«Первые радости» и «Необыкновенное лето»
Имеет ли право человек жертвовать своими близкими ради того, чтобы спасти себя от тюрьмы? В чем заключаются «первые радости» юного революционера? Что важнее в этом мире, жизнь одного человека или мифическое светлое будущее других людей? Думаю, что эти и подобные вопросы возникают у зрителей сейчас, но они не могли возникнуть в 50-е годы прошлого века, когда фильм «Первые радости» вышел на экраны.
Сегодня впервые в моих обзорах фильм об Октябрьской революции. Снял эту картину известный советский кинорежиссер Владимир Басов, автор очень популярного некогда фильма «Щит и меч».
Сегодня предлагаю вам посмотреть его первый самостоятельный фильм в качестве режиссера.
Фильм снят по первой части трилогии советского писателя Константина Федина, которая называется «Первые радости».
Действие книги разворачивается в Саратове, хотя в фильме об этом напрямую не говорится. События происходят в 1910 году во время активной деятельности в городе революционных ячеек.
02.
Студент Кирилл Извеков, которого прекрасно сыграл Виктор Коршунов, решает посвятить свою жизнь революции, независимо то того, сколько бы не пришлось её ждать.
03.
В фильме прекрасно воссоздан быт начала прошлого века приволжского города. Показана жизнь тех, кто живет «на дне» и тех, кто вполне обеспечен и неплохо приспособлен к окружающей обстановке.
04.
В роли местного писателя Пастухова Михаил Названов (справа), в роли артиста Цветухина Владимир Дружников (слева)
05.
В городе действует подпольная типография, работу которой организует профессиональный революционер Рагозин (Владимир Емельянов).
06.
Однако полиция нападает на след подпольной типографии.
07.
Как это часто бывает в жизни, главарю удается скрыться, а полиция арестовывает и бросают в тюрьму студента Кирилла Извекова и беременную жену Рагозина.
В роли Ксаны Рагозиной Нина Меньшикова, известная советским зрителям по фильму «Доживем до понедельника».
08.
Основная цель следователя поймать главного преступника и они пытаются добыть эти сведения, как у арестованнх, так и у местной интеллигенции, но никто не может ничего сказать, потому что не знают, куда скрылся Рагозин.
09.
В то время как арестованных пытают в тюрьме, их предводитель спокойно живет в теплой квартире в этом же городе, а потом исчезает в неизвестном направлении, оставив свою жену умирать в тюрьме.
10.
Судя по тому, что других радостей у Кирилла Извекова по ходу сюжета не наблюдается, его «Первой радостью» в этой жизни будет каторга, потому что он всю вину за организацию работы нелегальной типографии берет на себя, выгораживая Рагозина.
В роли девушки Кирилла Извекова снялась известная актриса Татьяна Конюхова.
11
Я не читал оригинал романа, поэтому не могу сказать, насколько точно Владимир Басов передал мысли, которые закладывал в свой роман Константин Федин, но сам фильм получился замечательный и очень реалистичный.
Фильм вышел на экраны в 1956 году
Режиссер Владимир Басов
Автор сценария Алексей Каплер
Оператор Тимофей Лебешев
Композитор Михаил Зив
Киностудия «Мосфильм»
«Необыкновенное лето» царского офицера Василия Дибича и писателя Пастухова
Иногда бывает так, что главные герои фильма настолько предсказуемы, что зрителям быстро надоедает наблюдать за их действиями по ходу сюжета картины. На этот случай у хорошего режиссера припасены неординарные персонажи второго плана. Так случилось и с фильмом Владимира Басова «Необыкновенное лето».
Борис Новиков в роли Шубникова
Коммунисты Петр Рагозин и Кирилл Извеков настолько идеологически выдержаны, что у нас не остается сомнений, как они поступят в той или иной ситуации.
02.
В прошлое воскресенье мы разбирали с вами фильм «Первые радости», снятый по первой части трилогии советского писателя Константина Федина. Сегодня предлагаю вашему вниманию второй фильм, который называется «Необыкновенное лето». Фильм вышел на экраны в 1957 году.
03.
В первой серии действие разворачивалось в 1910 году, а во второй серии нашему вниманию предлагаются события, которые произошли десять лет спустя уже после Октябрьской революции.
Главный герой фильма Кирилл Извеков вернулся с каторги и работает секретарем городского совета, по современным понятиям мэром, а Рагозин возглавляет финансовый отдел.
04
А вот Юрий Яковлев в роли царского офицера Василия Дибича, и Михаил Названов в роли писателя Пастухова сыграли персонажей, перед которыми стоит проблема выбора, причем выбора очень жесткого.
05.
Роль Василия Дибича была первой главной ролью Юрия Яковлева в кино.
06.
— Все сошли с ума!
— Ну почему я должен обязательно быть красным или белым?
