Молодые люди мир чувства

IX Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум — 2017

РАЗНООБРАЗИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО МИРА МОЛОДЕЖИ

В процессе эволюции изучением эмоций занимались такие ученые, как К.Е. Изард, Э. Клапаред, У. Джемс, К. Ланге, П.В. Симонов, П.К. Анохин, У. Кеннон, Д.О. Хебб и др.

Существенный вклад в изучение эмоций внес К.Е. Изард. Он рассмотрел эту проблему с позиции психологии дифференциальных эмоций. В рамках этого подхода он охарактеризовал свойства и функции каждой отдельно взятой эмоции, а также особенности отношений между различными эмоциями и их взаимодействие. Он полагал не менее важным рассмотреть взаимоотношения, которые связывают эмоции и когнитивные процессы и поведение.

Следует отметить, что К.Е. Изард выделил основные, «фундаментальные» эмоции:

Радость – положительное эмоциональное состояние, связанное с возможностью достаточно полно удовлетворить актуальную потребность.

Удивление – не имеющая четко выраженного положительного или отрицательного знака эмоциональная реакция на внезапно возникшие обстоятельства.

Страдание — отрицательное эмоциональное состояние, связанное с полученной достоверной или кажущейся таковой информацией о невозможности удовлетворения важнейших жизненных потребностей.

Гнев – эмоциональное состояние, отрицательное по знаку, как правило, протекающее в форме аффекта и вызываемое внезапным возникновением серьезного препятствия на пути удовлетворения исключительно важной для субъекта потребности.

Отвращение – отрицательное эмоциональное состояние, вызываемое объектами (предметами, людьми, обстоятельствами и т.п.), соприкосновение с которыми вступает в резкое противоречие с идеологическими, нравственными или эстетическими принципами и установками субъекта.

Презрение – отрицательное эмоциональное состояние, возникающее в межличностным взаимоотношениях и порождаемое рассогласованием жизненных позиций, взглядов и поведения субъекта с жизненными позициями, взглядов и поведением объекта чувства.

Страх – отрицательное эмоциональное состояние, проявляющееся при получении субъектом информации о реальной или воображаемой опасности.

Стыд – отрицательное состояние, выражающееся в осознании несоответствия собственных помыслов, поступков и внешности не только ожиданиям окружающих, но и собственным представление о подобающем поведении и внешнем облике [1].

Американский психолог У. Джемс и датский ученый К. Ланге предложили теорию, которая объясняет функционирование и происхождение эмоций их телесной связью с органическими процессами.

Альтернативную точку зрения на соотношение органических и эмоциональных процессов предложил У. Кеннон. Он одним из первых отметил тот факт, что телесные изменения, наблюдаемые при возникновении разных эмоциональных состояний, весьма похожи друг на друга и по разнообразию недостаточны для того, чтобы вполне удовлетворительно объяснить качественные различия в высших эмоциональных переживаниях человека.

Немаловажная роль в изучении эмоций сделал отечественный физиолог П.В. Симонов. Он разработал потребностно — информационную теорию эмоций. Согласно этой теории, «эмоция есть отражение мозгом человека и животных какой-либо актуальной потребности и вероятности ее удовлетворения, которую мозг оценивает на основе генетического и ранее приобретенного индивидуального опыта».

Результатом глубокой теоретической мысли является биологическая теория эмоций П.К. Анохина. Эта теория рассматривает эмоции как продукт эволюции, как приспособительный фактор.

Эмоции — психический процесс импульсивной регуляции поведения, основанный на чувственном отражении значимости внешних воздействий [2].

В жизни человека эмоции играют очень важную роль. Это особые психологические явления человека, которые связаны с инстинктами, мотивами и потребностями. Они закрепились в процессе эволюции как способ поддержания жизни, являясь одним из механизмов регуляции функционального состояния организма и деятельности человека.Занимая определенное социальное положение, человек проявляет себя, свои индивидуальные психические качества во взаимодействии с окружающими своеобразно. Именно благодаря своим психическим качествам каждый человек должен отличаться от любого другого своими мыслями, поступками, действиями, отношениями, взглядами и т.д.

