Мир чувственных вещей это
| [ —>Скачать с сервера (8.49 Mb) ] | 28.01.2015, 21:38 |
| «Чувственная картина мира» – книга великого педагога, «учителя народов» Яна Амоса Коменского, в русском переводе более известная как «Мир чувственных вещей в картинках». Она написана в 1658 г и является первым в истории иллюстрированным учебником, в котором рисунки стали частью учебных текстов. Объём книги – свыше трёхсот страниц. | |
Автор начинает свой учебник с Введения, которое построено в форме диалога учителя с учеником:
— Подойди сюда, мальчик! Научись мудрости!
— А что такое мудрость?
— Всё, что необходимо и достаточно, чтобы знать, понять и сделать правильный вывод.
— Кто будет учить меня?
— Я с Божьей помощью.
— Каким же образом?
— Я буду вести тебя через все вещи, я покажу тебе всё, я укажу, что тебе делать.
— Я готов идти с тобой. Веди и направляй меня во имя Бога!
Далее учитель рассказывает ребёнку о звуках речи и буквах алфавита, о Боге и созданном им мире, о небесной сфере и путешествиях по Земле, о стихиях, о растения и животных, о человеке, его теле и душе. В книге сообщается о различных сферах деятельности людей, о европейских станах, о государственной системе, а также об основных мировых религиях.
Автор заканчивает свою книгу словами: «Итак, ты увидел в краткой форме всё, что можешь себе представить, и узнал, как это назвать и написать благородными словами (латынью) и немецкой речью. Теперь продолжим путь, старательно изучая другие хорошие книги и извлекая из них пользу. Запомни: бойся Бога и обращайся к Нему, веря, что Он принесет тебе дух мудрости».
Презентация в формате *.ppsx (режим демонстрации) раскрывает содержание знаменитой книги, содержит примеры и иллюстрации из неё.
Внимание! Размещённая ниже флэш-версия не обновляется, не поддерживает анимацию и внутренние гиперссылки. Для комфортного пользования рекомендую скачать презентацию с сервера (ссылка вверху под названием презентации).
Источник
История педагогики
Педагогические идеи Я.А.Коменского — страница 2
«Мир чувственных вещей в картинках» (лат. «Orbis pictus») можно рассматривать как синтез педагогических воззрений Я.А. Коменского в их практическом преломлении: здесь он реализовал свои идеи о признании внешних органов чувств ребенка в качестве основных источников познания внешнего мира, о развитии у детей в первую очередь чувственного восприятия окружающих их вещей, о широком использовании в обучении наглядности. В этой книге на практике было показано, в чем состоит смысл дидактических правил перехода в обучении от конкретного к абстрактному, от простого к сложному, от общего к специальному.
В «Чувственном мире в картинках» особенно четко прослеживается стремление Я.А. Коменского реализовать свою главную идею: дети в процессе школьного обучения должны получать реальное и при том энциклопедическое образование, естественно, соответствующее уровню их понимания и развития.
Все учебные книги Я.А. Коменского, как и все его дидактические труды, пронизаны идеей пансофии, всеобщей мудрости, под которой он понимал знание всех вещей, реально существующих в мире.
Внешне эта идея Я.А. Коменского сходна с идеей энциклопедизма, распространенной в Европе его эпохи. На самом же деле идея пансофии Я.А. Коменского была гораздо глубже, она предполагала большее, чем овладение какими-то общими сведениями из различных областей действительности. Пансофия, в понимании Я.А. Коменского, — это отражение в сознании человека всего реально существующего, а не выдуманного мира со всеми его сложностями и противоречиями.
В общем, для понимания пансофических идей Я.А. Коменского, которые являются краеугольным камнем его педагогической концепции в целом, необходимо иметь в виду его основополагающую мысль о пангармонии, согласно которой все в мире органически связано между собой и отдельные части целого отражают в себе черты общего.
Проблема пансофии у Я.А. Коменского рассматривалась в его трудах весьма многогранно, применительно же к его педагогической системе она играла важнейшую роль при решении вопроса как о содержании образования, так и об организации и методах обучения. В упоминавшемся уже ранее всемирно известном труде «Великая дидактика» Я.А. Коменский как раз и сформулировал цель воспитания подрастающего поколения на основе своей концепции пансофизма.
