Как чувствуют себя боксеры после боя

10 мифов о боксе, в которые пора перестать верить

1. Получать по голове больно

Нет, не больно. Точнее, это не острая боль. Удар по голове оглушает, шокирует, он очень тяжело переносится психикой, но он, будем честны, терпим. Настоящая боль от ударов по голове приходит чуть позже, и она тупая, ноющая. Тем более удар смягчают перчатки и шлем. Гораздо острее переносятся точные удары в корпус. Хорошо прошедший удар в печень или солнышко заставляет человека скрючиться и ни о чем больше не думать — только о прекращении всего этого насилия. Если продолжение боя после пропущенного удара по голове часто вопрос силы воли, то после пропущенного в корпус боец может просто физически быть не способен биться дальше. Боль пронзает и затмевает все сознание, а невозможность нормально вдохнуть делает бессмысленным продолжение схватки: человека, который разучился дышать, уже даже не надо бить. Поэтому боксеры так исступленно тренируют пресс.

2. В боксе выбивают зубы

Очень редко на соревнованиях высокого класса. Некоторые тренеры за всю свою карьеру не могут вспомнить ни одного подобного случая. Посмотри на боксеров-профи — практически ни у кого нет пробелов в улыбке. Во-первых, удар в перчатке распространяется на большую площадь — это не то что заехать голым кулаком по лицу и попасть прям костяшкой в зуб. Во-вторых, шлем (условимся, что все спарринги мы проводим в шлеме, пусть Федерация любительского бокса и отменила их на соревнованиях). Все шлемы защищают челюсть по бокам и дополнительно распределяют силу удара по своей поверхности. В-третьих, капа. Капы в боксе используются только для верхней челюсти — нижняя подвижна и частично амортизирует удары. Капа очень хорошо бережет зубы. В отличие от почти невыбиваемых зубов, небольшие сколы иногда случаются, но опять же это редчайшие травмы. Сломать нос гораздо проще, а нос, как известно, в отличие от зубов, заживает сам.

3. Боксом занимается только шпана

Если очень сильно огрубить, то занимающихся боксом можно разделить условно на «хорьков» и «хомячков». «Хорьки» — они агрессивные, они драчуны, им нужны острые ощущения. Они азартны. Они любят спарринги, любят соревнования, и, если бы не было бокса, им бы приходилось устраивать спарринги на улице с добропорядочными гражданами. «Хомячки» — травоядные. Они не агрессивны, у них нет желания причинять другим боль, но «хомячки» в жизни часто становятся жертвами «хорьков». И «хомячкам» нужно уметь постоять за себя. Не имея того уровня природной безбашенности, как у «хорьков», «хомячок» должен обладать большей смелостью, чтобы прийти в зал бокса, и каждый спарринг для него — большой стресс, а не удовольствие, как для «хорька». Именно из-за стресса в секциях бокса такая большая текучка: многие новички просто не выдерживают насилия над собой.

Мотивация «хомячка» в корне отличается от мотивации «хорька»: он не хочет острых ощущений — он хочет укрепить свой дух и тело, для того чтобы по жизни очередной оборзевший «хорек» не смог надругаться над ним и его близкими. Большинство занимающихся боксом — «хомячки», желающие стать сильными «хомяками». Автор тоже. «Хорьков» от силы 30 %.

4. Боксеры выглядят как гориллы

Хорошего боксера невозможно определить по внешности. Здоровый кабан с огромными банками и бородой выглядит очень внушительно, но он вполне может сдуться после первого пропущенного в печень. Суровая внешность, агрессивная развязность в поведении часто лишь маска, которая спадает с первыми пропущенными ударами. И вот уже здоровяк с руками толще твоих в три раза просит не бить так сильно или надеть 16-унцовые перчатки. Точно так же мелкие задохлики, замарашки, на которых в обычной жизни без слез не взглянешь — плюнуть и растереть, подчас проявляют в ринге такие чудеса, что становится немного стыдно за себя. Ты считал его гораздо слабее, а он, сука, бьется и бьется, он прессингует, он кидается на тебя и чуть ли не хочет убить в ринге; у него глаза девственника, но он гораздо опаснее всех этих татуированных альфа-самцов. Не все и не всегда, но такие встречаются.