Однако нахождение людей в социальной среде несколько нивелирует их, не способствует индивидуальному развитию за счет таких факторов, как единство общественных (моральных, правовых и других) требований, стереотипность воздействий и др. Особенно отчетливо просматривается стирание индивидуальных проявлений психики в образовании, когда учебный процесс строится по единым учебным программам, когда используется традиционный подход к организации занятий, далекий от развивающей направленности, когда не находит места индивидуальный подход к студентам, когда преподаватели не владеют информацией об индивидуальном уровне развития психических сфер каждого студента и т.д.

Все это позволяет, с одной стороны, отметить необходимость обращения специального внимания на индивидуальность студента как одну из важнейших целей высшего образования. С другой стороны, следует признать, что в современной практике вузов еще не сложилась тенденция, взгляд на реформирование содержания и процесса профессиональной подготовки с точки зрения формирования индивидуальности будущего специалиста [5, c.281].

Основной содержательной характеристикой эмоций и чувств у молодежи является будущее. Доминируют эмоции, связанные с ожиданием будущего, «которое должно принести счастье» [6, c.217].

Эмоциональная сфера молодежи очень разнообразна и характеризуется:

Многообразием переживаемых чувств;

Устойчивостью эмоций и чувств;

Способностью откликаться на чувства других людей, то есть сопереживание;

Способностью замечать «прекрасное» в окружающей среде;

Проявлением чувства любви.

В большинстве случаев возникающее чувство первой любви вызывает у юношей и девушек стремление преодолеть свои недостатки, выработать положительные качества личности, развиться физически, чтобы привлечь внимание объекта своего чувства; любовь воспитывает благородные чувства и стремления [7, c.139].

При исследовании эмоциональной сферы у молодежи в клинической практике главное значение придается беседе и наблюдению за эмоциональными реакциями пациента, а также анализу поведения больного, о котором могут сообщить врачу его родственники или сослуживцы по работе.

Обращают внимание на выражение лица и мимику, позу и пантомимику, особенности речи. К объективным признакам эндогенной депрессии, кроме поведенческих особенностей, можно отнести наличие тахикардии, мидриаза, спастических запоров, нарушений менструаций, сухости во рту и иных вегетативных сдвигов.

Психиатрами описан ряд специфических симптомов — внешних признаков депрессии: «фигура омеги» (складка между бровей, похожая на греческую букву «омега»), признак Верагута (нависание наружных половин верхних век) и другие. Иногда можно обнаружить на коже рубцы — следы бывших попыток к самоубийству (в области шеи, сердца или локтевых вен).

По поводу основного настроения задают пациенту вопрос, каково оно, хорошее — плохое, нет ли тоски, страха или тревоги. Если ответ неопределенный, то дополнительно спрашивают, не изменилось ли настроение и какое оно было раньше. Обращают внимание на суточные и сезонные колебания основного фона настроения (заметные ухудшения в утренние часы или вечером, в осенне-весенние сезоны года чаще характеризует периодическую эндогенную депрессию). Большое значение имеет выявление отсутствия или слабости эмоциональной реакции на эмоциогенные стимулы (апатия). При исследовании аффективных реакций следует иметь в виду, что они не всегда соответствуют основному фону настроения. Так, например, на фоне веселого настроения можно наблюдать и реакцию злобности.

В условиях психологической лаборатории для исследования степени эмоциональной возбудимости часто используются методики регистрации кожно-гальванического рефлекса, электроэнцефалограммы, пульса, артериального давления и других физиологических, а также биохимических параметров при различных эмоциогенных нагрузках. Определенная независимость от воли возникновения вегетативных реакций при эмоциогенных стимулах легла в основу создания «детекторов лжи», т.е. специальных приборов (полиграф), которые регистрируют различные телесные проявления эмоций. Полиграфические методы исследования приобрели большую распространенность в различных психофизиологических исследованиях [4].

