрится, пожалуй, самой легковесной, почти комедией.

Рона (Роберто): Ты ведь окучиваешь меня не для того, чтобы остаться в стране, правда? (о своих тортах) Им необязательно быть вкусными, достаточно, чтобы выглядели красиво.

. Исподволь нам показывают, каким образом каждый из протагонистов, ведомый своим основным чувством, пытается спастись из одиночного заточения и бед – кто-то успешно, кто-то нет.

Если Рона страшится близости – Роберт, напротив, её страстно взыскивает – настолько, что однажды составляет список бывших возлюбленных и встречается с ними в кафе по соседству, в надежде унюхать любовь, понять, кто из них по-настоящему его любит.

Реакция на встречи с ним бывает жестковатой: «С тобой всё в порядке. Нет, ну с тобой всё в порядке?» – его бывшие любовники подозревают дурные спидоносные известия: иначе зачем бы ему их звать, ведь столько времени прошло.

. В том же здании, где Рона ваяет свои безвкусные торты, этажом ниже — массажный кабинет.

Руфь (Габриэль Роз/ Gabrielle Rose) – массажистка (осязание), тяжело переживающая гибель мужа в автокатастрофе. Это случилось два года назад. Её 16-летняя дочь Рейчел (Надя Литц / Nadia Litz) – трудный подросток, замкнутая и угрюмая девушка, придавленная чувством вины (отец разбился по пути к ней в школу) и находящая утешение в вуайеризме (зрение).

Она неуклюжа и угловата, при ходьбе косолапит, носит уродливые мешковатые брюки и унылое пальто. Но в уединении своей комнаты любит наряжаться в корсеты и парики.

Руфь делает массаж Анне (Молли Паркер /Molly Parker). Она была учительницей Рейчел, у которой «больше нет учителей». 3-хлетняя дочь Анны Эми скучает тут же. Руфь просит свою странную тинейджерку погулять с Эми в парке по соседству, пока она закончит сеанс массажа. Во время короткого диалога дочери и матери прорывается адское напряжение – эти двое едва выносят друг друга.

В парке наблюдательница-Рейчел следует за влюбленной парочкой, бросив малышку Эми играть одну. Вернувшись к скамейке, она девочки не находит. Малышка пропала.

Пропавшая Эми стала «гвоздем» новостных выпусков, которые фоном звучат на протяжении фильма. Девочка исчезла, возникает мотив опасности, преступления, насилия. Но мотив этот остаётся лишь намеком. Фильм о другом, — о том, как наши чувства приглушены, подавлены повседневными столкновениями и разного накала стрессами. Эти стрессы так привычно-рутинны, что проходят почти незамеченными – оставляя однако след, царапины, которые проявляются лишь со временем, исподволь, и тем более болезненно.

. Через стенку от массажного кабинета и квартиры Руфь — офис офтальмолога (однако окулист воплощает в фильме слух). Его зовут Ричард (Филипп Вольтер/ Philippe Volter), он « француз из Франции, изначально из Бельгии », обожает классическую музыку, оперу — вообще звуки играют в его жизни важнейшую роль.

Мы впервые видим Ричарда прильнувшим к вентиляционной решетке между кабинетами. Он упоенно слушает пение – прекрасный женский голос, или — у другой стены — диалог массажистки с Анной и Рейчел. У него несчастье — он болен, вскоре ему грозит полная глухота.
Моя любимая виньетка внутри этого клубка обыкновенных трагедий – о нём, теряющем слух меломане; самая пронзительная и печальная.
Ричард приехал в Канаду несколько лет назад в поиске перемен. «Думал, мне зимы понравятся. – Понравились? – Нет».

Подтвердивший у врача свой грустный диагноз, Ричард задумчиво бредет в офис – у двери его едва не сбивает мчащаяся в парк мать пропавшей Эми. Столкновения, словно подсознательное сотворение судеб, даже самых трагичных, по законам красоты, – о чем так хорошо написал Кундера.

