Кошка у ног неизвестной породы учила ее чувству гордой свободы

Содержание

Кошка у ног неизвестной породы учила ее чувству гордой свободы
Другие статьи в литературном дневнике:
Кошка у ног неизвестной породы учила ее чувству гордой свободы
Мы танцуем вдвоем под звездным небом.
Шагая по стеклам
Аль Квотион. Стихи
Другие статьи в литературном дневнике:

Кошка у ног неизвестной породы учила ее чувству гордой свободы

. А кошка у ног неизвестной породы учила ее чувству гордой свободы, учила гулять
по обшарпанной крыше, учила, что люди почти что как мыши. И если любить, то не
жалких, не слабых, и если уж падать, то только на лапы.

Другие статьи в литературном дневнике:

27.01.2018. ***
19.01.2018. Объятие
18.01.2018. ***
07.01.2018. С Рождеством Христовым!

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Источник

Кошка у ног неизвестной породы учила ее чувству гордой свободы

Деревья стерпят всю людскую грусть
В прижатых к ним податливых ладонях,
И я однажды грудью всей упрусь
В безмолвный выдох старенького клена.
И тихий мир — случится…
Он замрет,
Он станет всем, он станет мне округой.
Так все из нас, кто вскормлены зарей,
Становятся прозрачными и хрупкими.
И я однажды буду говорить
В каморку неба маленькое слово,
Которое не пламенем горит,
А вырастает из иглы сосновой.
И я скажу:
… показать весь текст …

Я уйду ненадолго в прозрачную тонкую осень,
Как уходят затем, чтоб однажды вернуться обратно,
Как уходят найти свой ответ в запоздалом вопросе,
Я уйду подышать этой легкой печальной прохладой.
Я уйду, чтоб понять: осень — время случайной поэмы,
Осень — теплые камни в промерзших уже водоемах,
Осень — птиц, исчезающих в небе, живые напевы,
Осень — странная горечь во взглядах случайных знакомых.
Осень — время прощаний и время греть руки в объятьях,
Осень — время делить на двоих старый выцветший пледик,
Осень — тихий смешок, повторяющийся в листопадах,
Осень — вкус тишины и желание песнями бредить.
Я уйду, чтоб понять: осень — время желтеющих листьев,
Это все, ты пойми… И лишь мы создаем остальное,
… показать весь текст …

Здесь нет тебя, здесь только образ твой,
Впиваясь жизнью в твердый строй предметов,
Стоит, как ангел, за моей спиной
И говорит без голоса — о свете.
Он говорит — как камень и вода,
Как говорят деревья или стены,
И это — миф, поскольку, как всегда
Здесь нет тебя — в текущее мгновенье.
Но коридоры, восстающие в пыли,
Где я иду, и наступающие зимы
С голодным ликом — так тобой полны,
Что все другое кажется мне мнимым.
Тобой полна пустынность тех садов,
Где у меня больное сердце стынет,
… показать весь текст …

Мы танцуем вдвоем под звездным небом.

Моя Селена, я распишу твою кожу символами, знаками, логосом. Я вложу в тебя новый смысл. Твоя ладонь станет созерцанием, вдоль твоего бедра я проведу дихотомию поэзии, на груди вырежу мировую душу, на закрытых веках зеленой гуашью я начертаю инобытие.

Мы танцуем вдвоем под звездным небом.

Человек всегда обращался к небу. Небо было престолом богов, распахнутой книгой, написанной на неизвестном языке — еще в те времена, когда звучала флейта пана и наяды танцевали на берегу во всполохах костров,…
… показать весь текст …

Вот стоят на земле человек с человеком,
И их тяга друг к другу есть самое крепкое,
Что всю землю, как девочку, ласково вяжет
Перекрестками рук наших, маминой пряжей.
Я тянусь, я тянусь до тебя, дорогая,
Твою хрупкую спину к груди прижимая,
Продолжая смотреть в равнодушно-окрестное,
Из которого мы воздвигаемся — вместе.
Человек с человеком — ближайшее, теплое,
Я как будто всей кожей своей тебя помню,
Я как будто всю жизнь — по губам твоим выучил.
Человек с человеком — две красные ниточки,
Узелок …
… показать весь текст …

