Депрессия глазами психолога
Комментарии 
0
Мне нравится 
0
Слово «депрессия» любимо в народе, часто и легко используется, быть в депрессии прилично и понятно. Чаще всего его используют для обозначения плохого настроения, подавленности, грусти, бессилия. «У меня вчера с утра была сильная депрессия», «Когда ребёнок капризничает, у меня сразу начинается депрессия». При самой первичной диагностике часто оказывается, что речь идёт о ситуативной реакции на жизненные затруднения или травмирующие ситуации или об экзогенной депрессии — той же реакции, только уже затянувшейся. В начале терапевтической практики, вдохновлённая идеями и перспективами гештальт-терапии, я была уверена, что можно и должно лечить депрессию только психотерапией, осознанием происходящего, своего вклада в болезнь, изменением отношения к жизни. Как многим новичкам, мне везло, и моим клиентам тоже, сложных случаев поначалу не было, депрессии у клиентов были реактивные, вызванные жизненными трудностями, кризисными событиями, и действительно, с ними можно было справиться без лекарств.
Но жизнь не стоит на месте, подкидывая нам всё более и более сложные задачи по мере нашего развития (вернее, мы начинаем эти задачи замечать и браться за их решение). У меня стали появляться другие клиенты, непохожие на прежних. Иногда в их жизни было трагическое событие, иногда ничего явного они не могли вспомнить, но ощущение подавленности, безысходности присутствовало у всех. Жить тяжело. Нет сил. Трудно справляться с проблемами. Ничего не получается. Жить безрадостно, беспросветно. У многих объективно жизнь была неплохой, устроенной, интересной, полной — но вся радость, которую эти люди могли бы испытывать, постоянно куда-то исчезала, утекала, как песок сквозь пальцы. Разговорные сессии приносили только кратковременное облегчение клиентам и забирали много сил у меня. Радость не усваивалась у них в душах, как у некоторых не усваивается в организме лактоза или железо. Эндогенная депрессия сидела в кресле напротив и, тяжело вздыхая, медленно жаловалась на чувство никчемности, вины и безысходности.
Моих знаний по клинической психологии, по психиатрии явно не хватало. Когда я училась на психолога, а потом на гештальт-терапевта, слушала лекции по психиатрии и проходила практику в диспансерах, я была твёрдо уверена, что с психиатрическими случаями я работать не буду, что мои будущие клиенты — это люди со здоровой психикой, невротического склада, испытывающие жизненные затруднения.
Всё так. Мои клиенты были социально адаптированными, адекватными и вменяемыми, имели семьи, друзей, работу. Вот только радость у некоторых из них никак не усваивалась в организме. При этом отмечались снижение настроения, пессимистический, упаднический взгляд на жизнь, заторможенность, заниженная самооценка и утрата интереса к жизни. Часто именно это и было поводом к обращению за помощью, или являлось причиной других трудностей (в семье, на работе).
Я стала узнавать про лекарственное лечение депрессии. Прочла множество авторов, предлагающих свои модели её лечения. Стала читать медицинские обзоры. Много разговаривала с врачами, ездила на обучение, читала протоколы и описания случаев.
Искала и находила книги, написанные психиатрами для пациентов, страдающих депрессией, и их близких. (Р.Евсегнеев. Психиатрия для всех., А.Добрович. Выбраться из депрессии.). Я благодарна этим авторам за их работу и жалею только, что их книги недостаточно растиражированы.
Я психолог, не врач, и не имею права назначать или отменять лекарства. Это не моя работа, не моя территория. И клиенты, обращающиеся ко мне за помощью, как правило, это понимают. Более того — многие боятся таблеток, боятся психиатров. У людей до сих пор жив страх перед мозгоправами, люди боятся «отупляющих» таблеток, боятся «превратиться в овощ», «оказаться на учёте» и т.д.
Мне повезло познакомиться с русскоговорящими психиатрами, работающими в государственном и частном секторе. Теперь я могла рекомендовать моим клиентам обратиться к конкретным специалистам и получить помощь на родном языке. Это важно, особенно когда человек растерян и ослаблен депрессией.
Такая совместная работа оказалась очень полезной. Для меня, как для гештальттерапевта — тем, что я могла разделить ответственность с врачом. Для врачей — тем, что их пациенты помимо изменений химических (регуляции уровня серотонина, дофамина и норадреналина) получают изменения психические, формируя с помощью психотерапии новые нейронные связи в мозгу.