Однако, находясь в условиях той эпохи, будучи человеком глубоко религиозным, и к тому же проповедником в своей общине, он раскрывал цель воспитания в довольно компромиссной форме: каждый человек должен быть подготовлен к существованию в вечной, загробной жизни, но при этом в своем земном существовании он должен быть разумным созданием. Он должен, утверждал Я.А. Коменский в четвертой главе «Великой дидактики», все исследовать и давать всему имена и все исчислять, т.е. знать и иметь возможность назвать и понять, что находится в мире. Чтобы. ничто не было неизвестным в какой-либо как малой, так и в большой вещи. В самом деле, таким лишь образом человек будет в состоянии удержать за собой имя разумного существа, если он будет понимать разумные основания (устройство) всех вещей.
Быть владыкой всех созданий — это значит, приспособляя к надлежащему назначению все вещи, употреблять их с пользой для своих выгод, везде среди созданий вести себя царственно, т.е. с достоинством и святостью. соблюдать дарованное достоинство. свободно пользоваться всем для собственных услуг: хорошо знать, где, когда, каким образом и до какого предела нужно уступать ближнему, — словом, быть в состоянии разумно управлять движениями и действиями, внешними и внутренними, своими и чужими.
Наконец, быть образцом Божьим — значит в точности представлять совершенство своего прообраза.
Отсюда следует, что истинные требования, предъявляемые к человеку, заключаются в том, чтобы он был 1) знающим все вещи, 2) владыкою всех вещей и самого себя, 3) чтобы он себя и все возводил к Богу, источнику всех вещей. Если эти требования мы выразим тремя хорошо известными словами, то получим:
I. Научное образование.
II. Добродетель или нравственность.
III. Религиозность, или благочестие».
Формулируя эти три коренные задачи воспитания, Я.А. Коменский конкретизировал свою основополагающую идею об универсальности воспитания, имеющую в его педагогической концепции и философское, и сугубо практическое значение.
Из этих положений Я.А. Коменского вытекало и его конкретное требование, чтобы во всяком благоустроенном обществе создавались и функционировали школы как воспитательно-образовательные учреждения для совместного воспитания подрастающего поколения независимо от пола, происхождения и рода занятий родителей.
Источник
Мир чувственных вещей это
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 277 467
- КНИГИ 654 643
- СЕРИИ 25 043
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 611 760
Асмус Валентин Фердинандович (р. в 1894 г.) — известный советский философ, заслуженный деятель науки РСФСР, доктор философских наук, профессор Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, действительный член Международного института философии в Париже. Окончил историко-филологический факультет Киевского университета. С 1919 г. ведет научно-исследовательскую и педагогическую работу. Автор большого числа работ по истории философии, истории и теории логики, эстетики и литературоведения. Участвовал в создании труда «История философии» (1943 г.), за что удостоен Государственной премии.
Основные произведения: «Диалектический материализм и логика». Киев, 1924; «Очерки истории диалектики в новой философии», изд. 2. М.-Л., 1930; «Диалектика Канта», изд. 2. М., 1930; «Маркс и буржуазный историзм». М.-Л., 1933; «Логика». М., 1947; «Учение логики о доказательстве и опровержении». М., 1954; «Декарт». М., 1956; «Демокрит». М., 1960; «Немецкая эстетика XVIII в.». М., 1962; «Проблема интуиции в философии и математике». М., 1963; «История античной философии». М., 1965; «Вопросы теории и истории эстетики», М., 1968.