Ты бываешь такой уютной… Как бывает уютным солнечное утро, полное кузнечиков и пушистых облаков. Как бывает уютным нагретый солнцем деревянный дом, в котором пахнет теплым молоком, свежим хлебом, и в котором прошло твое детство. Как бывают уютными две чашки на столе с дымящимся липовым чаем и медом, а возле окна жужжит случайно залетевшая ленивая пчела. Как бывает уютным летний сон допоздна, когда нет никак дел и можно валяться в кровати сколько захочешь, а потом пойти купаться или гулять по лес…
… показать весь текст …

Как называлась та улица? Она называлась.
То есть кто-то звонил, назначая встречу,
И говорил: встретимся на «Вокзальной»,
На «Кольцевой», на «Сиреневой», на «Заречной».
Вечер ложился пылью поверх скамеек,
Кто-то курил и высился, не дождавшись.
Небо мерцало, странно и больно краснея
Прямо над улицей «Горького» или «Павших».
Кто-то стоял там — стены и дым нависли,
Тени были почти похожи на кожу
Улицы этой — «Изменчивой», «Легкомысленной»?
Только стоял там тихий совсем прохожий.
Ждал на звонок ответа и звал по имени —
Улицу, улицу — лица ему не встретились.
… показать весь текст …

Я буду помнить тебя — поющую у зеркала в ванной,
Я буду помнить тебя теплой водой на щеках:
Такую как бы обычную, но все же немного странную,
Такую алую — как рябинка, когда смущена.
Я буду помнить тебя каждой струной гитары,
Любой струной, которая коснется моей руки.
Я буду помнить тебя в каждом осеннем парке,
Я буду помнить тебя каждым вздохом тоски.
Я буду помнить тебя стихами.
Писать «я скучаю».
Я буду помнить тебя всей нежностью — сколько есть.
Я буду помнить ветер, который едва качая
Твою…
… показать весь текст …

Осень пишет
Как художник,
Осень — кисти,
Осень — дождик,
Осень пишет красностишья —
Желторифмы рыжеслов.
Кисти, ветви — сонмы тождеств,
Сонмы равенств,
А под кожей —
Сентябристость,
Серебристость
И ребристость облаков.
Осеняет всех осенне,
Осень — ставни,
… показать весь текст …

Жили душа в душу,
То есть твоя душа в мою ложилась, будто в ладонь —
Тогда что-то поднималось из сердца наружу,
Тогда в голове что-то пело на семь ладов.
Я гордился легкостью, с которой справлялся с жизнью,
Я гордился небом на смуглом и остром плече.
Любовался в тебе всеми быстрыми летними брызгами:
Красной музыкой маков в летящей над ними пчеле.
А твоя душа во мне как каркас стояла,
И тогда я чуял — нашим стенам никогда не пасть:
Мы восстанем — облаком белым, цветами алыми,
Мы с тобой воздвигне…
… показать весь текст …

В детстве я верил, что у каждого человека много сердец. И везде, где только бьется пульс — они стучат. Два сердца в запястьях. Правое любит маму, левое любит папу. Оба держатся за их руки, помогая взлетать от земли и перепрыгивать лужи. Одно в груди — самое глубокое, его почти не слышно. Слышать его могут только доктора с блестящими стетоскопами. Наверное, грудное сердце — для докторов, оно рассказывает им чем я болен. Другое сердце вот тут — в шее: можно набегаться вволю по лугам и зажать его р…
… показать весь текст …

Жизнь горяча. Ты жаром и загаром
как черной акварелью жжешь хребет,
когда не ждешь полученного даром
или сочувствия других к своей судьбе.
Когда встаешь на вековые ели
усталых ног и, в небе головой,
собрав всю боль в своем гигантском теле
по-исполински начинаешь бой
и создаешь дорогу для грядущих
детей и внуков с маковым челом
или молитву их пшеничным душам,
молитву с человеческим лицом.
Жизнь горяча. И ты за всех в ответе,
ты крепкий мост в «куда-то» из «вчера»,
… показать весь текст …

Если бы ты была комнатой, то просторной и светлой,
в которой чувствуешь с лаской — здесь выросли дети
или один ребенок — смешливая девочка,
бывшая музыкой или, возможно, светочем.
Вот ее книги, и в книгах — листва и травы,
вот ее детство и маленький хитрый дьявол —
кажется, вскоре он стал задорным лукавством.
Вот ее десять лет. Милая, здравствуй!
Если бы ты была комнатой, то с большими окнами,
за которыми солнце вставало бы не на востоке,
а в твоих ладонях, словно солнце — большая птица,
и ты ко…
… показать весь текст …

