Гипотезы: Земля — живое существо
Земля— живое существо? Похоже на фантастику! Но в последнее время у этой идеи появляется всё больше и больше сторонников, в том числе среди учёных. Может быть, в ней действительно что-то есть?
У НАС ПОД НОГАМИ — НЕЧТО ОГРОМНОЕ И ЖИВОЕ.
Гипотеза о живой Земле разрабатывалась ещё в 80-е годы в СССР, правда, негласно. Началось с того, что полевая экспедиция, возглавляемая кандидатом геолого-минералогических наук И. Яницким, обнаружила удивительное явление: выход из трещин в районах разломов земной коры глубинного газа гелия несколько раз в сутки резко увеличивался и так же резко падал, как будто там, в земных недрах, дышало огромное живое существо.
Тогда же, в 1980-е годы, доктор геолого-минералогических наук В. Макаров, изучая специально обработанные космические снимки районов разломов земной коры, выявил на них свидетельства периодических колебаний интенсивности магнитного поля в течение суток и месяцев, что в целом согласовывалось с открытием И. Яницкого.
Объяснение этим явлениям предложил ведущий научный сотрудник института земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн (ИЗМИРАН) профессор В. Луговенко.
По его мнению, Земля «дышит» через трещины в зонах разломов и «прокачивает» сквозь свои недра космическую энергию, подобно некоему живому организму.
Мысль о живой Земле поддержал известный учёный, доктор философских наук Г. Кузнецов. «Распространённое ныне в науке определение живого организма построено на чисто человеческой психологии, — писал он. — Из всех форм организованной материи к живым относят лишь те, свойства которых схожи со свойствами животных и людей. Формы же, существенно отличающиеся от животных по величине, продолжительности жизни, объёмам потребляемой энергии, скорости обменных процессов и т. д., официальной наукой к живой и тем более к разумной материи не причисляются. Такой „человекоцентризм» завёл науку в тупик — и в отношении к планете, и в познании законов природы».
Настоящий прорыв в изучении Земли как единого живого организма совершили английские учёные Хартман и Карри, открыв на поверхности планеты так называемую энергетическую сетку, которая впоследствии была названа их именем.
Хартман и Карри, замеряя электромагнитные показатели в геометрически располагающихся зонах — «ячейках», выяснили, что эти ячейки «открываются» и «закрываются» в зависимости от различных космических факторов, в частности, расположения Луны и планет.
Они же предложили версию, что благодаря этой сетке живая разумная Земля испускает и принимает некие сигналы — «переговаривается» с другими планетами, которые тоже являются живыми и разумными. Хартман и Карри сначала полагали, что сетка покрывает только отдельные участки земной поверхности, но последние исследования показали, что вся поверхность нашей планеты представляет собой сплошную энергетическую сеть, являясь, по сути, единым принимающим и передающим устройством.
ЗЕМЛЕ НЕ НРАВИТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЛЮДЕЙ
Вот что пишет один из современных учёных, профессор Сидни Джексон (Великобритания): «В окружающем нас мире собственным энергоинформационным полем обладают не только живые организмы, но и вообще любые предметы — будь то камень, стул или осколок бутылки. Но вся штука в том, что энергоинформационное поле разумного существа кардинально отличается от таких же полей неодушевлённых предметов.
. Энергоинформационным полем первого типа (душой. — И. В.) обладают только три вида из всех известных нам существ. Это человек, дельфин и Земля. Действительно, планета, которая является нашей колыбелью, не просто шар, состоящий из металлов, минералов, воды и органических веществ. Она — разумное существо, часть великого вселенского сообщества. Только этим фактом можно объяснить загадочные сигналы, которые на очень тонком энергетическом уровне периодически идут с Земли в глубины космоса. Ясно, что их «посылает» сама планета. Мы не знаем, какого рода информация заключена в этих своеобразных информационных „посылках». Возможно, это обычный для Вселенной „обмен мнениями». »
Как считают многие исследователи, тонким телом, или душой Земли является её ноосфера. Подобно тому, как в тонком теле человека заключена его разумная сущность, включающая всё духовное, накопленное им за жизнь, так и в ноосфере заключена вся накопленная живой Землёй информация за сотни миллионов лет её существования. Причём накопленного не только ею самой, но и людьми, ведь их тонкие тела незримыми узами постоянно соединены с ноосферой.