— А что со мной делать, если я оливковый? Убить?
— Ультрамариновый? Тоже убить?
— Куда идти? Что делать?
Такой монолог произносит идеологически невыдержанный писатель Пастухов.
Суровое время диктовало однозначные решения. Либо «да», либо «нет».
07.
Женские образы в фильме важны, но они не являются определяющими. Ход истории зависел от мужчин.
Татьяна Конюхова сыграла бывшую девушку Кирилла Извекова.
08.
А Роза Макагонова (жена главного режиссера фильма Владимира Басова на момент выхода фильма) нынешнюю.
09.
Вторая серия фильма получилась не менее реалистичной, нежели первая. Это был еще один шаг режиссера Владимира Басова к вершине своего творчества, которой стал четырехсерийный фильм «Щит и меч».
10.
Интересна судьба писателя Костантина Федина. Он написал первую часть трилогии в 1945 году, вторую часть в 1948 году, а третью, которая должна была называться «Костер», он начал писать, но так и не дописал.
Что-то сломалось в писателе Константине Федине.
Он не умер физически, а всего лишь творчески. Последующие 30 лет, а скончался он в 1977 году, он был литературным функционером в Союзе писателей. Дослужился в итоге до самой вершины. За эти 30 лет он вообще ничего не написал, за исключением сборника литературных очерков, который вышел из печати в 1957 году.
Создатели фильма
Фильм вышел на экраны в 1957 году
Режиссер Владимир Басов
Автор сценария Алексей Каплер
Оператор Тимофей Лебешев
Композитор Михаил Зив
Киностудия «Мосфильм»
виа 
vagant
Источник
Константин Федин — Первые радости
Константин Федин — Первые радости краткое содержание
В историко-революционной эпопее К.А.Федина(1892-1977) — романах «Первые радости» (1945) о заре революционного подъёма и «Необыкновенное лето» (1948) о переломном 1919 годе гражданской войны — воссоздан, по словам автора, «образ времени», трудного и героического.
Первые радости — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
— Ты не видишь связи? Толстой говорит, что художнику должно быть свойственно высоко подниматься душою и низко падать. Бальзак говорит, что выдающийся ум постигает добродетель и порок невольно. Связь в двух словах — свойственно и невольно. Оба говорят о чём-то прирождённом художнику или выдающемуся уму, говорят о том, что постижение высокого и низкого является их свойством по природе, что добро и зло постигается ими помимо их воли. Жизнь воображения — вот сущность художника или выдающегося ума. И, заметь, Толстой говорит: подниматься и падать душою. Душою, дорогой мой Егор, то есть тем же воображением, а не как-нибудь ещё. Иначе получится карикатура на Золя. Получится, что низко пасть — значит совершить подлость не в воображении, а в быту, украсть, чтобы постичь душу вора. Вот этакому изучению жизни Толстой и Бальзак и противоречат.
— Почему же Бальзак называет злом это невольное постижение выдающимся умом добродетели и порока?
Пастухов вдруг ухмыльнулся и простодушно ляпнул:
— Я, правда, не думал. Мне это сейчас пришло на ум, нечаянно. Но вот что я твёрдо знаю: реалисты Бальзак и Толстой нас обманули. Это — самые фантастичные художники из всех, какие были. Они все выдумали, все сочинили. Они совсем не занимались копированием подлинной жизни. Книги их — плоды тончайшего воображения. Именно поэтому они убеждают больше самой жизни. И я исповедую одно: мой мысленный взор есть бог искусства. Мысленный взор, вездесущая мысль, понимаешь? Я вижу мысленным взором любой ночлежный дом так же, как вижу египетского фараона, как вижу мужичью клячу или члена Государственной думы. Вездесущей мыслью я поднимаюсь и падаю, совершаю добро и зло. В воображении своём, в фантазии подвержен прекрасному и отвратительному, ибо я художник.
Он поднял рюмку.
— За художника, против копировщика. За Толстого, против Золя. За бога искусства — воображение!
— Поехали, — докончил Мефодий.
Они начинали пьянеть. Закуски расползались по столу все шире, обращаясь из приманки в отбросы, окурки плутали по тарелкам, не находя пепельницу. Мефодий достал из печи жаровню с тушёным мясом, табачный дым отступил перед паром соуса, пышущего запахом лаврового листа и перца, аппетит ожил, голоса поднялись и зашумели, фразы укоротились, бессмыслицы стали казаться остроумными, весёлыми.
— Ты пьяная затычка, Мефодий, — сказал Пастухов, — но у тебя есть вкус. Я тебя обожаю.
— Я пьяница? — вопрошал Мефодий польщенно. — Никогда! Пьяница пьёт, чтобы пить. Я пью, чтобы закусывать. Я владею собой, я господин своему слову! А разве у пьяницы слово есть?