5. Большие парни могут свалить быка одним ударом

Большой соперник не всегда сильно бьет. Это касается в первую очередь новичков с не поставленной еще техникой. Условно, 60-килограммовый кмс по боксу бьет гораздо жестче и сильнее среднего 100-килограммового бугая, который занимается месяц. Казалось бы, масса решает, но нет, решает техника удара и скорость. Для хорошего удара нужна идеальная координация всего тела, ведь импульс удара начинается от стопы, проходит вверх через корпус и выплёскивается через руку. Это очень тонкая работа, которую шлифуют годами. Одной грубой силой тут не пройдешь.

6. В боксе тебе надают по голове и отправят в нокаут

Чтобы поставить нокаутирующий удар, нужно потратить несколько лет, потом выйти на соревнования и четко попасть в человека, который такого же уровня спортсмен. Нет, это не просто. Большинство боев в боксе заканчивается не нокаутами, а разводится по очкам — достаточно посмотреть чемпионат мира или Олимпиаду. И еще реже нокаут можно встретить при отработках и обычных спаррингах. Нокаут — это из ряда вон выходящее событие, а не обычное дело в боксе. Чтобы дорасти до такого уровня, когда выходишь биться с противниками, действительно способными вырубить с полщелчка, нужно пахать в зале много лет. Вряд ли большинству это грозит.

7. Бокс равно ЗОЖ

Артуро Гатти любил покурить, Тайсон мог заложить за воротник и даже пройтись по белой дорожке, Ковалев в свое время признался, что выпивал пару банок пива в день. Бокс — очень стрессовый спорт, и многие спортсмены находят расслабление во вредных привычках, как их принято называть среди любителей закусить вареную грудку сельдереем. Другое дело, что большинство боксеров категорически против курения, плохо отражающегося на выносливости. Поэтому они кидают насвай или снюс.

8. Бокс — хорошая замена фитнесу

Посмотри Олимпийские игры. Боксеры в лучшем случае не блещут атлетизмом, а в худшем — вообще тощие как палки. У них, даже у профи, непропорционально неразвитые грудные, у них тонкие ноги и руки часто совершенно обычной толщины, разве что рельефные. Мускулистые тяжеловесы от природы имеют развитый мышечный корсет и только доводят его до нужных кондиций в тренажерке. Посмотри на тяжеловеса Али — говорят, что он вообще не занимался с железом на развитие мышечной массы.

Нужно понимать, что бокс — в первую очередь аэробная работа в рваном темпе. Это еще называют интервальными тренировками. Чисто боксерская работа с железом — битье кувалдой по покрышке, выбрасывание грифа, жим легкой штанги на взрыв — выполняется на большое количество повторений во взрывной манере для развития локальной мышечной выносливости и наработки хлесткого удара. Похудальщики со стажем знают, что интервальные аэробные тренировки лучше всего подходят для сжигания жира, но вот мышечной массы они не прибавляют. Нет, даже на такой высокоинтенсивной работе с железом человек с недобором нарастит пару килограммов, но не больше. В классической боксерской тренировке просто нет упражнений, дающих мышцам нагрузку в диапазоне хотя бы 8–12 повторений, если мы берем общепринятый подход к качу.

9. «Я интеллигентный человек — это не для меня»

Хемингуэй боксировал, Набоков вообще давал уроки бокса, Кобзон был чемпионом Украины среди юношей, Пореченков — кмс по боксу, Жан-Поль Бельмондо был чемпионом Парижа. Роберт Де Ниро, Депардье, Микки Рурк, Элвис Пресли, Чарли Чаплин, Лиам Нисон, Фрэнк Синатра, Высоцкий, Эдвард Радзинский, Оскар Уайльд, Довлатов, Розенбаум и много кто еще.

10. ММА опаснее бокса

Бокс — более жесткий вид спорта, чем смешанные единоборства. «Это бред», — скажешь ты. А вот и нет. На первый взгляд ММА с их ударами ногами, добиваниями, маленькими перчатками и минимумом ограничений должен быть гораздо опаснее и травматичнее архаичного бокса. На самом деле все гораздо сложнее. В ММА львиную долю схватки занимает возня в борьбе, которая объективно менее травмоопасна, чем хорошо поставленные удары в стойке, несмотря на специфические травмы борцов. Также большую часть поединка съедают лоукики, крайне болезненные, но не имеющие серьезных последствий. На жесткие удары в голову в ММА остается не так много времени. При том что самые опасные для здоровья бойца травмы, как правило, связаны именно с ударами в голову: в нее едят, ей думают, из нее растут глаза, которые перестают нормально видеть после частых ударов.