В истории мировой культуры Платон — великое явление. Он жил в древнегреческом обществе, но как деятель — философ, ученый, писатель принадлежит всему человечеству. Платон — один из учителей человечества. Учителем его делает не только то, что в начале IV в. до н. э. он учредил в окрестностях Афин школу, названную потом Академией и просуществовавшую несколько веков. Учение, излагавшееся самим Платоном в его книгах, а впоследствии его преемниками в Академии, было полно заблуждений. Основные точки зрения этого учения не только фантастичны, на наш современный взгляд, но в прямом смысле слова превратны, глубоко ошибочны. И все же Платон один из учителей человечества. Не будь его книг, мы не только хуже понимали бы, кем были древние греки, что они дали миру, — мы хуже понимали бы самих себя, хуже понимали бы, что такое философия, наука, искусство, поэзия, вдохновение, что такое человек, в чем трудности его исканий и свершений, в чем их завлекающая сила. Платоном был создан и разработан один из двух основных, главных типов философского мировоззрения. Платон — создатель философского идеализма. Материализм был развит и осознан как принципиальное философское воззрение старшим современником Платона Демокритом, гениальным греческим мыслителем и энциклопедическим ученым конца V — начала IV в. до н. э. Идеализм же как учение и мировоззрение, принципиально противоположное материализму, был осознан и развит впервые только Платоном. С этого времени вся последующая история философии оказывается историей борьбы материализма и идеализма. Демокрит и Платон — зачинатели и корифеи этой завязавшейся на рубеже V вв. до н. э. борьбы двух основных философских направлений. Отныне во всем дальнейшем развитии философии явственно обнаруживаются «две линии» — Демокрита и Платона, как назвал их Ленин. До Платона идеализм выступает еще в зачаточной, частичной форме. Это учение пифагорейцев о переселении и перевоплощении душ. Это учение италийских философов Парменида и Зенона о противоположности достоверного «знания», добываемого посредством ума, и ненадежного, обманчивого «мнения», доставляемого чувствами. Это учение Анаксагора, друга и учителя Перикла, об «Уме», который, прикоснувшись в некоторой точке к хаосу материальных частиц, внес в них движение и разделение, в результате которого хаос начал преобразовываться в «космос». Это воззрение мегарцев, представителей одной из сократовских школ, утверждавших существование «бестелесных идей». Но как бы ни приближались к идеализму все эти учения, творцы их еще были далеки от создания идеализма как мировоззрения. Даже Сократ, намечающий поворот древнегреческой философии от первоначального материализма VI вв. до н. э. к идеализму, был далек от этого. Он не отделял еще «идей» от «вещей». Правда, он утверждал, будто человек может познавать в самом себе не тело, но только душу, так как лишь душа находится будто бы целиком в нашей власти. Но именно поэтому он отказывался от построения всеохватывающей идеалистической космологии и идеалистического учения о бытии: и строение мира, и природу внешнего бытия он провозгласил недоступными человеческому познанию. Он даже не интересовался познанием этих вещей. Если он клонился к идеализму, то его идеализм только «антропологический»: идеалистическое учение о человеке и человеческой душе. У Платона же идеализм охватывает вопросы и о природе, и о человеке, и о душе человека, и о познании, и об общественно-политическом строе, и о языке, и об искусстве — поэзии, скульптуре, живописи, музыке, и о красноречии, и о воспитании. Если в целом греки были создателями как бы «пробных систем» философии, то Платон создал «пробную систему» идеализма.
В кругу вопросов, составлявших эту систему, некоторые настолько занимали ум Платона, что он разрабатывал их не только как философ, но и как ученый. Такими были специальные вопросы математики, астрономии (космологии), музыкальной акустики. Учение Платона глава не только в истории античной философии, но и в истории античной науки. Школа Платона одна из школ античной математики. Изучение математики Платон рассматривал не в плане одной лишь педагогики — как стадию в воспитании ума, как тренировку логическую и диалектическую, — но и в плане задач положительного знания. Платон-философ неотделим от Платона-математика.
Многогранность его дарования удивительна. В нем не только философ сочетается с ученым. В свой черед философ и ученый неотделимы в нем от художника: поэта, драматурга. Платон излагал свои философские и научные идеи в литературных произведениях. Оригинальным было здесь не само соединение философской и научной мысли с литературной формой. В этом отношении у Платона были предшественники.
Ранние греческие философы и ученые постоянно излагали свои воззрения в стихах. Профессиональным странствующим поэтом был Ксенофан (известному его стихотворению подражал Пушкин). Философскими поэмами были сочинения Парменида, Эмпедокла. Признаки диалогической обработки можно обнаружить в отрывке Демокрита, изображающем спор чувств и разума. Но для всех них, за исключением Демокрита с его блистательной прозой и поэтический язык был лишь средством. Аристотель даже сомневается, можно ли, например, Эмпедокла всерьез считать поэтом, а не «физиологом», т. е. попросту физиком.