Ну, и прежде всего, для моих клиентов — всем вышеперечисленным, (ни один клиент за всю мою практику, кстати, не превратился при этом ни в какой овощ и не впал в зависимость от лекарств).
Эта работа — долгая, трудная. Это благодарная работа. Я восхищаюсь своими клиентами — их мужеством, их волей, их смелостью. Я чувствую себя проводником, сопровождающим отважных путешественников в их долгом и трудном выходе из депрессии.
Я ходила по этим тропам множество раз, и каждый раз это новая дорога. Но всегда это дорога от холода и темноты к свету, к теплу. От изоляции — к контакту. Контакту с собой, с близкими, с миром.
2.
Клиент, описывая свои переживания депрессии, оговорился. Он хотел сказать, что для него депрессия — это «стена, которая отгораживает», но сказал «стена, которая ограждает». Исправился, а я задумалась — какое описание точнее?
Пожалуй, оба определения верны, но для разных случаев. При реактивной депрессии человек ограждается от проблем, бед, переживаний и получает возможность пережить кризис, перевести дух, собраться с силами. При эндогенной депрессии эта стена становится тюремной стеной, она отгораживает от контакта с происходящим, от участия в жизни, и приводит к изоляции, отчуждённности, усиливая чувство одиночества, ненужности, никчемности. Страдает человек, портятся его отношения с миром.
Чтобы разобраться с проблемами в отношениях, надо понять, какие чувства возникают в них. Эти чувства могут быть дискомфортными, пугающими, непонятными, но они есть. Избегание ведёт к изоляции, к депрессии.
Важно находиться в контакте с чувствами, в контакте с человеком, к которому эти чувства направлены. Тогда становится возможным что-то изменить в отношениях.
Если чувства подавляются, не признаются, игнорируются, а сама проблема уносится с собой по ту сторону «ограждения» — в депрессию, то сделать с этим ничего нельзя. Остаются только навязчивые, повторяющиеся мысли, которые ни к чему не приводят.
Чувства — это индикатор потребностей. Чего я хочу, чего боюсь, как я себя останавливаю. Останавливаю и уношу в свою норку. Потребность остаётся неудовлетворённой. Более того — непризнанной. В депрессии человек останавливает себя раньше, чем успевает чего-то захотеть. Он не разрешает себе хотеть.
3.
В одиночку не справиться с проблемой, возникшей в контакте — только в контакте.
Собственно, поэтому и нужна терапия. Можно прочитать много книг, советов, пройти кучу тестов, но это не заменит отношений. Отношений, в которых мы находимся всю жизнь — с самого рождения, получая (или, увы, не получая) от родителей обратную связь «ты есть», «ты хороший», «ты нам нужен». Отражаясь в их глазах, ориентируясь на их эмоциональные реакции, мы составляем представление о себе. Я есть, я хороший, я нужный. Это база, это фундамент. Потом на него накладывается представление о мире — что такое хорошо и что такое плохо? От чего радуется мама? Что её расстраивает? На что сердится папа? Как он справляется со своей злостью?
Пока ребёнок маленький, ему трудно разобраться со своими чувствами, эмоции захватывают его целиком, как волна. Чтобы не утонуть, надо за что-то держаться. В норме — это родитель. Он тоже испытывает эмоции, но он сильный, устойчивый. Они не топят и не смывают его. Мама расстроена моим поведением, но это её не разрушает, она меня любит. Папа сердится на меня, но он всё равно остаётся со мной в контакте. Мой мир может устоять.
Если мир неустойчив, непредсказуем, опасен, если нет опоры в виде стабильных родителей, остаётся один выход — спрятаться в себя подальше, уйти в депрессию поглубже.
4.
Ребёнок учится у родителей, усваивает их примеры. Родители сами не идеальны, кто-то лучше разбирается в себе, кто-то даже никогда не задумывался, зачем это нужно. Однажды подросток на приёме сказал мне «Папа ругает меня за проявление любых эмоций. Он считает, что это не по-мужски. У него самого нервы, как стальные канаты, он так часто говорит. Он ничего не чувствует».
Ничего не чувствовать, пока человек жив, невозможно. Но можно игнорировать свои чувства, делать вид, что их нет. Вряд ли нервы от этого станут, как стальные канаты, но вот язва желудка, повышенное давление, бронхиальная астма наверняка появятся. Не хочет человек переживать душой, придётся переживать телом.
5.
