Чувства это не сатира

Эпоха новой серьезности. Почему ирония перестала работать

Ирония перестала быть главным настроением эпохи. Ей на смену пришла новая искренность и постирония — состояние, в котором границы между юмором и серьезностью оказываются размытыми. Писатель Дэвид Фостер Уоллес в 1993 году предсказывал появление антибунтарей, которые уйдут от деконструкции и постмодернистских концептуальных игр в сторону новой серьезности. Теперь этот переход можно заметить в фильмах, музыке и сериалах, мемах и культуре онлайн-радикализма.

Когда-то ирония была незначительным словесным феноменом, когда утверждается одно, а подразумевается другое. Постмодернизм показал нам, что сама реальность иронична: любое высказывание обречено на неполноту, истина неуловима, «вечные ценности» — не более чем иллюзия.

Ирония оказалась главным способом существования и настроением целой эпохи. Серьезность и непоколебимые убеждения стали признаком невежества и небольшого ума.

По выражению философа Петера Слотердайка, разочарование и ироническая дистанция стали методом, с помощью которого «просвещенные люди следят за тем, чтобы их не считали простофилями».

Это отношение наполнило не только высоколобые постмодернистские романы, но и массовую культуру. Образец иронической чувствительности — культовое мультипликационное шоу South Park. Его создатели высмеивали все пороки и нелепости современного общества: от религиозного фундаментализма до Дональда Трампа, от активистов по защите окружающей среды до вегетарианства. Вместе с порцией сатиры зрителю достается чувство морального удовлетворения: мы не такие наивные и близорукие, как обитатели Южного Парка. Мы не купимся на эти уловки.

Как замечает критик Марк Фишер, такой «реализм» похож на позицию депрессивного больного, который считает, что любое позитивное изменение, любая надежда — не более чем иллюзия. Полвека назад, в начале постмодернистской эпохи, эта позиция выглядела свежей и продуктивной. Но ее время подошло к концу.

Борьба с шаблонами сама превратилась в шаблон. Ирония уже не подрывает статус-кво, а его укрепляет. Зачем пытаться что-то изменить, если все старания обречены на провал?

1. Ко всему относись с иронией.
2. Никакого энтузиазма.
3. Всё кругом — тупость.

«Правила хипстера» из сериала «Счастливый конец»

Ирония — не просто риторическая фигура или художественный прием. Это образ мышления, который влияет на то, как мы живем и действуем. В психоанализе ирония описывается как психологическая защита, которая помогает дистанцироваться от ситуации, посмотреть на нее со стороны.

Как пишет мастер короткого рассказа Дональд Бартельми, «ирония — это способ лишить объект его реальности, после чего субъект может ощутить себя полностью свободным». Она помогает мириться со сложностью жизни. Но со временем эта свобода может превратиться в ловушку.

Проблема иронии в том, что она не создает ничего нового. Ее функция — отрицание, чистая негативность.

Это заметил еще Алексей Лосев в полемике с Михаилом Бахтиным: смех «совершенно далек от всяких вопросов преодоления зла в жизни… он не только его узаконивает, но еще и считает своей последней радостью и утешением».

Поэтому ирония совсем необязательно прогрессивна. С ее помощью можно оправдать даже самые человеконенавистнические убеждения.

Если раньше ирония была атрибутом интеллектуалов, диссидентов и хипстеров, которые боролись против бюрократии, косных традиций и массовой культуры, то теперь она превратилась в оружие консерваторов и неонацистов.

Если бы Гитлер был постмодернистом

После того как немецкий пожарный Дирк Денхаус попытался поджечь дом, полный беженцев, газета New York Times поставила ему необычный диагноз: отравление иронией. Денхаус часами сидел на Facebook, обмениваясь нацистскими комментариями и мемами. Сначала он просто шутил, а затем поверил в собственные шутки и попытался перенести их в реальную жизнь.

Термин «отравление иронией» (irony poisoning) описывает мировоззрение, которое настолько проникнуто иронией и сарказмом, что провокационные заявления и сомнительные поступки уже не кажутся чем-то плохим.

Но это не просто цинизм — за шутками и иронией скрывается вполне серьезное послание.

Современный фашизм одновременно похож и не похож на фашизм Гитлера или Муссолини. Неонацисты и сторонники движения Alt-right вполне серьезны в своих намерениях — это доказывают многочисленные преступления на почве расовой ненависти в Европе и США. Но несмотря на всю серьезность, это абсолютно постмодернистское явление.

Основная среда обитания «альтернативных правых» — онлайн-журналы, имиджборды, ютуб и социальные сети. Фашистские лозунги теперь не преподносятся напрямую, а заворачиваются в обертку троллинга и сарказма. Не всегда понятно, является ли ультраправая риторика просто провокацией, или люди, которые ее используют, действительно верят в заговор мультикультуралистов и расовое превосходство белых. В постмодернистской, постиронической культуре, как утверждает неонацист Эндрю Энглин, «абсолютный идеализм должен сочетаться с тотальной иронией, чтобы тебя услышали».