Другое дело Платон. В нем философ, художник, поэт — в неразрывном единстве. Как ученый крупного стиля, Платон мыслит гипотезами, но эти гипотезы становятся у него мифами. При этом он не приспособляет к своим точкам зрения ходячие, всем известные мифы, но щедро создает мифы заново с неистощимым и мощным воображением, смело и изобретательно. Он излагает свои идеи не в трактатах, не в докладах, не в статьях, а в диалогах. Диалоги эти сцены, еще лучше сказать философские комедии и драмы. Может быть, прототипом этой формы стали для него комические сценки Эпихарма, с которыми Платон легко мог познакомиться во время своего нахождения в Сицилии, месте деятельности этого поэта. Но как далеко ушел Платон от своего прототипа! Диалоги Платона полны живого драматического движения; широко и свободно набросанные, выразительные по краскам и живописному изображению характеров, они блещут иронией, насмешкой, дышат вдохновением и страстью.
В его диалогах очерчены и целые группы лиц, и отдельные лица: ученики и друзья Сократа, софисты, поэты, сам Сократ, Аристофан, Алкивиад, Протагор, Горгий и многие другие. За некоторыми выведенными в диалогах фигурами стоят их знаменитые философские прототипы; историки и исследователи Платона не раз высказывали догадки, что, например, за образом Кратила в диалоге этого имени скрывается знаменитый основатель кинической школы Антисфен, за образом Калликла в «Горгии» — основатель киренской школы Аристипп и т. п.
Источник
Мир чувственных вещей это
В частности, для человека одна из наиболее полных характеристик блага дана Платоном в «Филебе». Здесь в качестве условий человеческого блага указаны: 1) участие в вечной природе «идеи»; 2) воплощение «идеи» в действительности; 3) наличие разума и обладание знанием; 4) владение некоторыми науками, искусствами, а также обладание правильными мнениями и 5) некоторые виды чистых чувственных удовольствий, например, от чистых тонов мелодии или цветов в живописи (Платон, Филеб, 64 С и 66 А).
Таковы главные черты учения Платона об «идеях». Нетрудно заметить, что учение это должно было порождать ряд вопросов. Чем более определенно характеризовал Платон нечувственную и даже сверхчувственную, идеальную природу «эйдосов», или «идей», тем труднее было ему объяснить, каким образом их сущность может сделаться предметом человеческого познания, да ещё вдобавок познания достоверного. Уже постижение «идеи» прекрасного, на котором так часто останавливается Платон, представляет труднейшую задачу. В самом деле, прекрасное как «идея» вечно, чувственные вещи, называемые прекрасными, преходящи: они возникают и погибают; прекрасное само по себе неизменно, прекрасные чувственные вещи изменчивы и т. д.
На первых порах все эти сопоставления, вернее, противопоставления естественно порождают впечатление, что у Платона область «идей» совершенно противоположна области чувственных вещей. Нет и не может быть никакого перехода от мира бестелесных «идей» к миру вещей и обратно. Следуя этому первому впечатлению и не принимая достаточно во внимание всю совокупность воззрений Платона, некоторые историки античной философии, в частности исследователи учения Платона, характеризовали это учение как дуализм обоих миров – «идей» и «вещей», сверхчувственных идеальных образцов и их чувственных подобий.
Однако глубокое отличие платоновских «идей» от одноименных с ними и обусловленных ими чувственных вещей не есть все же совершенный дуализм обоих миров. По Платону, мир чувственных вещей не отсечен от «идеи»: он стоит в каком-то отношении к миру «идей». Платон пытается как-то характеризовать это отношение. По его собственному выражению, вещи «причастны» «идеям». Миру истинно сущего бытия (to ontos on), или миру «идей», у Платона противопоставлен не мир чувственных вещей, а мир небытия (me on). Что же оно такое, это «небытие»? По разъяснению Платона, «небытие» – это «материя». Но под «материей» Платон понимает отнюдь не вещественную основу, или субстанцию вещей. «Материя» Платона, как уже было сказано, – беспредельное начало и условие пространственного обособления множества вещей, существующих в чувственном мире. В образах мифа Платон характеризует материю как всеобщую «кормилицу», как «восприемницу» всякого рождения и возникновения.