И как волна, утратившая силу,
Жизнь спала в гладь стоячих вечеров…
Ты здесь.
Ты осень.
Как же ты красива,
Как легок твой покров…
Нет, не глазами, так постыдно зримо
Горящими июнем из ресниц —
В меня ты смотришь грустным реализмом,
В меня ты смотришь улетаньем птиц,
В меня ты смотришь увяданьем древа.
Что мне сказать, прекрасная?
Смотри.
Смотри в людей, божественная дева,
… показать весь текст …

Ты боишься стен, ты боишься их высоты
и их плотности, за которой ничего не чувствуешь:
ни пространства неба, ни запах молодой сосны,
ни увиденного в книгах большого речного устья.
Ты боишься запертой двери, ты сидишь на полу,
прижимая к груди колени и тихонько воя.
Ты боишься своих друзей и своих подруг,
потому что они забывают в тебе живое.
Ты сидишь на полу, уязвима и далека,
ты хотела бы убежать, но ты просто женщина.
И тогда я говорю: «В тебе есть река.
Не бойся стен, ибо ты убега…
… показать весь текст …

Я не раз говорил, что красота в глазах смотрящего. Так же, как и печаль, задумчивость, любовь… В глазах смотрящего — весь мир. В тебе. Но есть что-то еще. И гуляя сквозь переплеты старых улочек города, зависая под музыку тишины на краю пролета степи ты соприкасаешься с забытым. Память мира неразрывно связана с памятью личности, это части единого целого. И проходя по чуть теплой мостовой, нагретой солнцем или между одновременно движущимися и неподвижными деревьями, ты шлейфом будишь за собой чутк…
… показать весь текст …

Разжигай страсть по одной спичке —
Колено, бедро, личико,
Закаленная сталь взгляда — такая циничная.
Разжигай страсть — как жаришь утром яичницу,
Как болтаешь о чем-то бренном и чем-то важном
С людьми — каменными, глиняными и бумажными,
Как идешь, еще не проснувшись, на работу утром,
Но уже проступают струны вдоль всей фигуры.
Начинается музыка.
Августина, ты вся мной узнана:
Я любил в тебе даже бьющую в сердце молнию.
Если правильно помню, ты ходила тогда по полю
И в твоем лице вырастало смерте…
… показать весь текст …

Чем холоднее и беспросветнее темнота снаружи, тем уютнее кажется тёплый мягкий свет в квартире. И если лето — это время убегать из дома навстречу несбыточным мечтам подростковой души, то поздняя осень — время возвращаться.

Настанет время для потери,
Целуй, целуй, срывайся в бег,
Настанет час тоски и веры —
Узнать, как хрупок человек.
Как он восходен, как проходит,
Как слаб от слов, как наг от нег.
Запоминай. По снам, по коде
Мелодий сердца, дрожи век.
Люби-жалей, пока не поздно.
В осенней жухлости аллей
Его покой, его нервозность
Люби-жалей, люби-жалей.
Пока не станет долгим светом
Его сквозной, спешащий век.
… показать весь текст …

Шагая по стеклам

Шагая по стеклам разбитых прелюдий,
Не веря уже ни газетам, ни людям,
Из боли любви и земного бессилья
Она собирала непрочные крылья.
Грустила тайком, не любя театральность,
По шрамам и ссадинам знала реальность:
Закрытые перед лицом ее двери,
Вкус смерти последней отчаянной веры,
И чуждость свою, и свою одинокость,
Разбитый в побеге от прошлого локоть.
А кошка у ног неизвестной породы
Учила ее чувству гордой свободы,
Учила гулять по обшарапнной крыше,
Учила, что люди почти что как мыши,
… показать весь текст …

Источник

Аль Квотион. Стихи

Птица садилась к нему на плечо,
что-то теплело от тоненьких лапок,
грело, и было почти горячо,
словно в груди под рубашкой был клапан,
он открывался. И песни текли
охрой закатной, в них тикало сердце,
птица-синица смотрела из них
взглядом летающим птицемладенца.

Легкое тельце, небесна, мала,
он в неё верил, как мы верим раю,
словно на ладан на крылья дышал,
тонкой душой её пух обнимая.

Птица-синица, наследница туч,
месяц гнездовий и облака месяц,
месяц плеча, месяц «я улечу»,
что ей до мальчика, что ей до песен,
если от крыльев так сладко, легко.
Песенный мальчик, влюблённый в синицу,
умер.
Но где-то не здесь, далеко,
вздрогнули перья у маленькой птицы.