Некоторые специалисты полагают, что в ноосфере остаются навечно каждая мысль, каждое слово всех когда-либо живших на Земле людей. Но это означает, что Земля не просто знает о существовании людей — ей известен каждый человек! Своим огромным духовным телом, распространяющимся далеко в космос, она объемлет нас всех.
Тонкое тело планеты и тонкие тела людей имеют одну природу. А это значит, что человек, хотя бы на подсознательном уровне, вполне способен общаться с Землёй, поскольку у подсознания человека и у подсознания планеты должны быть общие функции, законы работы, информационные языки.
Способна общаться с людьми и Земля. Она это и делает, причём, по-видимому, довольно активно. Происходит это в виде обмена информацией между ноосферой и тонкими телами людей.
На эмоциональном состоянии планеты отражаются космические катастрофы, происходящие за миллиарды километров от неё. Через ноосферу эти катастрофы сказываются на людях, вызывая изменения в их энергетике, эмоциональной сфере, здоровье.
На состоянии планеты отражаются и события в мире людей. Социальные, политические и национальные конфликты вызывают напряжение в ноосфере и в физическом теле Земли. Учёные уже подметили тот факт, что наибольшее количество бурь, землетрясений и разного рода климатических «сюрпризов» преподносится нам именно в наиболее социально и политически неблагополучных регионах. Земля чувствует человеческую злобу и ненависть, и по-своему реагирует на них.
Если верить учёным, следящим за состоянием планеты, она, особенно в последние годы, подаёт людям недвусмысленные сигналы о своём недовольстве их деятельностью. «При увеличении численности человечества, превышающей допустимые нормы, при отравлении продуктами жизнедеятельности цивилизации отдельных частей планеты, её атмосферы, гидросферы или уничтожении растительности, Земля начинает «очищаться» от опасных для неё существ, — утверждает профессор Г. Кузнецов. — Как правило, она делает это с помощью природных катастроф.
Не так давно в её арсенале было средство, сродни нашему психотронному оружию: она внедряла в подсознание людей приказ к самоуничтожению, который приводил к войнам. Сейчас, когда у людей появилось ядерное оружие, способное привести к гибельным последствиям не только для человеческого сообщества, но и для самой планеты, она избрала другую тактику. От расплодившихся людей она очищается посредством смертоносных вирусов. »
ЧЕЛОВЕК — ЭТО ЗЕМЛЯ В МИНИАТЮРЕ
Благодаря своему приёмно-передающему устройству — сетке Хартмана-Керри, Земля постоянно, каждую секунду, обменивается информацией с ближними и дальними разумными космическими объектами.
Возможно, этот обмен является одним из принципов её существования в великом вселенском сообществе, в которое она входит. Нам не известен ни смысл информации, ни устройство вселенского сообщества. Скорее всего, сообщество представляет собой единый энергоинформационный континуум, «разумную Вселенную», в которой равноправно сосуществуют не только разумные планеты, но и другие разумные сущности. Главное условие «членства» в сообществе — обладание душой, или «энергоинформационным полем первого типа» (по выражению С. Джексона). Если это так, то во вселенское сообщество вливаются и души людей, когда освобождаются от своей физической оболочки.
Ответные сигналы, которые отправляют Земле разумные планеты, оказывают влияние на людей, вернее, на их тонкие тела.
Аура, энергоинформационное поле человека достаточно защищает его от воздействия этих сигналов, но не во все периоды его жизни. Считается, что когда зародившийся человек находится в материнской утробе, его аура, тонкое тело, ещё слабо и может быть подвержено воздействиям извне, хотя оно и защищено аурой матери. Когда же человек выходит из материнской утробы, его духовное тело на короткое время лишается всякой защиты. В эти моменты оно претерпевает кардинальную перестройку, превращаясь в настоящее целостное астральное образование, готовое воспринимать мир. Но в это же время оно попадает под воздействие сигналов, посылаемых Земле разумными небесными объектами.
Это воздействие оказывается весьма существенным. Оно «привязывает» тонкое тело данного человека к энергоинформационным сигналам от планет, оказавшим на него воздействие во время его появления на свет, и это в дальнейшем сказывается на его судьбе. Люди подметили это ещё в глубокой древности. Сигналы-послания от разумных небесных тел могут затухать и усиливаться, менять частоту и интенсивность. Характер сигналов может зависеть от расположения посылающих их небесных тел относительно Земли. Совокупность всех этих факторов имеет значение для человека и по ним могут быть предугаданы важные события его жизни.