В терапии депрессии много методов, выбор их зависит от предпочтений и умений самого терапевта, от личности клиента, его предрасположенности. Каждый человек уникален, и каждая терапия особенна, но есть и объединяющие моменты.
Я выделяю следующие:
Телесное осознавание. Человек в депрессии теряет контакт с собой, со своим телом. Ему плохо, тяжко, муторно, но это общее, недифференцированное состояние. Как правило, оно состоит из множества напряжённых, сжатых, «неживых» участков. Обращая на них внимание, клиент «присваивает» эти части тела, восстанавливая свою целостность и витальность.
Внимание к «здесь и сейчас». Фокусирование на актуальном, происходящем здесь и сейчас, на процессе. В депрессии человек склонен застревать в сожалениях о прошлом, заниматься самообвинениями по поводу сделанного или несделанного или переживать о будущем, бояться возможных неудач. В результате он выпадает из настоящего момента, теряет контакт с реальностью. С помощью телесного осознавания, гештальт-практик клиент заново учится присутствию в мире.
Работа с убеждениями, ценностями, интроектами. «Мальчики не плачут», «Девочки не злятся» — это уже классика. Кроме этих установок, существует множество тем — деньги, секс, семейные роли, место в обществе и т.д., собственное отношение к которым у человека не определено или отличается от того, которое он привык считать правильным, и этот диссонанс мучителен и болезненен. С помощью терапии клиент формирует собственные убеждения, учится доверять себе.
Фокусирование на отношениях между клиентом и его окружением. Депрессия — болезнь изоляции, следовательно, задача терапии — помочь клиенту преодолеть изоляцию, наладить связи с окружающим миром. Как человек устанавливает контакты с другими? Как останавливает себя? Чего пугается? Обо что спотыкается? Всё это проявляется в отношениях, которые клиент устанавливает с терапевтом, всё это можно обсуждать, пробовать новые способы.
Экзистенциальный подход. Поиск смысла жизни, своего предназначения, места в мире. Об этом много думают, но мало говорят. Пресловутая заниженная самооценка, обычно встречающаяся при депрессии — это свидетельство недостаточного знания о себе, непонимания себя. Это темы, требующие от терапевта честного отношения прежде всего к себе.
6.
Один человек, когда-то чудом оставшийся в живых после неудавшегося суицида, из травматологии попавший в отделение суицидологии, затем лечившийся в отделении неврозов, получивший лекарственную и психотерапевтическую помощь, спустя много лет сказал мне такую фразу: «Если бы я знал, что это депрессия и что она лечится, я бы никогда такого не сделал. Я просто думал, что этот ужас — навсегда».
Депрессия лечится! Депрессию нужно лечить! Об этом знают, об этом пишут, об этом говорят. Но недостаточно, мало, неубедительно. Я не знаю, что можно ещё сделать, чтоб изменить ситуацию, донести это до всех нуждающихся в лечении и для их близких. Надеюсь, что эти мои заметки тоже кому-то помогут обратиться за помощью и получить её. Я бы очень этого хотела.
Источник
Депрессия глазами психолога — 2. Что делать
Комментарии 0
Мне нравится 1
Несколько лет назад я написала статью “Депрессия глазами психолога”. Я хотела обобщить свой опыт работы, поделиться им с коллегами-психологами и психотерапевтами, а главное — с людьми, которые столкнулись с этой болезнью, растеряны и напуганы, а также с их родственниками и близкими, которые растеряны и напуганы не меньше. Речь в статье шла об эндогенной депрессии, возникновение которой не вызвано какими-то трагическими или стрессовыми событиями в жизни человека (хотя стресс и может послужить последней каплей), а связано с нарушением работы медиаторов центральной нервной системы и недостаточной выработкой гормонов серотонина, норадреналина и дофамина). Выражаясь проще — у человека всё прекрасно в жизни, хорошая семья, работа и друзья, а он не может радоваться, тоскует, мается, винит себя во всех бедах и никак не может выбраться из этого состояния.
С тех пор статья зажила своей жизнью, она гуляет по сети, а мне приходят письма. Люди пишут о себе или своих близких, спрашивают совета. Недавно, отвечая на очередное письмо, я подумала, что пора написать продолжение, ответив на самые частые вопросы.
Надеюсь, что эта статья тоже окажется полезной.