Сущность эмоций раскрывается по средствам их эмоционального значения. С помощью них, человек способен производить оценку значимости ситуации, а из оценки происходящего обычно следует немедленное побуждение. С помощью эмоций человек способен общаться с другими людьми, например, мимика. Эмоции могут выражаться с помощью эмоционального тона ощущений, воспринимающиеся одновременно, которые сливаются в более общие переживания.

Мир эмоций молодежи очень многообразен. Тонкость выражения чувств нередко не осознаются самим человеком. Эмоции не всегда ярко выражаются и имеют однозначный смысл. У каждого человека по-разному выражаются эмоции. Так же, существуют оттенки эмоций, которые не всегда можно распознать. Я думаю, чем лучше человек распознает эмоции, тем проще ему понять другого человека.

Можно прийти к такому выводу, что эмоции – это психологические реакции человека на плохое или хорошее, свойственные каждому из нас. Эмоции обеспечивают нам способность, переживая и поддержания жизни. Эмоции – это часть нашей психологической деятельности.

Литература

Вербина, Г.Г. Психология эмоций: учебное пособие/ Г.Г. Вербина, Чуваш. — Чебоксары, 2008. — 308 с.

Маклаков, А.Г. Общая психология: Учебник для вузов/ А.Г. Маклаков. — Питер, 2016. — 583 с.

Кон, И.С. Психология юношеского возраста/ И.С. Кон — М., 1998. – 240с.

Психические процессы. Эмоциональная регуляция деятельности [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://azps.ru/articles/proc/proc27.html — Загл. с экрана.

Ремшилдт, X. Подростковый и юношеский возраст. Проблемы становления личности/Х. Ремшилдт. — М., 1994. — 317 с.

Сидоров, П.И. Введение в клиническую психологию/ П.И. Сидоров, А.В.Парников. — М., 2000. — 381с.

Якобсон П.М. Эмоциональная жизнь школьника (психологический очерк)/ П.М. Якобсон. — М., 1966.- 360с.

Источник

Гиперинфляция чувств: что происходит с эмоциями современного человека

Любовь Карась

Завышенные ожидания, идеальные образы из социальных сетей, необходимость «транслировать» позитивные эмоции и отчитываться о них — все это меняет самовосприятие и нашу способность чувствовать и говорить об этом. Современный человек живет в эпоху экономики события — потребитель платит не за продукт, а за связанные с ним эмоции и ощущения. Личные взаимоотношения превращаются в краткосрочные проекты, где главная цель — извлечь максимальную выгоду, уверена Полина Аронсон, социолог и автор книги «Любовь: сделай сам. Как мы стали менеджерами своих чувств». Т&Р поговорили с Полиной Аронсон о том, из-за чего эмпатия является дифференцированной, как трансформируются эмоции в дигитальной среде и почему дейтинг-приложения приводят к эмоциональному выгоранию.

Полина Аронсон

Социолог, публицист, автор книги «Любовь: сделай сам. Как мы стали менеджерами своих чувств»

Любовь: сделай сам. Как мы стали менеджерами своих чувств

Полина Аронсон

Издательство individuum, 2020

Что происходит с эмоциями в

Мы живем в эпоху экономики события, которая производит, в первую очередь, ощущение переживания, сопричастности, приобретения какого-то опыта. Сфера производства и потребления коммодифицирует чувства — вы покупаете не товар, а ощущение. Одновременно происходит и встречный процесс: человеческие отношения приобретают некую рыночную ценность. В отношения инвестируют, над ними работают, они должны выполнять определенные функции, а именно, удовлетворять потребности партнеров. Человек становится, по выражению Евы Иллоуз, частным эмоциональным предпринимателем; ему очень важно правильно рассчитать свои ресурсы — и не промахнуться .