Древние мудрецы, обнаружив, что характер и судьба человека зависят от расположения звёзд и планет именно во время его появления на свет, объясняли эту зависимость некими «силами» и «флюидами». Откуда им было знать, что на людей влияют не «силы», а энергоинформационные излучения, которыми буквально пронизана разумная Вселенная. Не исключено, что когда-нибудь в будущем человек научится принимать эти сигналы, причём не приборами, а своим существом, как это делает Земля. Информация, которую он получит, ускорит его развитие намного быстрее любого научно-технического прогресса.
Человек в миниатюре повторяет Землю. Пример «солнцеедов» показывает, что люди тоже способны питаться одной лишь энергией Солнца, как это де лает Земля.
Человек благодаря своему тон кому телу может проявлять способности, которым официальная наука пока не нашла объяснения. Это — ясновидение, телепатия, левитация, со здание призраков и двойников, общение с потусторонним миром и многое другое. Но на то же самое способна и Земля, причём в гораздо больших масштабах. Привидения, призраки, таинственные огни, полтергейсты, НЛО, ангелы, пришельцы, вещие сны и огромное количество всевозможных явлений в том же роде, поражающих воображение людей, порождены ноосферой и посланы нам для нашего духовного развития.
Человек в конце своей земной жизни избавляется от физического тела и в виде духа уходит в иные миры. Через миллиарды лет и Земля избавится от своей плоти и в виде ноосферы — чистого духа -устремится туда же.
Версия о разумной Земле — это всего лишь версия. Кого-то она заинтересует, кто-то назовёт её бредовой. Но в любой, даже невероятной идее есть зерно истины. Мы ещё слишком мало знаем об окружающем мире и забываем иногда, что природа неисчерпаема и способна на самые неожиданные сюрпризы.
Игорь В0Л03НЕВ
«Аномальные новости» 2014
Источник
Человек и природа в лирике Ф.И. Тютчева
«. он… создал речи, которым не суждено умереть…» И.С.Тургенев
Федор Иванович Тютчев Годы жизни: 1803 — 1873 Брянского уезда Орловской губернии Отец: Иван Николаевич Мать: Екатерина Львовна Первый учитель: Семён Егорович Раич 1821г.: окончил Московский университет Основные темы: природа, любовь, философия Ф.Тютчев в детстве
«Весенняя гроза» Люблю грозу вначале мая, Когда весенний, первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом. Гремят раскаты молодые! Вот дождик брызнул, пыль летит. Повисли перлы дождевые, И солнце нити золотит.
Как весел грохот летних бурь, Когда, взметая прах летучий, Гроза, нахлынувшая тучей, Смутит небесную лазурь И опрометчиво-безумно Вдруг на дубраву набежит, И вся дубрава задрожит Широколиственно и шумно.
С поляны коршун поднялся, Высоко к небу он взвился; Все выше, далее вьётся он— И вот ушел за небосклон. Природа-мать ему дала Два мощных, два живых крыла— А я здесь в поте и в пыли, Я, царь земли, прирос к земли.
Антитеза, метафора, повтор, олицетворение. Литературныетермины Ямб, хорей. Сравнение, эпитет.
Пейзажная лирика – это жанр лирики, показывающий отношение автора к природе. Иногда автор использует также приём отображения своего внутреннего мира через изображение природы. Философская лирика – это стихотворения, в основу которых легли раздумья о смысле жизни или о вечных человеческих ценностях.
Особенности лирики Природа у Тютчева – живой, чувствующий организм. И сам пейзаж у Тютчева показан через лирические переживания человека, связан с философскими размышлениями о жизни и смерти, о месте человека в мире, о любви, о человеческой судьбе.
«Неохотно и несмело…» Неохотно и несмело Солнце смотрит на поля. Чу, за тучей прогремело, Принахмурилась земля. Ветра теплого порывы, Дальный гром и дождь порой. Зеленеющие нивы Зеленее под грозой.
Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик — В ней есть ДУША, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык..
Домашнее задание: Выучить наизусть любое стихотворение Ф.И.Тютчева. Прочитать стихотворение «Листья». Подумать, о каких законах природы говорит автор. Действуют ли они в жизни человека?