Иди на мой голос

Я слышу шуршание перистых крыльев,
слепой, я не вижу, но знаю — ты рядом,
скребусь пауком в опустевшей квартире
и путаю лирику с пошлостью мата.

Кидаю банальные спелые тексты
в кишащие масками плотные сети.
И всё, что осталось: слова и рефлексы
они превращают в ужимки и сплетни.

Я чувствую взгляд на заштопанном сердце,
но так не люблю уходить в многоточье,
пишу тебе снова, пишу в ритме скерцо,
вбивая молитву «услышь» в междустрочье.

Пою, разбиваясь сонатой о стены,
рифмую шаги с опечаткою «выход»,
кричу на подмостках безумной арены,
срываюсь на шёпот, на возглас, на выдох.

Тебе, всё тебе, ты услышишь, я знаю,
и вдруг обернешься, надавишь на тормоз,
я слеп, я пою, я кричу, я скучаю,
мой ангел бессменный, иди на мой голос,

Иди…
На мой голос.

***
Вчера ко мне приходило счастье.
Оно было одето в осень, пахло разноцветными дождями и почему-то пряниками.

Мы сидели на кухне, я угощал его горячим чаем, а оно добавляло в него насушенные за август лепестки опавших звезд.

Потом оно село на мой подоконник и тихонько запело.

Оно пело о светлом, о важном, о любимом, о том, что молча живёт в сердце и делает руки нежными, оно пело о смехе людей, похожем на тёплый янтарный ветер, и о мокрых от росы тропинках, ведущих к тому, что ищет каждый.

Мы провели вместе всю ночь.

Оно то птицей садилось на плечо, то мягкой урчащей кошкой лежало на коленях.

А утром оно засобиралось в путь, извинялось, обещало обязательно заглядывать на огонёк, потом накинуло на тонкие плечики радугу, раскрашенную детскими снами, и вылетело за дверь.

Но я рад, потому что обернувшись на пороге, оно сказало мне, что идёт к Вам.

***
Я бываю так порой не прав,
По ошибкам мастерю дорогу.
Ты любила, всю себя отдав.
Мне казалось — мало. Вышло много.

А я рвал со слов обноски ширм,
Всё спешил, всех спаивал в лексему,
Узнавал на ощупь этот мир,
узнавал на вкус сырое время.

Ты стояла рядом, у плеча,
Ты дышала в шею чем-то влажным.
Я рубил, конечно, сгоряча.
Думал — чушь. А оказалось важным.

Так ругался, Боже, в крик и мат,
Так смотрел — февраль так стыло смотрит.
Вечер жался в стены, бит и мят,
Вечер кашлял, спаянный и спёртый,

Вечер выл, шатался на весах,
Вечер плакал, пел, скрипел хрящами.
Ты стояла, слабая, в дверях,
А я жадно пил твоё прощанье.

А я жадно верил, что смогу.
И я жалок. Сломлен и потерян.
На зыбучем тающем снегу
Я ищу твой след, твой смех и веру.

Только тихо, тихо всё кругом,
Ни письма, ни выкрика, ни строчки.
Только стены, стены за окном
Городской многоэтажной ночи.

***
Впереди — две трети жизни. И от понимания этого сладко дышать, и хочется жадно пить эту жизнь, различая в сумбуре головокружительного бытия оттенки горечи и счастья, любви и боли, света и тьмы, себя и.. тебя, конечно.

Впереди — пол жизни. И это — уже повод научиться быть счастливым. И выходить на перепутье дорог, и вдыхать полной грудью ветра, и смеяться, просто так, оттого, что небо глубже и шире любых слов, оттого, что есть к чему стремиться и кого желать.

Впереди — четверть жизни. Целая четверть шепчущих сказки деревьев, мокрых от дождя мостовых, запаха моря и солнца, теплых нежных рук и согласных губ, песен и стихов. И даже россыпь морщин возле глаз — лишь дорогая твоему сердцу память о таких честных, таких красивых улыбках.

Мы ещё успеем. Пожить, надышаться, налюбиться, настрадаться вволю. Мы ещё успеем коснуться рукою звёзд и сочинить свою лучшую поэму, сделать кого-нибудь счастливым и прочесть те книги, которые откладывали в ящик стола. Мы ещё успеем объехать весь мир и заглянуть в глаза каждой души.