Бокс же со своими ограничениями оставляет для ударов только корпус и голову, при этом большинство атак все-таки приходится на голову. К тому же боксеры, освобожденные в своем тренировочном процессе от отработки ударов ног и борьбы, гораздо больше времени отдают отработке жестких ударов руками, и жестче, чем боксер, руками не бьет никто. Если, условно, боец ММА отдает по 33 % времени на тренировку борьбы, рук и ног, то боксер отдает рукам все 100. Очевидно, что удар боксера гораздо опаснее.

Так что подобные рассуждения от непрофессионала в сфере нельзя принимать на веру. Благо этот вопрос уже исследован спортивными врачами. В университете при Клинике спортивной медицины Глена Сатера изучили данные 1181 бойца ММА и 550 боксеров. Оказалось, что почти 60 % бойцов ММА и около 50 % боксеров получали травмы во время поединков, но боксеры получали серьёзные повреждения глаз и тяжелые нокауты в два раза чаще. К тому же боксерам гораздо чаще запрещалось после соревнований длительное время участвовать в спаррингах.

С 1998 по 2001 год на ринге погибло около 60 известных боксеров, в то время как в ММА эта цифра составляет всего 4 человека.

Источник

Анализ: что происходит с мозгом спортсмена после нокаута?

Сара Шепард, сентябрь 2020

На ваших глазах боксёр доносит до цели нокаутирующий удар. Вы смотрите с открытым ртом, как реципиент сваливается на канвас. И во время этого ужасного момента вы вздохнуть не можете, пока — в большинстве случаев, например, как это было с Диллианом Уайтом, которого отправил на пол Александр Поветкин — боксёр не поднимется на ноги. Но знаете ли вы, из-за чего именно определённый удар выключает свет? Или что происходит с головным мозгом боксёра в последующие минуты, часы и дни после нокаута?

Чтобы это узнать, ресурс The Athletic провёл опрос среди целого ряда экспертов, в группу которых вошли Майк Лузмор, Доктор Томас Ди Вирхильо, Крис Новински и Доктор Эшвин Патель. Лузмор является главным консультантом в областях спорта и лечебной физкультуры в британском Institute of Sport, Exercise and Health, который с 1997 года сотрудничает со сборной Великобритании по боксу. Ди Вирхильо — ведущий специалист в недавнем исследовании влияния спарринг-сессий на производительность головного мозга. Новински — доктор наук, исполнительный директор и сооснователь Concussion Legacy Foundation. Доктор Патель — главный врач Британского совета по контролю за боксом, который поможет описать события, разворачивающиеся сразу после нокаута.

Что происходит с головным мозгом в момент нокаута?

Доктор Томас Ди Верхильо: «Всякий раз, когда боец получает удар по голове, его мозг бьётся о стенки черепа. Некоторые называют это слошингом (с англ. to slosh — хлюпать, бродить без цели, болтаться. Мозг окружен жидкостью, защищающей от толчков при обычных движениях, которую называют ликвор или спинномозговая жидкость, или цереброспинальная жидкость — теперь вы можете увидеть взаимосвязь между этой ремаркой, одним из вариантов перевода «хлюпать» и остальными аналогами в русском языке. — Прим. пер.). При серьёзном слошинге (иными словами, если головной мозг слишком сильно ударяется о стенки черепа. Прим. пер.) возможны сбои в работе коммуникационных каналов головного мозга. Если коммуникационные каналы контролируют сознание человека, то тогда это (вероятно, говорящий подразумевает прерыв в работе коммуникационных каналов. — Прим. пер.) становится причиной нокаута. Такой исход случается не всегда. Иногда пропущенный удар по голове может спровоцировать появление других симптомов (например, головокружение, нарушение баланса, перепады настроения. — Прим. авт.)».

Профессор Майк Лузмор: «Я смотрю на это, как на вынужденный процесс. Ведь главным образом, пропуская удар, организм перестраивается, дабы защитить мозг от дальнейших травм. Такая перестройка означает прекращение электрической активности в мозге на какой-то момент, после которой наступает перезапуск [этой активности]. И после нокаута необходимо лежать полностью на спине для обеспечения и поддержания хорошего кровоснабжения к головному мозгу. Это в какой-то степени то же самое, что выключить и запустить компьютер заново.