Источник
Тема природы в лирике Тютчева
Главная тема тютчевской поэзии – человек и мир, человек и Природа. Исследователи Тютчева говорят о поэте как «певце природы» и видят своеобразие его творчества в том, что «у одного Тютчева философское восприятие природы составляет в такой сильнейшей степени самую основу видения мира». Более того, как отмечает Б.Я. Бухштаб, «в русской литературе до Тютчева не было автора, в поэзии которого природа играла бы такую роль. Природа входит в поэзию Тютчева как основной объект художественных переживаний».
Мир в представлении Тютчева – это единое целое, но не застывшее в «торжественном покое», а вечно меняющееся и в то же время подверженное вечному повторению во всех своих изменениях. Исследователи говорят о «неслучайности» «пристрастия поэта к переходным явлениям в природе, ко всему, что несет с собой изменение, что в конечном итоге связано с понятием «движения».
Своеобразие тютчевских пейзажей отчетливо видно в стихотворении, созданном в родовом имении Овстуг в 1846 г.:
Тихой ночью, поздним летом,
Как на небе звезды рдеют,
Как под сумрачным их светом
Нивы дремлющие зреют.
Усыпительно-безмолвны,
Как блестят в тиши ночной
Золотистые их волны,
Убеленные луной.
Анализируя это стихотворение, Н. Берковский точно подметил, что оно «держится на глаголах: рдеют – зреют – блестят. Дается как будто неподвижная картина полевой июльской ночи, а в ней, однако, мерным пульсом бьются глагольные слова, и они главные. Передано тихое действование жизни. От крестьянского трудового хлеба в полях Тютчев восходит к небу, к луне и звездам, свет их он связывает в одно с зреющими нивами… Жизнь хлебов, насущная жизнь мира, совершается в глубоком молчании. Для описания взят ночной час, когда жизнь эта полностью предоставлена самой себе и когда только она и может быть услышана. Ночной час выражает и то, насколько велика эта жизнь, – она никогда не останавливается, она идет днем, она идет и ночью, бессменно. ».
И в то же время вечная изменчивость природы подчиняется другому закону – вечной повторяемости этих изменений.
Интересно, что Тютчев не раз в письмах называет себя «врагом пространства». В отличие от фетовских пейзажей, его пейзажи открыты не столько вдаль, в пространство, сколько во время – в прошлое, настоящее, будущее. Поэт, живописуя мгновение в жизни природы, всегда представляет его как звено, связующее прошлое и будущее. Отчетливо эта особенность тютчевских пейзажей видна в стихотворении «Весенние воды»:
Еще в полях белеет снег,
А воды уж весной шумят –
Бегут и будят сонный брег,
Бегут и блещут и гласят.
Они гласят во все концы:
«Весна идет, весна идет!
Мы молодой Весны гонцы,
Она нас выслала вперед!»
Весна идет, весна идет,
И тихих, теплых майских дней
Румяный, светлый хоровод
Толпится весело за ней.
В этом стихотворении дана вся картина весны – от раннего, мартовского ледохода – до теплого, веселого мая. Все здесь исполнено движения, и не случайно доминируют глаголы движения: бегут, идет, выслала, толпится. Настойчиво повторяя эти глаголы, автор и создает полную динамики картину весенней жизни мира. Ощущение радостного обновления, веселого, праздничного движения вносит не только образ бегущих вод-гонцов, но и образ «румяного светлого хоровода».
Нередко в той картине мира, которую рисует Тютчев, за настоящим отчетливо проступает древний облик мира, первозданные картины природы. Вечное в настоящем, вечную повторяемость природных явлений – вот что пытается увидеть, показать поэт:
Как сладко дремлет сад темно-зеленый,
Объятый негой ночи голубой!
Сквозь яблони, цветами убеленной,
Как сладко светит месяц золотой.
Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звездный сонм горит,
Музыки дальней слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит.
На мир дневной спустилася завеса,
Изнемогло движенье, труд уснул.
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся еженощный гул.
Откуда он, сей гул непостижимый.
Иль смертных дум, освобожденных сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном.
Ощущение единства мировой истории, «первого дня творенья» и настоящего, возникает не только потому, что в картине мира доминируют образы «вечных» звезд, месяца, ключа. Основное переживание лирического героя связано с услышанным им в ночной тишине таинственным «гулом» – «озвученными» тайными мыслями человечества. Истинная, тайная, скрытая в дневной жизни суть мира приоткрывается лирическому герою, обнаруживая нераздельность первоосновы вселенной – древнего и вечного хаоса – и мгновенных мыслей людей. Важно отметить, что описание красоты и гармонии мира в первой строфе предстает как «завеса» над подлинной сутью Вселенной – скрытым за «завесой» хаосом.