Мы ещё успеем, потому что впереди — есть ещё несколько минут.

***
Я храню её имя во тьме тишины
И настойчиво прячу от мира, от света,
Словно в тщетной попытки украсть у судьбы,
Оторвать от летящей сквозь время планеты.

Я скрываю его от людей, от их глаз,
Как частицу себя, на душе иероглиф,
Как пронзительность сказанных шепотом фраз,
Как дрожащее в воздухе горькое: «помни».

Я храню ее имя от зла, от беды,
От холодной руки подползающей боли,
Я храню ее имя от глупой молвы,
Прячу трепетной птицей на небе ладони.

А что имя ее? Только звук, пустота,
Лишь осколок в пространстве звенящего эха,
Только вера моя, только тайна моя,
Только жадность бессонной любви к человеку.

***
Как кормить с балкона голубей,
Как синиц зимой вынашивать в карманах,
Так и ты на собственной земле
Сей добро для всех и не ищи неправых.

Так и ты, чернорабочий быт
Отмывая через боль до белых перьев,
Отыщи, где слово в свете спит,
И неси его до мира в подреберье.

Потому что люди в мире том —
Просто люди, задубевшие в коросту,
Просто люди в рубище рябом
Роковых в судьбу зашитых перекрёстков.

А когда созреет на груди
Светлых слов богоприютная теплица,
Все отдай и ничего не жди
От страны своей кричащей, словно птица.

***
Родная, что ты видишь там? В том «по делам», куда уходишь?
И закрывая тихо дверь, о чем молчит тебе душа?
Переживание потерь — не больше, чем подсчёт расходов.
И, в общем, не о чем грустить. И, в общем, некогда дышать.

Родная, это просто день. Обычный день, один из многих.
И можно что-то отложить, и можно что-то отыскать.
— Останешься?
— Да нет, пора.
Пора теней, пора итогов.
Пора закрыть входную дверь, пора пустынь, пора песка.

Родная, завтра новый день. Один такой, других не будет.
И можно что-то изменить. Я сам зайду, ты подожди.
— Придёшь?
— Сегодня не смогу. Я в никуда из ниоткуда.
А на пути моем стоят, стоят осенние дожди.

Родная, этот день пройдёт. Так быстро, наспех — не заметишь.
И год пройдёт, и жизнь пройдёт, и мы пройдём, как не пройти.
Ты убежишь творить свой мир. Я прошатаюсь век поэтом.

Но мне всё хочется успеть хоть раз прижать тебя к груди.

***
Не говори, что не похожа на меня,
Что слишком разные и вместе быть не можем.
Ведь если истину в угоду лжи казнят,
Одна и та же дрожь идёт у нас по коже.

Ты дышишь ночью, а я маюсь каждым днем,
Ты мчишься в завтра, я за прошлое цепляюсь,
Но если дни людских невзгод приходят в дом,
Мы их встречаем с одинаковой печалью.

Не говори, что нам ни шага не пройти,
Ведь мы уже идём и жизнь с тобою делим,
Я по шоссе, а ты по млечному пути,
Но все же кажется — к одной и той же цели.

***
Оставь мне маленькую сказку,
Мне надоело жить в горсти
Времён и, покрываясь ряской,
Словами жёсткими цвести.

Ты не пугайся, я не стану
Последним в мире чудаком,
Пусть только пахнет океаном
Мой маленький забытый дом.

Пусть нам останется минута
Побыть вдвоём, побыть собой.
А дальше, Бог с ним, снова ртутный,
Тревожный, быстрый бег людской,

И снова пена, снова вожжи.
Оставь мне сказку, пусть звучит.
Пусть… На простой диван похожий,
Разлёгся в моём доме кит.

***
. Первый снег ляжет ровно, фатой замеревшего Мира,
он застынет алмазами света в твоих волосах.
И в замёрзшем пространстве откликнется зимняя лира,
на тепло талых слов в наших шепчущих жизнь голосах.

Город станет седым. Для тебя — подвенечным нарядом.
И по узкой аллее, под марш созревающих звёзд,
Я тебя поведу к алтарю первых дней снегопада,
я останусь с тобой в белом танце раздетых берез.

Слышишь? Падает снег. Это небо спускается ниже.
Это музыка севера плачет аккорд бытия.
Это ты в серебре.
Это я с каждым выдохом всё ближе,

как мальчишка, наивно, безумно влюбляюсь в Тебя.