Телевизионщики оккупируют парк и здание, пытаясь получить информацию. Однако эта шумиха проходит мимо переживающего свою личную трагедию Ричарда.

Он отменяет все приемы и пациентов на две недели. Готовится к жизни без звуков. Фоном разворачивается трагедия по соседству: ревут полицейские сирены, ищут ребенка. Но чужие трагедии касаются каждого лишь мимоходом. Никому нет дела до чужого горя – каждому вдоволь своего.
На вопрос полицейского о пропавшем ребенке: «Видели ли вы. » Ричард честно отвечает: «Не видел» . Он только слышал голосок Эми из массажного кабинета за стеной.
Ричард мне близок еще и потому, что и я, можно сказать, лишена своего ключевого чувства. Для меня природа и её ароматы – трава, деревья, река, цветы, — были всем, составляли смысл, давали возможность отдыха и подпитки, — годами вынуждена жить в беззапаховом мире, в выхолощенном искусственном «воздухе», который – марево, влажная обжигающая муть, тусклая, душащая.

Трагичность в фильме поэтично-узорно оплетает героев. Пропавшая девочка – это отчасти и дочь разведенного Ричарда, которая для него тоже словно пропала. Ричард смотрит видеозаписи, останавливает кадр, гладит личико дочери на экране. Сразу Кесьлевский и его Жюли, которая смотрит по крохотному портативному телеприемнику похороны дочери и мужа, касаясь пальцами экрана. Как у Кесьлевского в «Синем», здесь телеэкран – повсеместный посредник, безучастный участник. Позже к телеэкрану с Эми на нем прикоснется Руфь.

. Подесва внимательно анализирует роль пяти основных чувств в жизни человека – часто утратившего чувствительность, огрубевшего. Спокойное, приглушенное настроение, темноватая осенняя палитра, медлительные движения камеры, протяжная музыка – атмосфера располагает к неторопливому, вдумчивому размышлению, – даже не размышлению, просто – следованию за визуально-звуковыми образами, чутко улавливая все нюансы пяти чувств. Фильм подчеркивает красоту прикосновений, образов, звуков, — всего того, что мы, принимая как данность, обычно не замечаем.

У Ричарда – свой список: «Сильви, город, машины, поезда, деревья, гром, дождь, птичье пение. »
Узнав о надвигающейся глухоте, он методично готовится – собирает личный каталог дорогих повседневных звуков, которых вскоре лишится; звуковую коллекцию, своеобразную библиотеку памяти. Помимо углубления его одиночества, глухота пугает беспомощностью, зависимостью от других.
В отчаянии, стремясь выговориться, Ричард приглашает девушку по вызову (Паскаль Бюссьер /Pascale Bussieres), к услугам которой когда-то часто прибегал.

Ричард одинок, но у него есть мир звуков, наполняющих жизнь. С угрозой глухоты этот мир грозит раствориться, исчезнуть. Но есть надежда – его девушка по вызову оказывается мудра и добросердечна. Он жадно слушает гулкое биение её сердца.

Она везет его послушать церковное пение.

И — о чудо, — интеллигентная проститутка знает язык глухонемых: «Все чего-нибудь боятся. Есть иные способы слышать».

Её дочь глуха от рождения: «Моя мать считает, что это кара Божья. Но этого не может быть – девочка так прекрасна. ». Ричарду повезло — теряя слух, он обретает близкого человека.

. Основная мысль, просвечивающая сквозь канву историй – трудности, почти невозможность контактов и взаимопонимания; глубинное и неизбывное одиночество. Семьи здесь – увечны и неполны: Ричард разведен, он тоскует по дочери, которую его бывшая жена увезла с собой во Францию; у Роны — умирающая мать (в чем девушка не хочет признаваться самой себе), отца нет; у Рейчел напряженные отношения с матерью и миром вообще, отец погиб; молодая мать пропавшей Эми вне себя от горя – отец не упоминается.

Возможно, Рейчел намеренно, хоть и невольно (подсознательно) упустила из виду Эми – она ведь уверена, что приносит несчастье («убила отца»), и потеря девочки – еще одна причина корить себя во всех мировых катастрофах. — Это моя вина, — с готовностью признаётся она полицейской.