Тютчевское понимание мира во многом оказывается близким представлениям античных философов. А. Белый не случайно назвал Тютчева «архаическим эллином». Русский поэт в своем понимании мира, человека, природы «чудесным образом, до странности близко родствен» древним античным философам – Фалесу, Анаксимандру, Платону. Его знаменитое стихотворение 1836 г. «Не то, что мните вы, природа» отчетливо обнаруживает это родство миропониманий:
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик –
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
Представляя природу единым, дышащим, чувствующим живым существом, Тютчев оказывается близким античным мыслителям, например, Платону, который называл мир в его целостности одним видимым животным.
Резко выступая против своих оппонентов, не признающих в природе живое существо, Тютчев создает образ дышащего, живого, мыслящего, говорящего живого существа:
Они не видят и не слышат,
Живут в сем мире, как впотьмах,
Для них и солнцы, знать, не дышат,
И жизни нет в морских волнах.
Образ природы в этих стихах действительно «чудесно близок» представлениям древних философов о дышащем мире (идея Анаксимена), идеям Гераклита о множестве солнц, которое древний философ отождествлял с днем, полагая, что каждый день всходит новое солнце.
Утверждая свое представление о природе, Тютчев говорит и о «голосе» природы, и о неотделимости человека от этого мира. Эта неразделимость человеческого «я» и природного мира также роднит поэта с античными философами и резко разобщает его с теми современниками, кто не способен ощутить своего слияния с природой:
Лучи к ним в душу не сходили,
Весна в груди их не цвела,
При них леса не говорили,
И ночь в звездах нема была!
И языками неземными,
Волнуя реки и леса,
В ночи не совещалась с ними
В беседе дружеской гроза!
В стихотворениях Тютчева можно увидеть и другие представления, которые позволяют назвать поэта XIX века «архаичным эллином». Подобно Платону, он воспринимает мир как грандиозный шар и вместе с тем как «одно видимое животное», вмещающее в себя всех других животных, к которым античный философ относил и звезды, называемые им «божественными и вечными животными». Это представление и делает понятными тютчевские образы: «влажные главы звезд», «глава земли» – в стихотворении 1828 г. «Летний вечер»:
Уж солнца раскаленный шар
С главы своей земля скатила,
И мирный вечера пожар
Волна морская поглотила.
Уж звезды светлые взошли
И тяготеющий над нами
Небесный свод приподняли
Своими влажными главами.
При этом, важно отметить, что не только природа и человек исполнены жизни в поэзии Тютчева. Живое у Тютчева – время («Бессонница», 1829), живые – сны (это стихия, властвующая по ночам над человеком), живым и страшным существом предстает Безумие, наделенное «чутким ухом», челом, «жадным слухом» («Безумие», 1830). Живым, особенным существом – исполином предстанет позднее и Россия в тютчевских стихотворениях.
Исследователями творчества Тютчева уже была отмечена близость представлений о мире Тютчева и Фалеса: прежде всего представления о воде как первооснове бытия. И действительно: основные стихии, которые Тютчев, подобно древним философам, признает первоэлементами вселенной: воздух, земля, вода, огонь, не только противостоят друг другу, но и способны превращаться в воду, обнаруживать свою водную природу. Это представление ярко проявилось и в стихотворении «Летний вечер»:
Река воздушная полней
Течет меж небом и землею,
Грудь дышит легче и вольней,
Освобожденная от зною.
И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды.
Здесь вода предстает как первоэлемент бытия, она составляет и основу воздушной стихии, и наполняет «жилы» природы, и, текущая под землей, омывает «ноги» природы. Ощущение живого потока, водных струй стремится передать Тютчев, описывая все составляющие Вселенную стихии:
Хоть я и свил гнездо в долине,
Но чувствую порой и я,
Как животворно на вершине
Бежит воздушная струя
На недоступные громады
Смотрю по целым я часам, –
Какие росы и прохлады
Оттуда с шумом льются к нам.
В стихах Тютчева струится лунное сиянье («Опять стою я над Невой. »), движется волной воздух («Утихла биза. Легче дышит. », 1864), льются солнечные струи («Смотри, как роща зеленеет. », 1854, «В часы, когда бывает. », 1858), льется в глубину души сумрак («Тени сизые смесились. », 1851). Сама метафора бытия тоже имеет водную природу – это «ключ жизни» («К Н.», 1824; «Летний вечер», 1828).