Наш мозг — это удивительное серое вещество, непрерывно производящее миллиарды электрических импульсов. Во время нокаута высшие функции мозга — те, которые не выполняют ключевой роли для выживания, — перестают функционировать. Это означает отсутствие возможностей видеть, говорить и думать, но при этом деятельность сердца и лёгких сохраняется. Затем наступает перезапуск системы и все возвращается на свои места, хотя, некоторым соединениям, например, отвечающим за память, требуется немного больше времени для восстановления. Иногда человек не может полностью вспомнить событий, предшествовавших нокауту и за ним последовавших, но бывает и наоборот. Некоторые используют это как шкалу для определения степени тяжести нокаута.

В то же время, вместе с вышеупомянутыми физиологическими изменениями может быть нарушена работа мозга на уровне химии, что способно проявляться самым разным образом. Снова хочу обратить ваше внимание на то, что после нокаута требуется немного времени для возобновления деятельности соединений. Всё это обычно смешивается и называется общим понятием «сотрясение», и поэтому сотрясение на самом деле не является таким точным диагнозом. Вот, почему мы можем наблюдать, как разный организм реагирует на нокаут по-разному — потому что много различных вещей может быть подвергнуто изменениям».

Ноябрь, 2019. Деонтей Уайлдер в седьмом раунде отравляет в нокаут Луиса Ортиса в рамках титульного поединка. (Steve Marcus / Getty Images)

Если боец теряет сознание лишь на несколько секунд, значит ли это, что негативное воздействие на головной мозг не такое серьёзное?

Крис Новински: «Существует взаимосвязь между длительностью пребывания вне сознания и степенью серьёзности травмы. Но это зависит от того, каким способом вы пытаетесь оценить тяжесть мозговой травмы. Можно проводить оценку основываясь на то, сколько требуется бойцу времени, чтобы прийти в нормальное состояние и избавиться от симптомов. Или есть ещё один способ: оценить степень тяжести можно по тому, насколько повреждены ткани мозга. Но если речь идёт о скорости восстановления, если речь идёт о бессознательном состоянии протяженностью в 30 или менее секунд, то здесь и не такая уж прочная взаимосвязь со степенью травмы. Если боец не способен прийти в себя в течение одной минуты или более, то это уже будет подозрение на тяжелую мозговую травму».

Профессор Лузмор: «Есть ещё одна теория о поражениях нокаутом, которая, как я думаю, достаточно достоверна, — в боксе существует такой термин как «флеш-нокаут». (Лузмор подразумевает флеш-нокдаун. — Прим. пер.). Таким термином описывается эпизод, когда боксёр, отправившийся на настил в результате пропущенного удара, поднимается и чувствует себя так, будто ничего и не произошло. Было убедительно доказано, что может произойти перегруз черепных нервов — тех, которые поддерживают функционирование лица и головы — и если такое случается, то наступает потеря сознания. Но в таком случае это происходит не из-за энергии, поступившей в головной мозг.

Бойцы смешанных единоборств знают некоторые приёмы, которые позволяют им попасть в область черепных нервов и отправить соперника в нокаут. Симптомы сотрясения у них отсутствуют, несмотря на потерю сознания. Я думаю, что когда боксёр пропускает удар вскользь, отправляется на настил, а затем поднимается и остаётся непоколебимым, то это действительно похоже на феномен флеш-нокдауна, который, скорее всего, происходит не из-за донесённой до мозга энергии, а из-за гиперстимуляции черепных нервов».

Как описать происходящее в головном мозге в последующие дни и недели с момента нокаута?

Доктор Ди Вирхильо: «Можно сказать, что удар в голову оставляет мозг в замешательстве, беспорядке. В первую очередь он изо всех сил пытается восстановить баланс [внутри]. Иными словами, клетки мозга начинают использовать всю доступную энергию, для осуществления движения химикатов. Однако, из-за того, что в результате травмы часто нарушается мозговое кровообращение, то остаётся не так много энергии, которую мозг может использовать для обеспечения работы компенсаторных механизмов. В тяжелых случаях подобное состояние низкого уровня доступной энергии может длиться месяцами, оставляя мозг чрезвычайно уязвимым. Если атлет получает ещё один удар, не дав мозгу полностью восстановиться, это может послужить причиной возникновения, так называемого, синдрома повторного сотрясения (сильная гематома головного мозга, часто несущая катастрофические последствия. — Прим. авт.)».