Даже муха, бьющаяся за стеклом, при попытке прикосновения Рейчел падает замертво.
Точно также прикосновение её матери к Ричарду, когда он поглощен звуками оперного голоса, заставляет того болезненно вздрогнуть.

Словно тонко прорисованные простым карандашом, истории вращаются вокруг пропажи ребенка, – каждый персонаж так или иначе затронут этим несчастьем.

Полицейские, поиск девочки, теле- и радионовости, весь трагичный ажиотаж – подчеркивают, просачиваются, касаются маленьких трагедий всех других героев. А Рона даже озвучивает эту мысль, придавая исчезновению девочки мистический для её отношений с Роберто-Луиджи смысл: «Я её знала, она исчезла, именно сейчас, это знак. »

В плотной канве характеров этой истории выделяется загадочная и диковатая Рейчел (Надя Литц изумительна в этой роли). Проблемы в школе, гибель отца, уединение и озлобленность.
Её мать Руфь страдает после смерти любимого мужа, отдаляясь от странной дочери, которую не понимает и даже побаивается. Рейчел воплощает зрение; тайком наряжается в парики, пытаясь понять, что значит быть собой, быть сексуальной; разобраться, какова она на самом деле.

На массажи к Руфи ходит нюхач-Роберт. «Сучка», — бормочет он вслед нагрубившей ему всердцах массажистке – её дочь он тоже недолюбливает: «Мне эта девушка никогда не нравилась. Может, она просто швырнула ребенка в какую-нибудь яму? Она – зло».
А Рейчел неожиданно обретает друга, тоже любителя поподглядывать. (посмеялась фразе, сказанной им про гомосексуалистов: «Хотел бы я знать, куда они смотрят, когда это делают – друг другу в глаза или в сторону. » )
В её беседе с новым приятелем Рупертом (Брендан Флетчер/ Brendan Fletcher) мы, наконец, узнаём о Рейчел важное – хотя, в общем, не неожиданное: «Я ненавижу свою мать. Она постоянно смотрит на меня так, будто у меня что-то застряло в зубах. Кажется, я ей не очень-то нравлюсь. – А я сирота. – Правда? – Хотел бы я. »
Она называет себя убийцей отца: её выгнали с уроков, он ехал за ней и разбился в машине.

. Мать пропавшей Эми сначала выгоняет пришедшую просить прощения Руфь, но во время второго визита они начинают разговаривать; молодая мать помолилась и уверилась, что дочь отыщется.

Руфь поражена: Это Рейчел написала? Я не знала. Кажется, прошло достаточно времени, чтобы я забыла. Но когда я массирую кого-то. плечи, шея. Каждый раз мне кажется, что это – он.

Пропажа девочки вскрывает нарыв отношений матери и дочери. Руфь по душам беседует с матерью пропавшей Эми; Рейчел – с Рупертом, таким же изгоем, как и она сама.
Их отношения – самые странные в фильме. Они анализируют сексуальность и гендерные ограничения, понимая и принимая странности друг друга. Рейчел наряжает Руперта, придавая ему девичий облик – и ему это нравится. Девушка впечатлена его смелостью, а Руперт замечает: « Когда не вписываешься в рамки, приходится быть оригинальным ».

Рейчел наблюдает и участвует в его превращении. Наконец-то она видит, чувствует связь с кем-то столь же «другим» и странным, как она сама; с тем, кем хотела бы быть – видя наряженного Руперта она « словно видит его изнанку ». В отличие от взрослых персонажей фильма, эти подростки осмеливаются знать и чувствовать самих себя – и друг друга.
В начале фильма Рейчел выглядит именно такой, как её описал Роберт: воплощенное зло, угрюмая и замкнутая. Постепенно, однако, выясняется, что девушка умна, способна тонко чувствовать, остроумна. Точно также как «изнанку» Руперта, она одна замечает подлинного исполнителя прекрасных арий из квартиры по соседству.