Явления природы почти всегда очеловечены в стихотворениях Тютчева. Солнце глядит исподлобья («Неохотно и несмело», 1849), вечер обрывает венок («Под дыханьем непогоды. », 1850), «в кисти винограда / Сверкает кровь сквозь зелени густой». Среди тютчевских метафор не только уже отмеченные «влажные главы звезд», глава земли, жилы и ноги природы, но и помертвелые очи Альп («Альпы»). Лазурь небесная может смеяться («Утро в горах»), полдень, как и солнца,– дышать («Полдень», 1829), море – дышать и ходить («Как хорошо ты, о море ночное. », 1865). Мир природный наделен своим голосом, своим языком, доступным для понимания человеческого сердца. Один из тютчевских мотивов – разговор, беседа явлений природы между собой или с человеком(«Там, где горы, убегая. », 1835; «Не то, что мните вы, природа. », 1836; «Как весел грохот летних бурь. », 1851).
И в то же время природа – не обычное существо. Среди постоянных эпитетов в пейзажных стихотворениях Тютчева – слова «волшебный» («Дым», 1867, и др.) и «таинственный» («Как сладко дремлет сад темно-зеленый. » и др.). И почти всегда природные явления наделены колдовской силой – Чародейка Зима («Чародейкою Зимою. », 1852), колдунья зима («Графине Е.П.Растопчиной»), холод-чародей («Давно ль, давно ль, о Юг блаженный. », 1837), север-чародей («Глядел я, стоя над Невой. », 1844). Так, в одном из самых известных тютчевских стихотворений Чародейка Зима наделяет лес сказочной красотой, погружает его в «сон волшебный»:
Чародейкою Зимою
Околдован, лес стоит –
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.
И стоит он, околдован, –
Не мертвец и не живой –
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Легкой цепью пуховой
Колдовством объясняет поэт и красоту солнечных летних дней («Лето 1854»):
Какое лето, что за лето!
Да это просто колдовство –
И как, прошу, далось нам это
Так ни с того и ни с сего.
О колдовской силе природы свидетельствует и ее способность очаровывать человека. Тютчев пишет именно об «очаровании» природы, ее «обаянии», причем, слова «очарование» и «обаяние» обнаруживают свой исконный смысл: обольстить, обворожить. Старинное слово «обавник» (обаянник) означало «чародея», напускателя «обаяния». Природа обладает обаяньем, той красотой, которая подчиняет сердце человека, привлекает его к природному миру, околдовывает его. Так, вспоминая о «волшебном» лесе, Тютчев восклицает:
Какая жизнь, какое обаянье,
Какой для чувств роскошный, светлый пир!
То же слово передает всю красоту ночной Невы:
Нет искр в небесной синеве,
Все стихло в бледном обаянье,
Лишь по задумчивой Неве
Струится лунное сиянье.
Но, в свою очередь, природа сама способна испытывать чары высших сил, также наделенных способностью «напускать обаяние»:
Сквозь лазурный сумрак ночи
Альпы снежные глядят;
Помертвелые их очи
Льдистым ужасом разят.
Властью некой обаянны,
До восшествия Зари,
Дремлют, грозны и туманны,
Словно падшие цари.
Но Восток лишь заалеет,
Чарам гибельным конец –
Первый в небе просветлеет
Брата старшего венец.
Удивительная красота природы может представать как воздействие колдовских сил: «Ночью тихо пламенеют / Разноцветные огни./ Очарованные ночи, / Очарованные дни».
Жизнь мира, природы в поэзии Тютчева подчиняется не только таинственному колдовству, но и непонятной для человека игре высших сил. «Игра» – еще одно характерно тютчевское слово в его пейзажах. Глагол «играть» почти неизменно сопутствует тютчевским описаниям – и природных явлений и человека. При этом «игра» понимается как полнота жизненных сил, а не как актерство (или «лицедейство»). Играет звезда («На Неве», 1850), природа («Снежные горы», 1829), жизнь («Тихо в озере струится. », 1866), играет с жизнью и людьми юная, полная сил девушка («Играй, покуда над тобою. », 1861). Играет – гром (в самом, вероятно, известном тютчевском стихотворении):
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной, и шум нагорный –
Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
В этом стихотворении «игра» – центральный образ: играют небесные силы, гром и солнце, им весело вторят птицы и горный ключ. И вся эта радостная игра земных и небесных сил предстает как следствие игры богини Гебы, богини вечной юности. Характерно, что в ранней редакции не было образа «игры»: гром только весело «грохотал», хотя ощущение полноты жизни, полноты природных сил выразил поэт и в первоначальном варианте текста:
Люблю грозу в начале мая,
Как весело весенний гром
Из края до другого края
Грохочет в небе голубом.