Вы заподозрили у себя депрессию. Возможно, прочитали несколько медицинских или психологических статей и нашли у себя похожие признаки. Может быть, прошли тест-опросник «шкала депрессии Бека». Или кто-то из вашего окружения рассказал вам, что у него было так же, а потом врач диагностировал депрессию и назначил лечение. И теперь вы в смятении. Вам плохо, тягостно, у вас мало сил и почти все время плохое настроение и упадочные мысли. Но при этом вам очень страшно и непонятно, как быть. Идти к врачу — куда? К какому? А вдруг это не депрессия, а какая-нибудь шизофрения? Вдруг вас положат в закрытое отделение и будут колоть сильнодействующими лекарствами, а потом дадут справку, с которой вы не сможете устроиться на работу? От этих мыслей вам становится ещё хуже. Окружающие советуют взять себя в руки и не раскисать, а вы ни о чем другом и думать не можете. Только о том, какая вы безвольная и бесполезная тряпка, и как всё плохо.
Стоп.
Если это состояние длится больше двух недель, и ничего не меняется, и не становится легче, лучше позаботиться о себе.
Как это сделать?
Я знаю, что меня читают люди из разных стран с разными системами медицинской помощи. Но я полагаю, что в большинстве государств порядки более-менее схожи. Поэтому позволяю себе дать общий совет.
Если вы боитесь идти к врачу, если всё же сомневаетесь, депрессия ли это, если не знаете, с какой стороны подступить к лечению — идите к частнопрактикующему психотерапевту. Ищите того, кто работает с депрессией, у кого есть опыт и репутация в этой области. Того, кто сможет её распознать, диагностировать. На первом этапе это тот специалист, который вам нужен. Дело в том, что есть много заболеваний, дающих схожую с депрессией симптоматику: эндокринные, онкологические, аутоимунные. Опытный специалист сумеет распознать отличия в симптомах и направить вас по нужному пути.
Дальше. Предположим, это всё же депрессия, и она требует лечения. Вероятнее всего, психотерапевт направит вас к психиатру, чтобы тот выписал вам лекарства. А сам будет заниматься с вами психотерапией. Возможно, будучи сам психиатром, он совместит эти процессы. Я знаю врачей, которые занимаются только медикаментозным лечением, и отправляют своих пациентов на терапию к коллегам-психологам. Знаю тех, кто занимается и тем, и другим. Думаю, оба этих варианта работают и каждый специалист сам решает, как ему быть.
На что стоит обратить внимание вам?
Во-первых, контакт с врачом. Часто слышу “Я не люблю врачей”. Вам не нужно его любить! И они не должны любить вас. Для любви есть родные и близкие. А вот относиться с уважением и вниманием — должны. И доверие должно быть хотя бы минимальное, и приязнь. С этим врачом вам предстоит довольно долгое сотрудничество и хорошо бы, чтоб предстоящий визит не вызывал у вас паники, отвращения, тревоги и страха. Ищите врача, с которым вы сможете сотрудничать! Лечение депрессии (да и остальных болезней) — не пассивный процесс.
Во-вторых, но этот пункт очень важен, — отнеситесь к лечению серьёзно и ответственно. Скорее всего, врач, назначая вам антидепрессанты, скажет, как они действуют и на что обратить внимание. Вы можете спросить сами. Часто врачи не хотят пугать пациента и советуют не читать описание побочных эффектов. Думаю, они правы. В депрессии и так обостряется чувствительность ко всем телесным недомоганиям (это часто является ещё одним симптомом), и пристальное внимание к ним может только мешать. Но если вы человек тревожный и мнительный — спрашивайте, чего вам стоит опасаться, на что обратить внимание, а что можно потерпеть. Знайте, что действие всех антидепрессантов — пролонгированное, т.е. эффект от них проявится не сразу, а со временем, и накапливается, это нормально, так должно быть! К сожалению, многие люди, не почувствовав улучшения на следующий день после приёма таблеток, и не дождавшись его через неделю, разочаровываются и бросают их пить. Это неверно. В лучшем случае вам станет немножко легче через две-три недели, это время нужно переждать, перетерпеть, так же, как и возможные побочные эффекты от лекарств. Договоритесь с врачом, когда вы можете связаться с ним, узнайте, в каких случаях не стоит терпеть.
Кому-то везёт и первые назначенные антидепрессанты начинают быстро и хорошо действовать, кому-то приходится долго менять лекарства, подбирать их. Не вините себя, не вините врача. Даже обычное жаропонижающее действует на людей по-разному, одному помогает быстро, другому медленнее, а у третьего вообще может вызвать аллергию. Что же говорить о таких сложных лекарствах, как антидепрессанты. Сотрудничайте с врачом, ищите вместе нужные варианты.