Производители пива, мюсли, шоколада добавляют в список ингредиентов — в одном ряду с солодом и сухим молоком — «любовь», а купленные в рядовом немецком супермаркете рулоны туалетной бумаги цветут словами «Glück» («счастье») и «Freude» («радость»). Вся наша повседневность и окружающая среда постоянно связана с аффектом. По выражению моей коллеги, антрополога Юли Лернер: мы имеем дело с эмоционализацией публичного пространства . А немецкий социолог Андреас Реквиц говорит о «гиперинфляции чувств» , которой мы отчаянно пытаемся управлять.

К чему эта гиперинфляция чувств ведет в политике и экономике? И почему современному человеку, так мастерски научившемуся у своего психолога «проговаривать» свои чувства, так сложно бывает договориться с другими? Многие социологи считают: императив самореализации и личностного роста, призыв выражать свои чувства и жить в полном соответствии с ними не делают нас, вопреки ожиданиям, счастливее. Напротив, современный человек все чаще чувствует тревожность и разочарование, неспособность выбраться из лабиринта своих эмоций и завышенных ожиданий .

Постоянная тревожность каждого в отдельности и накал страстей в общественных дискуссиях — взаимосвязанные вещи. Избежать их можно лишь сознательной попыткой «приглушить» собственный аффект — и услышать аргументы другой стороны.

Дигитальная среда вовсе не притупляет эмоции, как может показаться, а напротив, служит для них своего рода усилителем, питательной средой. Конфликты в задевают и вовлекают нас не меньше, чем те, что происходят в жизни . От того, что коммуникация опосредована той или иной технологией, она не становится менее человеческой или острой, даже наоборот. При этом в сетевых конфликтах люди не испытывают такого чувства ответственности за свои слова, как в общении лицом к лицу. Происходит деперсонализация собеседника, вы взаимодействуете с аватаром, а не с человеком из плоти и крови, который сидит напротив вас. Тем не менее, чувства, которые возникают в этой коммуникации, не становятся менее аутентичными. Они возникает все равно. Многочисленные эксперименты подтверждают, что сильные чувства возникают и при общении с роботом или чат-ботом: вспомните фильм «Она». Именно тот факт, что привязанность, доверие, или наоборот, злость и разочарование — могут формироваться в среде полностью опосредованной технологически и не подразумевающей никакого прямого человеческого контакта, создает простор для различных IT-решений в области управления эмоциями — например, популярных ботов-терапевтов.

Начиная с 1970–1980-х годов происходит трансформация культуры эмоций: они не только обрели легитимность, но и стали пониматься как самая суть удавшейся жизни. Об этом много пишет немецкий социолог Андреас Реквиц . Субъект позднего модерна теперь занят не только самореализацией, но и тем, чтобы продемонстрировать вовне свою подлинную и привлекательную жизнь. Все должны ее увидеть. На этом месте возникает внутренний конфликт между аутентичностью и самоконтролем .

Начиная с эпохи 70-ых годов, мы изменили свое понимание об удавшейся жизни. Теперь успешный индивид — это тот, кто постоянно испытывает позитивные эмоции и выражает их . Речь идет не о приобретении каких-то статусов, выполнении общественных функций, а о том, что ты можешь транслировать и показывать свои позитивные эмоции.

Современный человек все время находится под прессингом: он должен постоянно выражать свой позитив, отчитываться о своей внутренней жизни

С одной стороны возникает необходимость быть аутентичным — все эти чувства и переживания должны быть искренними. Вы должны показывать, что вы действительно так живете . Инстаграм — это пространство для производства этих смыслов. Вы действительно едите по утрам эту прекрасную овсяную кашу со свежими фруктами, посыпанную сверху кокосовой стружкой, а потом в экологически чистых великолепных лосинах встаете в потрясающую асану и находитесь в состоянии эйфории. Далее вы с вашим бойфрендом прогуливаетесь по набережной и чувствуете счастье, любовь. Эта жизнь становится постоянным континуумом отчета о своих эмоциях . С одной стороны, они должны быть позитивны, с другой — все время тщательно курироваться. В социальных сетях идет реклама вашего образа жизни .