Профессор Лузмор: «Ваши электрические штуки выключаются и снова включаются, затем произошедшие изменения в проводимости среди мембран (мембрана представляет собой селективный барьер вокруг клеток, который что-то пропускает, а что-то — останавливает. — Прим. авт.) могут потребовать больше времени для обретения равновесия. Именно поэтому у некоторых процесс выздоровления после сотрясения мозга занимает немного больше времени, пока реактивность клеток мембран начинает урегулироваться и возвращаться в прежнее состояние.

Более того, у нас по-прежнему нет точного ответа на этот вопрос. Мы продолжаем всё больше познавать деятельность головного мозга, также проводятся великолепные исследования, которые сосредоточены на изучение урона, влияющего на маркеры мозга. Некоторые наблюдают, как эти маркеры спустя полгода с момента сотрясения по-прежнему находятся на отметке выше уровня нормы. Но значит ли это что-то? Человек отлично справляется со всеми задачами и по-прежнему занимается своим спортом. Можно обнаружить все эти изменения, но насколько они значимы? Какие именно из них требуют внимания? Мы по-прежнему пытаемся разобраться в этом».

Возьмём двух боксёров: один проигрывает нокаутом в середине поединка, а другой принимает на себя 12-раундовое избиение и доживает до финального гонга. В каком случае мозг пострадает сильнее?

Доктор Ди Вирхильо: «Некоторые могут сделать такое предположение, что бойцы, способные принимать тяжелые удары и оставаться в сознании, находятся в группе повышенного риска. Однако, есть и атлеты, голова которых подвергалась ударам на протяжении всей жизни, демонстрирующие отсутствие дегенеративных, связанных с пропущенными ударами, изменений в голове. Я думаю, что в таких случаях всё индивидуально, поскольку продолжительное абсорбирование ударов в область головы может повысить риск развития нейродегенеративных заболеваний. Но связь между общим тоннажем пропущенных ударов и появлением дегенеративных изменений головного мозга всё ещё нуждается в точном определении. Нам уже доводилось наблюдать, как у молодых спортсменов (представителей американского футбола. — Прим. авт.) в возрасте от 20 до 30, по результатам вскрытия, врачи диагностировали хроническую травматическую энцефалопатию (заболевание мозга, вызванное повторяющимися ударами по голове, которое также связано с развитием деменции. — Прим. авт.), так что нет никаких сомнений в необходимости проведения дальнейших исследований».

Профессор Лузмор: «Ещё раз обращу ваше внимание — нам неизвестно наверняка, поскольку мы не можем измерить величину сил, проходящие через головной мозг спортсмена. Вполне возможно, что если, скажем, у боксёра очень хорошо развиты мышцы шеи и он крепко сложен, то, несмотря на эффектность принимаемого урона, головной мозг на самом деле страдает не так сильно, как это может казаться. Хотя если бойца поймали, например, в третьем раунде, то причиной такого исхода могло стать то, что он не ожидал удара и мышцы шеи в момент были расслаблены. В таком случае удар встряхнул вашу голову и мозг принял большýю часть энергии, донесённой кулаком».

Почему некоторые бойцы способны принимать на себя бесконечное количество ударов и оставаться в сознании? Благодаря генетике?

Новински: «Это зависит от многих факторов. Кристально ясно, что есть в этом заслуга генетических данных, но нам неизвестно, как можно оценить величину влияния этой причины и какие именно гены за это отвечают. Но есть и другие переменные: возьмём для примера группы мышц шеи — чем сильнее они развиты, тем короче, скорее всего, шея. Чем короче шея, тем меньше скорость вращательного движения головы от получаемого удара по сравнению с другим реципиентом, чья шея длиннее и тоньше.

Мы абсолютно убеждены, что умение увидеть удар, среагировать и подготовиться к его принятию влияет на то, будет ли реципиент нокаутирован или нет. Поэтому часто ставят точку в поединке те удары, которых спортсмен не видит, из-за чего скорость вращательного движения головы становится причиной такого исхода. Таким образом, люди с хорошим видением ударов и развитым боковым зрением имеют низкие шансы пропустить нокаутирующий удар, поскольку они способны лучше обороняться. Но что касается генетического фактора, то очень сложно измерить его значимость в этом случае».