Новые правые отлично освоили уроки постмодерна — они знают, как оспорить и деконструировать доводы оппонента, выставив его в глупом виде. Они понимают, что любой тезис может быть разоблачен как обман или социальный конструкт.

Теперь они используют эти тактики против либеральных идей — гендерного равенства, толерантности и прав человека. А поскольку либерализм на Западе стал политическим и культурным мейнстримом, доводы «альт-райтов» начинают казаться смелым бунтом против истеблишмента.

Конечно, ирония сама по себе не ведет к радикализации. Зато она позволяет распространять радикальные взгляды более эффективно. Это отличный способ запутать публику и уклониться от критики.

Троллям и альтернативным правым необязательно доказывать, что их собственные взгляды верны. Главная задача — подорвать доверие к традиционным СМИ и институтам власти. Оказалось, что в атмосфере постправды, политкорректности и всеобщего дефицита внимания сделать это не так уж сложно.

Если радикализм распространяется с помощью мемов, это принижает его серьезность и делает просто еще одной частью интернет-культуры. Расизм? Это шутка, не будьте такими чувствительными.

Даже открытое насилие теперь сопровождается иронической усмешкой. Перед тем как убить 51 человека в мечетях Новой Зеландии, Брентон Таррант запустил онлайн-трансляцию в фейсбуке и опубликовал манифест, наполненный мемами и шитпостингом — «толстым» троллингом, направленным на то, чтобы вызвать у читателя эмоциональную реакцию и отвлечь от сути дела. Значительная часть этого документа состояла из копипасты и локальных отсылок, понятных только аудитории 8chan. Возможно, это первый крупный теракт, который был спланирован и оформлен как интернет-мем.

После иронии

Одним из главных критиков иронии считается Дэвид Фостер Уоллес — автор «Бесконечной шутки». Уоллес сравнивает иронию с анестезией: в малых дозах она помогает выносить противоречия реальности и сохранять душевное равновесие, но затем становится ядовитой. Постмодернисты с их релятивизмом, деконструкцией, интертекстуальными цитатами и культурологическими отсылками помогли разрушить прежние каноны, но ничего не предложили взамен.

Если искусство хочет показывать, «что значит быть гребаным человеком», нужно двигаться дальше. Это значит — позволить себе быть сентиментальными, наивными и, возможно, немного слащавыми.

Призыв Уоллеса подхватили в литературе, кино, музыке и телесериалах. Джонатан Франзен, Зэди Смит, Джеффри Евгенидис и другие авторы стали создавать реалистические романы, наполненные эмоциями, семейными историями и превратностями личной судьбы. «Постироничной» называют эстетику фильмов Уэса Андерсона, Мишеля Гондри, Чарли Кауфмана и Спайка Джонза. Сохраняя солидную долю юмора, эти авторы отходят от концептуальных игр и возвращаются к миру человеческих чувств, которыми пренебрегал постмодерн.

Ирония выстраивает барьеры между нами и художественными персонажами — и тем самым препятствует сопереживанию. «Новая искренность» означает не возврат к ценностям или идеологиям прошлого, а честное признание того факта, что все мы укоренены в своем опыте и отношениях с другими людьми. Мы заперты в своеобразных, веселых или пугающих, но всегда настоящих мирах, откуда не сбежать при помощи какой-то интеллектуальной уловки.

Одним из верных последователей Уоллеса стал сценарист Майкл Шур, создатель сериала «Парки и зоны отдыха». Он написал диссертацию по «Бесконечной шутке» и даже приобрел права на экранизацию романа.

Сериал «В лучшем мире», созданный Шуром, называют главным комедийным шоу нашего времени. Вопрос, который поднимает этот сериал, звучит предельно серьезно: что значит быть хорошим человеком?

Действие происходит в Хорошем Месте — версии рая, где много добропорядочных людей и замороженного йогурта. Но главная героиня по имени Элеанор оказалась там по ошибке. Она была плохим человеком: продавала пожилым поддельные лекарства, обманывала друзей и всё время заботилась только о себе. Элеонор узнает об ужасах, которые грозят ей в Плохом Месте — зубастых пчелах, четырехголовых медведях, вулканов со скорпионами. Заручившись поддержкой другого героя, который оказывается профессором моральной философии, она пытается стать лучше.

Сериал неоднократно возвращается к книге гарвардского профессора Тима Скэнлона «Чем мы обязаны друг другу».

Скэнлон утверждает, что о морали лучше рассуждать не с точки зрения правил, а с точки зрения человеческих отношений. То, что имеет значение, — это наши связи с другими людьми, способы сосуществовать, относиться друг к другу с заботой и уважением.

Ту же самую мысль сериал показывает на уровне сюжета. Он исследует сложные этические вопросы, но всё время остается смешным. Ирония и абсурдный юмор скрывают искреннее и глубокое послание.

Литературовед Ли Константину считает постиронию ответом на «новую структуру чувства» современности. Постирония — это попытка переформулировать логику серьезности в ироническом мире, когда мы уже не можем утверждать что-либо с абсолютной уверенностью.