— У него есть слово, — хохотал Цветухин. — Скажет: кончено, больше не пью! И два дня маковой росинки в рот не возьмёт!
— Послушайте, глухие тетери, — говорил Пастухов. — Вслушайтесь! Какой язык, а? Маковая росинка! Если бы у меня был водочный завод, я выпустил бы водку под названием «Росинка». И внизу, под этим словом, на этикетке, написал бы в скобочках, меленько-меленько: «ма-ко-ва-я».
— Ты стал бы Крезом! — кричал Цветухин. — Какой сбыт! «Росинка»!
— Росинки хотите? Росинки накапать? — бормотал Мефодий и, наливая рюмки, приговаривал: — Солонинка солона, а ветчинка дорога! Душа моя росинка и дешева и хороша!
За шумом они не сразу расслышали стук в окошко — настойчивый, солидный. Мефодий вышел в сени и долго не возвращался. Тогда за ним последовали и друзья.
У дверей стоял человек в добротном пиджаке, застёгнутом на все четыре пуговицы, в котелке, с тростью, усеянной разбегавшимися глазками сучков и с серебряным набалдашником. Его борода, расчёсанная на стороны, пушистые брови и затиснутые под ними твёрдые глаза, статная посадка округлого тела — все было исполнено строгости и особого достоинства людей, убеждённых, что они не могут ошибаться. Ему было немного за сорок, в русой бороде его лежали первые два седых волоса.
— Меркул Авдеевич, наш домохозяин, — сказал Мефодий.
Мешков приподнял котелок.
— Извините, господа, за беспокойство. Вот этот голубчик говорит, будто приглашён сюда вами. Однако уклоняется ответить, для какой надобности.
На крыльце сидел Парабукин, расставив колени и положив на них локти. Он все ещё держал калач с ветчиной, общипанной с одного края, и отгонял стайку мух, суетившуюся вокруг лакомого куска. Он поднял голову. Было что-то виноватое в его взгляде снизу вверх.
— Полстаканчика не поднесёте? — попросил он.
— Ни маковой росинки, — отрезал Пастухов.
— Слышал, голубчик? — проговорил Мешков, легонько тронув набалдашником плечо Тихона. — Ступай со двора, нечего тебе тут делать, ступай, говорю я.
Парабукин грузно поднялся и по очереди оглядел всех. Наверно, Цветухин показался ему сочувственнее других, он остановил на нём взор и улыбнулся просительно, но актёр покачал головой, — нет, нельзя было ждать богатой милости от этих бессердечных людей!
— Да вы съешьте бутерброд, что вы его в руках мнёте? — сказал Цветухин.
— Это… это моё собственное дело, это как я захочу, — ответил Парабукин и, переваливаясь на согнутых коленях, шагами крючника пошёл к калитке.
Цветухин обернулся к Пастухову и потряс указательным пальцем.
Пастухов молча мигал на него как будто ничего не разумеющими глазами.
Мешков проводил Тихона до калитки, аккуратно закрыл её на железную щеколду и опять снял котелок, откланиваясь.
— Нет, нет, пожалуйте теперь к нам, — воскликнул Мефодий. — Да нет, уж не обессудьте, пожалуйте к бедному квартиранту раз в год.
— Просим, просим, — с лёгкостью изображая радушие, приговаривал Цветухин.
— Не отказывайтесь, прошу вас! Пригубьте, по случаю отходящего праздника, маковой росинки!
Так они, раскланиваясь и расшаркиваясь, ввели в комнату с достоинством упиравшегося Меркурия Авдеевича Мешкова.
По-разному можно жить. Но редко отыщется человек, который на вопрос совести — как он живёт? — ответил бы, что живёт вполне правильно. Даже тот, кто привык обманывать себя, и то найдёт на своём жизненном пути какую-нибудь зазубринку, неровность, оставленную ошибочным шагом, привычным пороком или несдержанной страстью. А люди, способные наедине с собою говорить правдиво, так хорошо видят свои ошибки, что, в интересах самосохранения, предпочитают утешать себя поговоркою о солнце, на котором, как известно, тоже есть пятна.
Меркурий Авдеевич искренне признавал, что он не без греха, поскольку все смертные грешны. И он не только считал себя грешником, но и каялся в прегрешениях усердно, каждый год, иногда на первой, иногда на четвёртой крестопоклонной, гораздо реже на страстной неделе великого поста, смотря по тому, когда удобнее позволяли дела. Однако если трезво рассудить (а Меркурий Авдеевич рассуждал очень трезво), то каяться — не перед богом и духовным отцом, конечно, а перед собою и перед людьми, особенно перед людьми, — каяться было не в чём, потому что Меркурий Авдеевич жил правильно, то есть так, как повелевала ему совесть, и опираясь на устои, поддерживающие земное бытие.
Источник