Ноябрь, 2019. Канело Альварес в жесткой манере досрочно завершает объединительный поединок с Сергеем Ковалёвым. (Ethan Miller / Getty Images)

Профессор Лузмор: «Есть какой-то ген, означающий, что восстановление после тяжелой травмы мозга будет затруднительным, и около 20-и процентов людей являются обладателями такого гена. Но мы не можем сказать, насколько большую роль он играет, говоря о сотрясениях, и играет ли вообще. Но нам точно известно, что если, допустим, в результате автокатастрофы вы получили серьёзную травму головы, то в восстановлении вам этот ген не поможет. Но нам неизвестен ни один такой ген, который мог бы поспособствовать выздоровлению после сотрясения мозга.

Так что причина, по которой некоторые боксёры, по всей видимости, способны выдержать больше урона, чем другие, нам неизвестна. Дело может быть не только в том, что у них по-другому устроен головной мозг. Возможно, факторами являются их физическая подготовка, сколько веса им пришлось потерять во время подготовки к поединку, или, было ли у них не так давно сотрясение, из-за которого существовал риск получения повторного. Мне доводилось работать с Карлом Фрочем, которого было очень тяжело победить досрочно. Между боями он не разъедался на десятки килограмм и не подвергал свой организм экстремальным сгонкам веса к бою, как это делал, например, Рикки Хаттон. Карл всегда пребывал в весе, близком к боевому, хорошо питался, не расхаживал по барам и не загуливал.

В боксе действительно наблюдается такой феномен, когда некоторые бойцы могут принять абсолютно любой тяжести удар и продолжить поединок, но, возможно, такие попадания они способны выдержать за счёт развитых мышц шеи, удерживающих голову, а не из-за особенностей их головного мозга».

Какие события разворачиваются в ринге после того, как боец проигрывает нокаутом?

Доктор Эшвин Патель, главный врач Британского совета по контролю за боксом: «В рингсайде присутствует врачебная бригада из двух, трёх, четырёх или пяти докторов. Количество их зависит от масштаба вечера бокса. Если работают только два врача, то один из них — анестезиолог, который в случае необходимости оказывает помощь по поддержанию проходимости дыхательных путей у травмированного боксёра. Если три доктора, то тогда два анестезиолога и один врач, который ответственный за выполнение задач, не связанных с анестезиологией. Четыре врача — тогда два на два, и так далее. (Вероятно, под «два на два» подразумевается, что два анестезиолога и два — нет. — Прим. пер.). Помимо анестезиологов во врачебный состав входят специалисты в области ортопедии или нейрохирургии.

Во время каждого шоу у нас возле места проведения дежурят две машины скорой помощи. Перед каждым вечером бокса мы показываем членам охранной бригады, где располагаются наши средства для транспортировки, а также инструктируем их относительно того, какой маршрут им нужно будет использовать на случай, если потребуется доставить эвакуировать боксёра к машине скорой помощи.

Мы всегда инструктируем медработников о необходимости — в том случае, если один из боксёров отправляется на канвас — незамедлительно подняться на ринг с уже подготовленной к работе кислородной маской, дабы обеспечить поступление кислорода для пострадавшего при возникновении такой надобности. Бывает, что после поражения нокаутом спортсмен сам поднимается на ноги. При сценариях мы отправляем его на стул в углу ринга и снабжаем дополнительным кислородом. Если же боксёр находится без сознания, мы извлекаем его из ринга с помощью ковшовых носилок (которые могут протиснуться между канатами. — Прим.ред.) и транспортируем в ожидающую карету скорой помощи.

Как-то раз я работал на одном шоу в York Hall, где один из боксёров за минуту до финального гонга уступил досрочно. После травмы (вероятно, доктор подразумевает нокаут. — Прим. пер.) я отправился в раздевалку для проверки состояния боксёра. Он себя хорошо чувствовал — общался со своим тренером и никаких жалоб у него не было. Вечер бокса продолжился и 15-20 минут спустя тренер вылетел, окликнул меня и сказал: «Доктор, мой боксёр сознание потерял. Срочно нужна Ваша помощь».