Но законченность, цельность этой картине весеннего буйства сил придает именно образ «игры», объединяющей в единое целое мир земной и небесный, природный и божественный.
Играющая природа – мотив, который тоже основан на представлении природы живым существом. Но, важно отметить, «игра» – свойство только высших сил. Антитезой «игре» природы, полноте ее жизненных сил выступает «сон» – свойство более примитивного мира. Играют горы и небо – дремлет земля:
Уже полдневная пора
Палит отвесными лучами, –
И задымилася гора
С своими черными лесами.
И между тем как полусонный
Наш дольний мир, лишенный сил,
Проникнут негой благовонной,
Во мгле полуденной почил, –
Горе, как божества родные,
Над издыхающей землей,
Играют выси ледяные
С лазурью небе огневой.
Как справедливо отметили исследователи творчества Тютчева, поэт не раз живописует грозу. Возможно, потому, что гроза воплощает то состояние природной жизни, когда виден «некий жизни преизбыток» («В душном воздуха молчанье. »). Тютчева особенно привлекает – и в жизни природы, и в жизни человека ощущение полноты бытия, когда жизнь исполнена страстей и «огня», «пламени». Именно поэтому и идеал человеческого существования для Тютчева соотносится с горением. Но в поздней лирике Тютчева гроза воспринимается не как игра богов и стихий, а как пробуждение демонических природных сил:
Ночное небо так угрюмо,
Заволокло со всех сторон.
То не угроза и не дума,
То вялый, безотрадный сон.
Одни зарницы огневые,
Воспламеняясь чередой,
Как демоны глухонемые,
Ведут беседу меж собой.
Не случайно в этом стихотворении нет и образов играющей природы и играющих богов. Гроза уподобляется своей антитезе – сну, вялому, безотрадному. Столь же не случайно природа утрачивает и свой голос: гроза – это беседа глухонемых демонов – огненные знаки и зловещая тишина.
Тютчев, как и античные философы, главными элементами бытия почитает Вражду и Любовь. Высшие силы чаще всего враждебны человеку. И между собой явления природы находятся в явной и скрытой вражде. Миропонимание Тютчева можно передать с помощью его же образов: поэт стремится показать «съединенье, сочетанье, роковое слиянье и поединок роковой» всех сил бытия. Враждуют между собой Зима и Весна («Зима недаром злится. »), запад и восток. Но в то же время они – неразделимы, они – части единого целого:
Смотри, как запад разгорелся
Вечерним заревом лучей,
Восток померкнувший оделся
Холодной, сизой чешуей!
В вражде ль они между собою?
Иль солнце не одно для них
И, неподвижною средою
Деля, не съединяет их?
Вражда не отменяет ощущения единства бытия, его слитности: Солнце объединяет мир, красота мира источником имеет – Любовь:
Сияет солнце, воды блещут,
На всем улыбка, жизнь во всем,
Деревья радостно трепещут,
Купаясь в небе голубом.
Поют деревья, блещут воды,
Любовью воздух растворен,
И мир, цветущий мир природы,
Избытком жизни упоен
В этом стихотворении ярко проявилась одна из особенностей тютчевских пейзажей: постоянными глаголами, участвующими в описании природы, становятся «блещут» или «сияют». Эти глаголы у Тютчева несут особенную смысловую нагрузку: они утверждает идею единства – слияния, слитности воды и света, природы и солнца, каждого природного явления и солнца:
Весь день, как летом, солнце греет,
Деревья блещут пестротой,
И воздух ласковой волной,
Их пышность ветхую лелеет.
А там, в торжественном покое,
Разоблаченная с утра,
Сияет Белая гора,
Как откровенье неземное.
Тот же смысл и те же идеальные значения содержит и эпитет «радужный» или синонимичный ему «огнецветный». Они означают абсолютность слияния земли и неба, солнца и земной природы.
Отчетливо ощущая природу как некую извечную, живую силу, Тютчев стремится заглянуть за скрывающую ее завесу. Каждое природное явление обнаруживает это полное жизни существо:
Не остывшая от зною,
Ночь июльская блистала.