Собственно, я потому и пишу про частнопрактикующих психиатров — они могут посвятить пациентам больше времени. Врачи в поликлиниках и больницах, к сожалению, больше загружены и не могут так часто назначать приёмы и быть на связи, у них другой режим работы.
Продолжим. Лекарства подобраны, они действуют, вам становится легче. Уменьшились, а потом и вовсе ушли симптомы депрессии, вы чувствуете себя бодрым и сильным. И в голову закрадывается мысль — а зачем я пью эти таблетки? Мне уже хорошо, я выздоровел, ради чего терпеть побочные эффекты и уколы самолюбия (я очень мало видела людей, которые не переживали бы из-за того, что вынуждены пить антидепрессанты. Вот таблетки от давления, от холестерина, от повышенной кислотности — пожалуйста, без проблем. Но антидепрессанты — это страшный стыд и позор, слабоволие и малодушие. Наверное, есть где-то в глубине души надежда, что мог бы сам контролировать этот несчастный обратный захват серотонина и норадреналина, надо только взять себя в руки и постараться. Собственно, и к депрессии вообще отношение такое же).
Ну так вот, продолжу. Человеку становится лучше, он чувствует себя здоровым и решительным жестом выбрасывает лекарства в мусорку. Или не решительным и не выбрасывает, а просто забывает принимать их.
Пожалуйста, не делайте этого! Пожалуйста, обсудите с врачом! Поверьте, врачу тоже хочется видеть вас здоровым и весёлым, он будет радоваться вашему выздоровлению и гордиться своим профессионализмом. Я слышала мнение, что врачи в сговоре с фармацевтами и в их шкурных интересах держать вас на таблетках пожизненно. Не думаю, что это так. Депрессия, к сожалению, очень распространённая болезнь, на смену одному выздоровевшему придёт следующий заболевший, уж простите за цинизм. Хорошо, что фармацевты работают и придумывают новые лекарства. Многие драмы и трагедии прошлых времён не случились бы, если бы тогда у страдающих депрессией была возможность лечения.
Итак, ещё раз попрошу вас — не прекращайте приём лекарств самовольно. Поговорите с врачом, он вам составит схему, по которой вы спокойно и правильно снизите дозу антидепрессантов — под его контролем. Когда прекращение приёма происходит резко, лечение приходится возобновлять сначала и, как правило, с больших доз. И не из вредности врача, а потому что депрессия возвращается с ещё худшими проявлениям. Оно вам надо?
Так, о чем я ещё не сказала? О психотерапии. Странно получается — я ведь психолог, не врач, а большая часть статьи посвящена именно врачебной теме. Ну что делать. Я много работаю с людьми в депрессии, и знаю, что это очень важная часть, о ней должны говорить все — и врачи, и психологи. Мы не конкуренты, мы союзники.
Психотерапия идёт параллельно медикаментозному лечению. На первых этапах, пока не начали действовать таблетки, её роль — поддерживающая, облегчающая. Чтобы копать вглубь, заниматься анализом, нужны силы, нужны ресурсы. Они появятся позже, когда организм получит передышку благодаря поступающему серотонину и норадреналину, и когда сам, отдохнув и успокоившись, начнёт их вырабатывать.
Вот тогда можно начать исследование — как человек живёт, как относится к себе и своей болезни, как принимает себя? Как можно позаботиться о себе, научиться быть внимательным и бережным, замечать изменения в самочувствии, не дожидаясь ухудшения? Как чувствовать себя живым, нужным, настоящим, включённым в жизнь и интересующимся миром? Это общие вопросы, но ответы на них каждый человек находит свои, и психотерапевт — помощник и союзник в этом исследовании.
Такая терапия — довольно долгий процесс, ведь вам уже не пять лет, отношения с собой и миром сложились, установки давно выработаны, и многие из них подлежат переосмыслению. Поэтому я всегда с недоумением встречаю отзывы “был у психолога два раза, не помогло” и “избавлю от депрессии за один сеанс”. Хотя, возможно, это я пока чего-то не знаю и не умею. Поживём — увидим.
Ну вот пока всё, что я хотела рассказать о лечении депрессии.
Пожалуйста, не сдавайтесь! Ищите помощи! Ищите специалистов, спрашивайте рекомендации, принимайте помощь, помогайте себе, заботьтесь о себе. Здоровья вам и благополучия!
Источник