. Роберт продолжает встречи с воспоминаниями. «Пару недель я встречаюсь с бывшими, чтобы почувствовать их запах. Любовь можно узнать по запаху. Если кто-то из них меня любит, я это почувствую» . Бывшая подруга советует: «Будь терпелив, подожди. И потом – не всем суждено быть с кем-то. »

. Влюбленная Рона наконец пробует собственный торт и понимает, что её итальянский любовник-повар прав: это есть нельзя.
Пока она едет проведать мать, Роберто решает сделать ей сюрприз – и не придумывает ничего лучше, как пригласить себе в помощь блондинку-соотечественницу, с которой Рона видела его в аэропорту.

. От начала до конца все персонажи источают непреодолимое одиночество. Каждый словно в коконе собственных печалей. Все чего-то ищут. Мать и дочь, придавленные смертью мужа и отца, стали чужаками. Соседи едва обращают внимание друг на друга. Всё это знакомо каждому – неизбежная составляющая жизни в обществе, где понимание, близость, общение и сострадание сделались забытым, утраченным искусством.
Отношения Роны и Роберто символичны: они едят и занимаются сексом, но не могут поговорить даже о самом примитивном из-за языкового барьера. Чужие люди, случайно соединенные столом и постелью, — о духовности и единении душ речи нет. Мари-Луиз Паркер прекрасна в этой роли: нервы, мрачная самоирония, проблески надежды, жалящие шипы подозрений.

Фильм не столько про пять чувств, сколько о том, что делаем мы с информацией, получаемой с их помощью. Подлинная близость – это не какое-то одно чувство, но все пять. Авторы фильма избежали опасности: схематичность замысла растворилась в умной тонкости воплощения. Это и не мелодрама, и не перегруженная символами заумь.

Пропавшая девочка – воплощение утраты, — нашлась; обновлением и прощением льёт дождь. Руфь начала осязать что-то, кроме воспоминаний о муже – она подставляет руку под капли дождя. Ричард и его спутница слушают дождь (пункт из его списка). Игривые супруги, апартаменты которых вот уже дольше года убирает Роберт, взяли его третьим и подарили «аромат любви». Рона воспринимает находку девочки как хороший знак. Может, Роберто научит её быть свободной, смеяться, чувствовать вкус не только к тортам, но и к жизни, и ничего не бояться.

Рейчел видит обладателя (тоже изнутри, изнанку) прекрасного голоса, так завораживавшего Ричарда в комнате через стенку.
Чуть косолапя, бредет домой. Очевидно, что между матерью и дочерью, прошедшими через чистилище, наступит примирение и воцарится понимание.

В фильме много персонажей из «обычной» жизни, со своими узнаваемыми проблемами. Подростки-изгои, не вписывающиеся в социальные рамки и снедаемые ощущением вины. Матери, теряющие детей – одна буквально, вторая фигурально. Люди в поисках преданности и любви, после каждой новой неудачи всё более израненные и всё менее готовые к дальнейшим попыткам. Всё взаимосвязано и стресс одного цепной реакцией передается другому.

Не только каждый протагонист – даже эпизодические персонажи чувствуют себя чужаками в мире, страдают от одиночестве и никому не верят.
«Я не хотела иметь ничего общего со своей семьей с того возраста, как получила права. И вообще – что такое семья? Просто сборище чужаков, слегка похожих внешне», — говорит пациентка окулиста-Ричарда.
К массажистке приходит нежданный клиент – без записи: «Так давно. Так давно никто ко мне не прикасался. » — почти рыдает он под её руками.

Одиночество – туча дождевая.
По вечерам, над морем оживая,
вползает в небо, небо закрывая,
в тяжело над городом встает,
в рушится с сомкнувшихся высот.

И ливень льёт над улочкой унылой
в часы, когда ни солнца нет, ни света,
когда в одной постели опостылой
два тела дожидаются рассвета,
когда, поняв, что неизбежно это,
друг к другу, ненавидя, приникают…

И в реки одиночество стекает.
(Р. М. Рильке)

Источник