***
Взгляд, прикованный к окну, за которым снег.

Бескрайние поля цветущего белого цвета, словно мир ослеп от осознания своей нетронутой девственной чистоты.

И холод как часть чего-то прекрасного и великого, непревзойденного, божественного уводит высоко высоко.

А там снег. Снег суть хрусталь небес, их благословление очищению земли и наших глаз.

И чувствуешь, чувствуешь крылья за спиной, огромные и ослепительно белые, их сила рвется вовне, тугой волной холода бьет в лицо уснувшей земле и ты срываешься в полет, падаешь вертикально вверх, чтобы разбиться о глубокую синь вечернего неба.

Там, где рождается пророчество

***
А у меня друзей не много,
Но каждого из них как дар
Ценю,
Люблю.
Храню
От злого,
Браню
Светло,
Дарю
Им март,

Пишу
Для них
Веснушки
Солнца
На бересте своей любви.
Я другу — жизнь.
А он смеётся:
«Да брось, братишка, мы свои».

Свои —
Вне времени,
Вне судеб.
Свои —
Уверенно,
Легко.
Свои.
Других
Таких
Не будет
В пространстве
Стен и потолков.

В пространстве
Массовых
Нечестий,
В пространстве
Частных
В грудь
Камней,
Где мы собедствовали вместе,
Но становились всё родней.

***
Что тут скажешь, моя хорошая?
Я сегодня совсем весенний.
Будет день, попадём на обложки мы
Этих ярких цветных мгновений.

И забудется что-то прошлое,
И окупится светлой грустью.
И плясунью свою, босоножку я
На апрельском холсте нарисую.

И нам что-то ещё отмерится,
И отрежется так, что где бы
Мы с тобой ни прожили месяцы,
Не запьём — запоём до неба.

Ты же флейта моя, тростиночка,
А куда на миру без музыки?
Посмотри, облака овчинные
Словно ноты баллад ли, блюза ли.

Посмотри, под зимы застёжками
Спали трав полевых гобелены.
Что тут скажешь, моя хорошая?

Я сегодня совсем весенний.

***
Вновь будет осень таять на ресницах,
Твой взгляд прибьется к тонким птичьим стаям
И тенью промелькнет по грустным лицам,
Безудержно и молча улетая.

Вновь листопад ворвется в наши души,
Закружит сердце, бьющееся слепо,
И отразится в юных теплых лужах
Стремительно пустеющее небо.

Вновь не сошлись, не спелись, разминулись,
Два прошлых, две судьбы, два настоящих,
И прозвучат в уюте мокрых улиц
Шаги людей, навеки уходящих.

Вновь обернешься, грустно и красиво,
Я нежно поцелую твою руку,
Шепну в висок, любимый до надрыва:
Постой, накинь на плечи мою куртку.

***
Несите солнце на своих плечах,
Усталых, но пока еще крылатых,
Несите тем, кто верил, но молчал,
И тем, в обносках крика грязно-мятых.

Несите солнце, если на пути
Дожди стеной, любовь уже не греет,
Душа поёт на выдохе «прости»
И список тех, кого любил, редеет.

***
Шагая по стёклам разбитых прелюдий,
Не веря уже ни газетам, ни людям,
Из боли любви и земного бессилья
Она собирала непрочные крылья.

Грустила тайком, не любя театральность,
По шрамам и ссадинам знала реальность:
Закрытые перед лицом её двери,
Вкус смерти последней отчаянной веры,

И чуждость свою, и свою одинокость,
Разбитый в побеге от прошлого локоть.
А кошка у ног неизвестной породы
Учила её чувству гордой свободы,

Учила гулять по обшарпанной крыше,
Учила, что люди, почти что как мыши,
И если любить, то не жалких, не слабых,
И если уж падать, то только на лапы.

Они уходили вдвоём вдоль прибоя,
Прозрачные крылья сжимая в ладонях,
Вдоль долгого неба, осенних морозов,
Шагая по стёклам, по людям, по звёздам.