Это особенность нашей современной эпохи. Разумеется, драматургия в социальных отношениях была всегда. Особенность сегодняшней ситуации в том, что наш статус часто напрямую зависит от того, на позитиве мы или нет .

Как мы выражаем эмпатию

Мы становимся все более дифференцированно эмпатичными. С одной стороны, люди всегда склонны выражать эмпатию дифференцированно: если это один из нас, то мы ему сострадаем больше, чем кому-то, кого мы не считаем своим .

С другой стороны, еще одна особенность современности — это дискредитированность идеи общего блага. Феминизм, антиколониализм совершенно справедливо ставят вопрос: для кого вообще создана идея общего блага? Кому она нужна? Ее придумали белые образованные мужчины в Европе. И ради этой мысли было совершено много всяких преступлений против человечества. Но это не значит, что от идеи общего блага нужно отказаться совсем — ее следует переосмыслять, и в этом нам может помочь новый взгляд на нашу собственную европейскую историю. В чем состоит освободительный потенциал романов эпохи сентиментализма? В том, что они ломают стены между социальными классами и группами, и крестьянки внезапно умеют любить. И здесь возникает предпосылка для формирования идеи общего блага , которая потом ведет нас к французской революции и идее об универсальных правах человека. Это очень длинный путь, все происходит не одновременно. Но идея о том, что другой может чувствовать то, что и я, всегда прорывная. Это суть активистской деятельности, так работают и , которые пытаются привлечь внимание к проблеме . Первое, что нужно сделать, — это показать тем, кто не такие, как мы, что они на самом деле такие же.

Но пока идея общего блага кажется нам опасной и даже тоталитарной. На этом фоне каждый сочувствует только похожим на себя самого. Я не думаю, что мы перестали быть эмпатичными, но нам сейчас сложно испытывать сочувствие к не таким, как мы — к другим, к тем, кого мы считаем чужими.

Почему взаимоотношения превращаются в проекты

В первую очередь, наше современное представление любви сформировано экономикой события . Мы воспринимаем жизнь как череду каких-то краткосрочных проектов, из которых желательно быстро извлечь выгоду и перейти к следующему . Это та реальность, в которой мы существуем. То есть целеполагание рациональности современного человека, живущего в мире экономики события. И эту рациональность невозможно отменить в одной сфере жизни. Когда люди хотят так поступить, у них возникает сильный внутренний конфликт.

Современная интимность обусловлена этой идеей движения от хорошего к лучшему. Всегда есть возможность каким-то образом оптимизировать тот проект, который у тебя есть, и перейти к следующему. Дейтинговые приложения, «Тиндер» — появились как предложение, удовлетворяющее спрос . Его не могло не быть.

Поиск партнера — это процесс, осуществить который очень часто удается только за счет участия третьих лиц или специальных институтов. В традиционных обществах всегда существовали специальные люди и специальные места, которые выполняли функцию брачного посредничества. В деревне — танцы, праздники, в городах среди буржуазии и аристократии — балы, гостиные, салоны. Но с начала 20 века с массовой урбанизацией и индустриализацией эти структуры начинают меняться, так как огромное количество людей переезжают из деревень в город.

У них встает вопрос — а что теперь? Нет больше старшего брата, отца, матери, священника, свахи, которые регулировали бы этот процесс. Ты работаешь на фабрике, живешь в общежитии с другими девушками. Что делать? На этом фоне возникает индустрия дейтинга. Начинает развиваться гастрономия, туризм и сфера развлечений . Уже туризм не аристократический, связанный с паломничеством к руинам, а более массовый и коммерческий. Все это развивается постепенно, соответствуя потребностям рынка и людей, которые живут в больших городах, которые переходят от традиционной семьи. И возникновение дейтинговых платформ и приложений к концу 20-го — началу 21 века — это совершенно понятное и предсказуемое явление. Они закрывают важную нишу в поиске партнеров.