И над тусклою землею
Небо, полное грозою,
Все в зарницах трепетало.
Словно тяжкие ресницы
Подымались над землею,
И сквозь беглые зарницы
Чьи-то грозные зеницы
Загоралися порою.
Обращаясь к А.А. Фету, Тютчев написал в 1862 г.: «Великой Матерью любимый, / Стократ завидней твой удел – / Не раз под оболочкой зримой / Ты самое ее узрел. ». Но и ему самому в полной мере была свойственна эта способность «узреть» Великую Матерь – Природу, ее тайную суть под зримой оболочкой.
Ту незримую силу, которая стоит за каждым природным явлением, можно назвать Хаосом. Подобно древним грекам, Тютчев воспринимает его как живое существо. Это – первооснова бытия, скрываемая в дневной жизни тончайшим покровом и пробуждающаяся ночью и в непогоду в природе и в человеке. Но сам Хаос Тютчев не поэтизирует, идеал мироустройства он соотносит с другим понятием – «строй», т.е. с гармонией:
Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах,
И стройный мусикийский шорох
Струится в зыбких камышах.
Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе
Именно отсутствие этого «строя» в жизни человека – «мыслящего тростника» и вызывает горькое раздумье поэта. Называя человека «мыслящим тростником», поэт подчеркивает и его родство с природой, принадлежность ей и одновременно его особенное место в природном мире:
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник.
«Музыкальные» образы (певучесть, хор, мусикийский шорох, созвучье) передают суть таинственной жизни мира. Природа не только живое, дышащее, чувствующее, единое существо, но внутренне гармоничное. Каждое природное явление не только подчиняется единым для всех законам, но и единому строю, единой гармонии, единой мелодии.
Однако Тютчев поэтизирует и нарушение «вечного строя», когда в «строгий чин» природы врывается «дух жизни и свободы», «вдохновения любви». Описывая «небывалый сентябрь» – возвращение, вторжение лета, горячего солнца в осенний мир, Тютчев пишет:
Словно строгий чин природы
Уступил права свои
Духу жизни и свободы,
Вдохновениям любви.
Словно, ввек ненарушимый,
Был нарушен вечный строй
И любившей и любимой
Человеческой душой.
Среди постоянных образов, используемых поэтом в его описании природных явлений, можно назвать «улыбку». Улыбка для поэта становится воплощением наибольшей интенсивности жизни – и человека, и природы. Улыбка, как и сознанье, – знаки жизни, души в природе:
В этом ласковом сиянье,
В этом небе голубом
Есть улыбка, есть сознанье,
Есть сочувственный прием.
Интересно отметить, что Тютчев стремится показать мир, как правило, в два высшие момента его жизни. Условно эти мгновения можно обозначить как «улыбку упоенья» и «улыбку изнуренья»: улыбка природы в момент переизбытка сил и улыбка изнуренной природы, улыбка прощания.
Улыбка природы и составляет истинную суть природы. Исследователи отмечают, что в лирике Тютчева можно найти как бы разные образы мира: мира гармоничного, пронизанного солнцем, мира мертвого, застывшего, мира грозного, бурного, в котором пробуждается хаос. Но столь же точным представляется и другое наблюдение: Тютчев стремится запечатлеть мир в его высшие моменты. Такими высшими моментами представляются расцвет и увядание – рождение, возрождение мира весной и осеннее увядание. И тот и другой мир исполнены «очарования»: изнеможенье, усталость природы – столь же неизменная тема тютчевской поэзии, как и весеннее возрождение. Но, важная деталь, Тютчев, стремясь передать очарование природы, говорит о ее улыбке – торжествующей или усталой, прощальной:
Гляжу с участьем умиленным,
Когда, пробившись из-за туч,
Вдруг по деревьям испещренным,
С их ветхим листьем изнуренным,
Молниевидный брызнет луч!
Как увядающее мило!
Какая прелесть в нем для нас,
Когда, что так цвело и жило,
Теперь, так немощно и хило,
В последний улыбнется раз.
Столь же значима для Тютчева и способность природы плакать. Слезы – такой же знак подлинной жизни для Тютчева, как и улыбка:
И святое умиленье
С благодатью чистых слез
К нам сошло как откровенье
И во всем отозвалось.
► Читайте также другие статьи о творчестве Ф.И. Тютчева:
► Перейти к оглавлению книги Русская поэзия XIX века
Источник