***
Переживи, перетанцуй, перелюби седую зиму,
Снег будет падать свысока и тихо опускаться мимо,
Снег будет таять на щеке, хранящей горечь поцелуев,
Хранящей нежное тепло давно прошедшего июля.
Снег будет падать… И пускай. Зимой ты больше любишь листья.
И я несу тебе цветы сквозь тишину замерзших мыслей.
Зимой ты больше любишь спать. И я ложусь с тобою рядом
И укрываю нас одним уютно теплым одеялом.
Зимой ты больше любишь свет. Я молча зажигаю свечи
И растворяюсь в красоте укутавшей собою вечер.
Зимой ты тянешься к огню. Я зажигаю свою душу,
Чтоб сердце в жар, чтоб речь в стихи, чтоб снова отступала стужа.
Пусть дни проходят как слова: открыто, искренне, ритмично,
Зимой я так тебя люблю… Но это, впрочем, как обычно.

***
Любить бога было легко, как легко любить идеал.
Жертвенность казалась достойной.
Но любовь есть любовь, и однажды её чувство потребовало большего.
Оно потребовало рук, способных прикасаться и сжимать в объятиях, оно потребовало губ, умеющих целовать, оно пришло к простому выводу бытия: к ценности ношеной блеклой рубашки, под которой изгиб груди прячет дыхание и сердцебиение настоящего, живого, осязаемого человека.

Человека, который был её богом.

Аль Квотион «Слово, которого нет»

***
сердце внимательное
А Истина Едина, она не за, не возле, не рядом, она не прячется под прозрачной вуалью слов, она не приходит незнакомкой в пелене снов. Она везде. Она просто Есть.

И нет тех, кто ближе, и тех, кто дальше, и нет тех, кто знает, и тех, кто не знает.

Есть бесконечный спор людей за шаг до того поля, где цветы и листья, где небо и земля, которые просто живут, не ища подтверждений своей исключительности, не воюя друг с другом за право признания того, что они важнее, мудрее, лучше.

Прислушайся, вдохни полной грудью, влюбись в этот Мир во всём его разнообразии.

Чем пахнет Солнце.

Солнце пахнет спелой пшеницей, шелестящими на летнем ветру золотыми полями.
Солнце пахнет грибным дождём, звонко играющим неповторимые мелодии по крышам домов, распугивая заспанных котов.
Солнце пахнет мерцающей росой на лепестках радужных цветов, упирающихся тяжёлыми головками в пронзительную синеву неба.
Солнце пахнет улыбкой любимых губ, озорным блеском смеющихся глаз.
Солнце пахнет задумчивыми вековыми лесами, встающими стеной молчаливого величия природы.
Солнце пахнет морем, пронзительной солью, растворившейся в воздухе, загадочной поверхностью мирового океана.
Солнце пахнет песком, маревом жадных пустынь, скрывающих в своём сердце новые тайны.
Солнце пахнет прыжком ягуара, разрезающего дрожащий воздух упругим телом.
Солнце пахнет ростком, пробивающимся из твёрдого семени, солнце пахнет первым криком новорождённого.
Солнце пахнет ладонями человека, знающего и труд, и борьбу.
Солнце пахнет словами мудреца, солнце пахнет его молчанием.
Солнце пахнет колокольным звоном и пением птиц.
Солнце пахнет музыкой, рождающейся в душе, стекающей сквозь пальцы на нотные листы.
Солнце пахнет палитрой художника, узнавшего красоту.
Солнце пахнет жаждой учёного, стремящегося к открытию, и восторгом достижения цели.
Солнце пахнет поднимающейся травой и опускающимся туманом.
Солнце пахнет миром, рождённым в его лучах.

А ты. Ты пахнешь солнцем.

Другие статьи в литературном дневнике:

29.01.2020. Елена Касьян. Это такие слова.
26.01.2020. Аль Квотион. Разве мог бы я тебя обидеть
25.01.2020. Фёдор Терентьев. Ты вечная фройлен
24.01.2020. Петр Люкшин. В среду кончатся макароны.
23.01.2020. Джио Россо. Немного о высоком.
20.01.2020. Аль Квотион. Стихи
19.01.2020. Ника Невыразимова. Святочное
14.01.2020. Кысь. коровка в спичечной коробке
13.01.2020. Кысь. cеребряные коньки
09.01.2020. Елена Касьян. Она никогда не знает, как надолго он
08.01.2020. Елена Касьян. Куда я буду тебе писать?
07.01.2020. Елена Касьян. За то, кем я была, и кем ещё побуду
04.01.2020. Из жизни Стихиры. Что бы это значило?
02.01.2020. М. Цветаева. Дружить со мной нельзя, любить меня —
01.01.2020. жить так, как это чувствует душа.

Источник