Во второй половине 20-го века наши родители знакомились по месту учебы или работы, а затем заключали какой-то долгосрочный проект под названием «брак». Безусловно, этот проект мог развалиться. В Советском Союзе разводов было больше на душу населения, чем в других развитых странах. Это была серийная моногамия — но состоящая, как правило, из долгосрочных проектов.

В конце 20-го века все структуры, которыми обусловлена жизнь городского населения — рынок труда, производства, жилья, образования — начинают быть устроены по-другому. Мы переходим на краткосрочные проекты. Появляется намного больше выбора. Мы начинаем мигрировать между местами работы, учебы. Эффект от этого процесса на интимную жизнь сравним с массовым исходом из деревни в город в начале 20-го века .

Социологи называют это текучей действительностью . Мы постоянно перетекаем из одного состояния в другое. Это перетекание связано с очень большими рисками, с потерями и в том числе с идентичностью, со статусом. Также сексуальное и социальное все больше разделяется.

Вопрос знакомств на работе или по месту учебы тоже становится совсем непростым. Уже непонятно — можно или нельзя? Или лучше не надо? И безопаснее вынести сферу сексуального и интимного из всех социальных контекстов и поместить ее в отдельно взятое место. И вот «Тиндер» и другие прочие платформы помогают закрыть нам эти потребности. Безопаснее, проще, более предсказуемо пойти туда, где ты точно знаешь, что человек хочет, чтобы с ним познакомились. Но результат, увы, не всегда соответствует ожиданиям.

«Тиндер» устроен так, что его интересует не результат вашей деятельности, а ваша производительность

Мало того, что ты должен отслеживать свою производительность в других сферах, то теперь еще и в «Тиндере» собирать лайки и мэтчи. Вести какую-то бесконечную работу. И в этом весь парадокс, нам кажется, что это так удобно, быстро можно кого-то найти, а на самом деле это превращается в бесконечную череду каких-то обрывочных встреч, связей, которые никуда не ведут и приводят к выгоранию.

Поколение, рожденное после распада СССР, испытывает конкуренцию двух режимов — эмоциональный социализм и эмоциональный капитализм . Первое — это как раз неготовность, часто нежелание, декларативный отказ человека артикулировать свои чувства и управлять ними. Многие из наших родителей ориентируются на эту модель, и в степени мы тоже воспитаны на ней. Поколение 20-летних смотрели какое-то советское кино, читали какие-то советские книги. И эта модель пока не уходит окончательно. Во многом она связана с особенностями постсоветского гендерного порядка, где женщины одновременно занимали очень важное место на рынке труда и имели ряд прав, которых не было у женщин на Западе — но при этом действовали и выстраивали свою жизнь на условиях патриархата.

И то, как мы понимаем гендерные роли сегодня, очень сильно сказывается на том, какими мы готовы помыслить интимные отношения. Мне кажется, очень многие темы, о которых рассказывали люди, с которыми мы говорили об их личной жизни, связаны с сильной потребностью преодолеть гендерные стереотипы и разрывы . У них в голове есть какие-то ужасающие картины, чего они не хотят, сконструированное представление о том, как нельзя. Очень часто оно сформировано из обрывков воспоминаний о жизни родителей. Или это вообще какое-то мифологическое представление о том, как жили в Советском Союзе. Для них очень важно соблюдать гендерный паритет. Часто это выливается в сложности с выражением эмпатии, так как каждый чувствует опасность впасть в вид зависимости. Зависимость в отношениях — это вещь совершенно нормальная . Мы ищем партнера, так как мы не хотим быть одни. Мы действительно зависим от других людей. Но это понятие себя дискредитировало во многом именно из-за того, что оно связано с гендерным неравенством. Молодые люди настолько боятся этой зависимости, что с трудом выстраивают отношения близости. И мужчинам, и женщинам, думающим и желающим жить в мире более равном, приятном для них, хочется этого гендерного равенства. Но как соединить равенство и привязанность — это проблема, вопрос, который очень сложно разрешить.

Источник