Трудно верить в рациональность, Бога или подлинное «я», если научился воспринимать себя как конгломерат противоречивых желаний, гормонов, языковых игр и культурных дискурсов. Как говорил Умберто Эко, мы живем в эпоху утраченной простоты.

У искренности и серьезности есть свои пределы. Без порции подозрения — привычки читать между строк — мышление застаивается и интеллектуальная жизнь становится невозможной. О том, насколько важна ирония, можно узнать еще из диалогов Сократа, который использовал насмешку как инструмент на пути к мудрости.

Но ирония сама по себе вряд ли может нам помочь. Даже фундаменталисты и радикалы рядятся в одежды юмора и сарказма. Доводы постмодернистов они используют для того, чтобы отрицать научные факты, демократические права и свободы. С другой стороны, попытки настаивать на существовании истины, гуманизма и рациональности тоже не выглядят многообещающими. Поклонение науке не уведет нас далеко.

В программной статье «Почему критика выдохлась» философ Бруно Латур заявляет: светский скептицизм себя исчерпал. Радикальное сомнение он предлагает заменить на заботу и культивирование хрупкой созидательности.

Следует не разоблачать, а объединять. Не вытаскивать ковер из-под ног наивных верующих, а создавать площадки для дискуссий. От деконструкции перейти к реконструкции.

Для этого нам понадобится и глубокая искренность, и мощная ирония. Любые попытки избавиться от одного из этих элементов будут обречены на провал.

Источник

Разница между сатирой и сарказмом

Сатира и сарказм — два термина, которые часто используются взаимозаменяемо. Однако между сатирой и сарказмом есть четкая разница. Сатира — это литературный жанр, разоблачающий глупости и слабости общ

Содержание:

Главное отличие — сатира против сарказма

Сатира и сарказм — два термина, которые часто используются взаимозаменяемо. Однако между сатирой и сарказмом есть четкая разница. Сатира — это литературный жанр, разоблачающий глупости и слабости общества. Сарказм — это использование иронии для насмешек или насмешек. Хотя оба этих жанра указывают на слабости людей, главное отличие между сатирой и сарказмом, что намерение сатира это к подстрекать людей к позитивным изменениям в то время как намерение сарказм это просто передать презрение.

Что такое сатира

Сатира — это литературный жанр, использующий такие литературные приемы, как остроумие, юмор, ирония и преувеличение, чтобы разоблачить глупости и слабости общества. Основное намерение сатиры — вызвать позитивные изменения в обществе. Поэтому это можно назвать формой конструктивной критики. В основном это можно наблюдать в романах и пьесах. Он принимает сообщение аудитории об их собственных ошибках, не причиняя им вреда и не грубости. Сатира использует юмор, чтобы передать это сообщение. Именно через юмор создатель сатирического романа или пьесы изображает недостатки, нелепость концепции, ситуации или образа жизни.

Пример политической сатиры

Что такое сарказм

Сарказм это использование иронии, чтобы издеваться или передавать презрение. Саркастический комментарий или замечание означает полную противоположность тому, что говорится. Саркастическое замечание может быть заметно через голосовые перегибы (тон и высота). Это может оскорбить завуалированное в форме похвалы. Иногда это также может быть прямое замечание, содержащее грубые слова. В письменном тексте может быть трудно отметить саркастические замечания. Сарказм чаще используется в разговорах между людьми.

В отличие от сатиры, сарказм может ранить и огорчать. Это часто сопровождается чувствами, такими как презрение и горечь, Важно отметить, что сарказм не имеет намерения исправлять какие-либо недостатки или недостатки. Это просто указывает на ошибку таким образом, что смущает или причиняет боль этому человеку. Сарказм можно назвать разрушительным, так как пользователи сарказма не учитывают чувства другого человека.

Разница между сатирой и сарказмом

Определение

Сатира это использование юмора, иронии, преувеличения или насмешек, чтобы разоблачать и критиковать недостатки и ограничения общества и его отдельных лиц.

Сарказм является использование иронии, чтобы издеваться или передавать презрение.

использование

Сатира является литературным жанром и используется в романах, пьесах, фильмах и т. д.

Сарказм в основном используется в устных разговорах.

умысел

СатираЦель состоит в том, чтобы указать на глупости в обществе и побудить людей к позитивным изменениям.

СарказмЦель состоит в том, чтобы просто передать презрение или оскорбление.

Сатира заставляет людей смеяться; он использует юмор, чтобы передать сообщение аудитории.

Сарказм редко с чувством юмора или смешно.

Чувства

Сатира не ранит и не расстраивает людей.

Сарказм часто ранит, расстраивает и оскорбляет людей.

Аудитория

Сатира может иметь большую аудиторию.

Сарказм как правило, имеет меньшую аудиторию.

признание

Сатира тоньше, чем сарказм, но это не трудно распознать сарказм.

Сарказм иногда трудно распознать, особенно в письменной форме.

критика

Сатира это форма конструктивной критики.

Сарказм часто разрушительна.

«Gillray-Tiddy-Doll» von James Gillray — Diese Datei, шляпа Keine Quelle. Bitte ergänze die Dateibeschreibung und gib eine Quelle an .. (Gemeinfrei)

Источник