Однако «идеи» и «материя», иначе области «бытия» и «небытия», противостоят у Платона не в качестве начал равноправных и равносильных. Это не две «субстанции» – духовная и «протяженная» (материальная), как они изображались в XVII в. в философии Декарта. У Платона миру, или области, «идей», нечувственных прообразов, принадлежит неоспоримое и безусловное первенство. Так как «идеи» – истинно сущее бытие, а материя – небытие, то, по Платону, не будь «идей», не могла бы существовать и «материя». Правда, небытие существует необходимо. Более того, необходимость его существования ничуть не меньше необходимости существования самого бытия[4]. Однако в связи категорий сущего «небытию» необходимо предшествует «бытие». Чтобы «материя» могла существовать в смысле Платона – в качестве «небытия», т. е. как принцип обособления отдельных вещей и их множества в пространстве, – необходимо существование непространственных «идей» с их сверхчувственной, только умом постигаемой целостностью, неделимостью и единством.
Здесь возникает естественный вопрос: в каком отношении к миру «идей» и к миру «материи» («небытия», «пространства») стоит мир чувственных вещей? Чувственный мир, каким его представляет Платон, не есть ни область «идей», ни область «материи». Он есть нечто «среднее» (to metaxy) между обеими сферами. Впрочем, «срединное» положение чувственных вещей между миром бытия и небытия не следует понимать так, будто, по Платону, над миром чувственных вещей непосредственно возвышается мир «идей». Между областью «идей» и областью вещей у Платона посредствует еще «душа мира», или мировая душа (he toy cosmoy psyche). Чувственный мир не непосредственное, но все же порождение мира «идей» и мира «материи». При этом мир «идей» есть мужское, или активное, начало, мир «материи» – начало женское, или пассивное, а мир чувственно воспринимаемых вещей – детище обоих.
Мифологически отношение «вещей» к «идеям» – отношение порожденности; объясненное в философских терминах[5], оно – отношение «причастности» вещей «идеям». Каждая вещь чувственного мира «причастна» и своей «идее», и «материи». «Идее» она обязана всем, что в ней относится к «бытию», иначе – всем, что в ней вечно, неизменно, тождественно. Поскольку чувственная вещь «причастна» своей «идее», она есть пусть несовершенное и искаженное, но все же ее отображение, или подобие. Но поскольку чувственная вещь имеет отношение к «материи», к беспредельной делимости «кормилицы» и «восприемницы» всех вещей, она причастна к небытию.
Мир чувственных вещей есть, по мысли Платона, область непрекращающегося становления. Мир этот, объемлемый душой мира, сопричастен бытию и небытию, совмещает в себе противоположные определения сущего и не-сущего.
Все это сложное построение Платона глубоко уходит своими корнями в почву предшествующей Платону греческой философии. Парменидовскую характеристику бытия, истинно сущего Платон перенес на свои «идеи». Это – их вечность, самотождественность, безотносительность, независимость от определений и условий пространства и времени, их целостность и единство. Напротив, гераклитовскую характеристику бытия Платон перенес на мир чувственных вещей. Это – их непрерывная изменчивость и подвижность, превращение в иное, относительность.
Так как мир чувственных вещей занимает, по Платону, «серединное» положение между областью бытия и небытия, будучи порождением обеих этих областей, то он в какой-то мере соединяет в себе противоположности, он – единство противоположностей: бытия и небытия, тождественного и нетождественного, неизменного и изменчивого, неподвижного и движущегося, причастного к единству и множественного.
Учение это указывает путь для последующего развития диалектики. Впоследствии Гегель повторит на более высокой ступени – путь, пройденный Платоном, платонизмом и неоплатонизмом, и будет доказывать, что диалектика бытия и небытия («ничто») необходимо приводит к становлению, которое и есть единство противоположностей – «бытия» и «ничто».
Конечно, гегелевская диалектика не есть лишь порождение предшествующей ей истории идей. Она возникла бы и в случае, если бы не существовало Платона. Она явилась в истории философии как отражение понятых философом диалектических черт развития самого бытия. Однако в том именно виде, в каком мы знаем гегелевскую диалектику, она никогда не сложилась бы в сознании Гегеля, если бы диалектике Гегеля не предшествовала платоновская диалектика. Философии Платона по влиянию, оказанному ею на развитие философии, принадлежит важное место не только в истории идеализма, но, в частности, и в истории идеалистической диалектики.
[4] Положение это, возможно, отражает влияние философии Демокрита и Левкиппа.
[5] Впоследствии Аристотель будет оспаривать именно философскую вразумительность и точность платоновских терминов «участие», «причастность» и будет утверждать, что это только пустые метафоры.
Источник