Когда я пришёл, то увидел лежащего без сознания на полу боксёра. Нам нужно было его перенести и, к сожалению, дверь раздевалки, которая вела к месту, откуда можно было эвакуировать пострадавшего, была заперта на висящий замок. Повезло, что в тот вечер со мной был председатель из Southern Area, и я, пока находился с боксёром, попросил его найти способ взломать замок. Боксёра доставили в госпиталь. У него было кровоизлияние в мозг, ему была сделана операция и он выжил. Некоторое время спустя мы увиделись, и он поблагодарил меня за спасённую жизнь.

Также я был вовлечён в случай, когда боксёр завершил поединок, принял душ, ответил на вопросы журналистов, вернулся домой, где его ждали девушка и мама. В ту же ночь он пошёл в туалет, и бедняга упал в обморок, будучи на стульчаке».

Как определяется длительность ограничений, возлагаемых на боксёра?

Доктор Патель: «По окончании поединка доктора отстраняют бойца от участия в поединках или спаррингах на период длительностью от 28 до 60 дней или выше. Если причиной досрочной остановки боя стал удар по корпусу, то 60-дневного отстранения не последует — мы бы сказали, что 28-30 дней будет достаточно.

Август, 2020. Топовый претендент на титул в суперятяжёлом весе Диллиан Уайт после поражения нокаутом в 5 раунде Александру Поветкину. (Matchroom Boxing)

С другой стороны, если, допустим, подвергся избиению и остался на ногах, а рефери почувствовал необходимость прекратить поединок, то в таких случаях мы накладываем ограничения на 45 дней, вместо 28.

Если врачебный состав, работающий в рингсайде, посчитал, что боксёр пропустил слишком большое количество ударов и судья принял верное решение, остановив поединок, то тогда мы можем отстранить его от тренировок или боёв на 60 дней.

Инспекторы от Британского совета по контролю за боксом присутствуют на месте событий, и они узнают мнение врача относительно продолжительности дисквалификации. Решение принимается нами в эту же ночь. Доктору также разрешено вынести окончательный вердикт по завершении осмотра бойца уже в раздевалке. Далее боксёру выдаётся лист бумаги, в котором указано его имя и на сколько дней он отстранён. Перед тем как боксёр сможет продолжить выступать на ринге, ему необходимо посетить специалиста, который проверит неврологический статус боксёра, дабы убедиться, что он здоров. Такая проверка представляет собой простой вопрос и ответ на него. Хотя, может потребоваться МРТ, если у пациента есть какие-то симптомы.

Для каждый травмы каждый ответ должен быть индивидуальным — нельзя стандартизировать протокол.

Непрофессионал может увидеть, как боксёр падает на настил и не успевает подняться в течение 10 секунд. В то время как рингсайд-врач, в свою очередь, может сказать, что это был не такой уж тяжелый нокдаун и выписать 28-дневное отстранение вместо 45-и. Хотя в большинстве случаев после нокаута мы отстраняем на 45-60 дней, поскольку мы обязаны заботиться о безопасности бойца».

Почему Диллиан Уайт получил только 28 дней дисквалификации после досрочного поражения Поветкину?

Доктор Патель: «Что касается ситуации с Диллианом Уайтом, то я не был назначен на тот боксёрский вечер, но если бы работала наша бригада в ту ночь, то он подвергся бы незамедлительному обследованию непосредственно после завершения поединка. Сначала, согласно протоколу нашего Совета, ему был бы оказан первичный осмотр в ринге, а затем ещё один в раздевалке. Если бы возникли какие-то сомнения, то мы бы попросили его остаться в раздевалке и пригласили бы медработника, чтобы боксёр находился под его надзором, и ещё бы мы попросили доктора из рингсайда также осмотреть его. То есть, он был бы проверен и перепроверен двумя разными экспертами.

Если же в рингсайде присутствует доктор, специализирующийся в области нейрохирургии, то мы бы вовлекли его в проведение оценки состояния здоровья боксёра. По истечении срока отстранения боксёр снова был бы обследован, о результатах которого доктор должен заполнить либо бланк, либо отправить результаты осмотра в Совет, перед тем как освободить боксёра от ограничений».

(Верхнее фото — Мэнни Пакьяо отправляет в нокаут Рикки Хаттона: Gabriel Bouys / AFP via Getty Images)

Источник