Эссе на тему: » Только в творчестве есть радость — все остальное суета»
» Только в творчестве есть радость — все остальное суета»Творчество — это реализация своих талантов.
Скачать:
| Вложение | Размер |
|---|---|
| belsh_vika_3.docx | 162.04 КБ |
Предварительный просмотр:
МБОУ «СОШ № 34», 3 «Б» класс
Руководитель: Гаврюшкина Н.Е.
» Только в творчестве есть радость — все остальное суета»
Что такое творчество? Я бы сказала так. Творчество — это реализация своих талантов. Каждый человек наделен определенными талантами, и когда он проявляет свои таланты, он творит. Поэтому творчество и является результатом деятельности человека. Какую деятельность мы относим к творчеству? Это, как правило, музыка, танцы, живопись, скульптура и т.д. К творческому процессу можно отнести все, что каждый из нас делает с радостью и вдохновением.
Абсолютно к любому делу можно подойти творчески. Например, испечь пирог, посадить цветы, решить задачу по математики. Люди, которые, всегда творчески выполняли свою работу, становились известными. Это музыканты, художники, писатели, архитекторы, инженеры и т.д. Их деятельность поражает, увлекает, восхищает, волнует остальных людей.
Каждый из нас может быть творческим человеком, главное понять, что больше всего нравиться делать, что приносит удовольствие, а также восхищает других людей. Очень важно научиться слушать себя и реализовывать свои таланты, заниматься творчеством.
Творчество приносит удовольствие и радость. Быть творческим человеком, значит думать по-другому, действовать по-другому, прислушиваться к себе. Творчество помогает нам увлекаться окружающим миром, ценить его красоту, а также ценить и других людей. А также помогает нам открывать все больше интересного и удивительного вокруг нас. Творчество — это качество, которое вы привносите в свою деятельность. Это отношение, внутренний подход — то, как вы смотрите на разные вещи.
Не каждый может быть художником — да это и не нужно. И не каждый может быть танцором — и это не нужно. Но каждый может быть творцом.
Я тоже люблю заниматься творчеством. Мне нравится сочинять стихи, рассказы. Я принимаю участие в литературных конкурсах. Мои произведения печатают в детском журнале «Добрята». Это мне приносит радость и удовольствие.
Что бы вы ни делали, если вы делаете это с радостью, если вы делаете это с любовью, тогда вы творите. Любите то, что вы делаете.
Источник
«Радость писать» (The Joy of Writing, 1973)
Пыл. Увлеченность. Как редко приходится слышать эти слова. Как редко встречается то и другое в жизни и даже в творчестве. И все же, попроси меня любой писатель назвать самое главное в нем как в писателе, попроси назвать то, что побуждает его придавать материалу ту, а не другую форму и несет его туда, куда он хочет попасть, ответом ему будет: твой пыл, твоя увлеченность.
У каждого из вас свои любимые писатели, у меня свои: Диккенс, Марк Твен, Томас Вулф, Пикок, Бернард Шоу, Мольер, Бен Джонсон, Уичерли, Сэм Джонсон. Поэты: Джерард Мэнли Хопкинс, Дилан Томас, Поп. Художники: Эль Греко, Тинторетто. Композиторы: Моцарт, Гайдн, Равель, Иоганн Штраус (!). Задумайтесь о любом из них, и вы задумаетесь о сильной или слабой, но увлеченности, страсти, жажде. Задумайтесь, например, о Шекспире или Мелвилле, и вы будете думать о ветре, молнии, громе. Все, кого я назвал, творили увлеченно, одни в больших, другие в малых формах, одни на полотнах ограниченных, другие — на безграничных. Дети богов, они знали, что такое радость творчества, как бы трудно ни бывало временами работать и какими бы недугами ни страдала их частная, скрытая от других жизнь. Подлинно значимое из созданного их душой и руками они передали дальше, нам, и даже теперь, для нас, творения их до предела переполнены звериной силой и интеллектуальной мощью. Ненависть и отчаянье творца, когда он нам о них рассказывает, всегда окрашены чем-то очень похожим на любовь.
Приглядитесь, например, к удлиненностям в портретах Эль Греко; осмелитесь вы утверждать, что работа не приносила ему радости?
Лучший джаз заявляет: «Буду жить вечно; я не верю в смерть».
Лучшая скульптура, вроде головы Нефертити, повторяет снова и снова: «Та, что прекрасна, пришла сюда и осталась здесь навсегда».
Каждый из названных мной сумел схватить капельку этой ртути, жизни, заморозил ее навеки и, воспламенившись творческим пламенем, показал на нее и воскликнул: «Ну, не хорошо ли это?» И это было хорошо.
Вы спросите, какое отношение имеет все это к работе писателя над рассказами в наши дни? А вот какое: если вы пишете без увлеченности, без горения, без любви, вы только половина писателя. Это означает, что вы непрестанно оглядываетесь на коммерческий рынок или прислушиваетесь к мнению авангардистской элиты и поэтому не можете оставаться самим собой. Больше того — вы сами себя не знаете. Ибо прежде всего у писателя должно быть беспокойное сердце. Писателя должно лихорадить от волнения и восторга. Если этого нет, пусть работает на воздухе, собирает персики или роет канавы; бог свидетель, для здоровья эти занятия полезней.
Как давно написали вы рассказ, где проявляются ваша искренняя любовь или подлинная ненависть? Когда в последний раз вы набрались смелости и выпустили на страницы своей рукописи хищного зверя? Что в вашей жизни лучшее и что худшее, и когда наконец вы то и другое прокричите или прошепчете?
Ну, не чудесно ли, например, швырнуть на столик номер «Харперовского базара», который вы пролистали в приемной и зубного врача, кинуться к своей пишущей машинке и с веселой злостью напасть на потрясающе глупый снобизм этого журнала? Именно это я сделал несколько лет тому назад. Мне попал в руки номер, где фотографы «Базара», с их перевернутыми вверх ногами представлениями о равенстве, снова использовали кого-то, на этот раз жителей пуэрториканских трущоб, как декорации, на фоне которых такие истощенные на вид манекенщицы из лучших салонов страны сфотографировались для еще более худых полуженщин высшего общества. Эти снимки привели меня в такую ярость, что я бросился к машинке и в один присест накатал «Солнце и тень», рассказ о старом пуэрториканце, который, становясь в каждый кадр и спуская штаны, сводит фотографам «Базара» на нет работу целого дня.
Наверно, и кто-то из вас был бы не прочь проделать то же самое, что и я. Сам же я испытал сполна эту радость, очистительное действие своих воплей восторга и своего же собственного жеребячьего ржанья. Редакторы «Базара», всего вернее, о рассказе даже не узнали, зато узнали многие читатели, и они начали сталкивать нас лбами: «А ну, «Базар», а ну, Брэдбери!» Не утверждаю, что я одержал победу, но когда я снял перчатки, на них была кровь.
Когда в последний раз вы, как я, написали рассказ просто из возмущения?
Когда в последний раз вас в двух шагах от вашего дома остановила полиция из-за того, что вам нравится гулять и, может быть, думать ночью? Со мной это случалось довольно часто, и я разозлился и написал «Пешехода», рассказ о временах лет через пятьдесят после нас, когда человека арестовывают и отвозят на психиатрическую экспертизу только потому, что он хочет видеть действительность не по телевизору и дышать воздухом, не прошедшим через кондиционер.
Но хватит о злости и раздражении — как насчет любви? Что вы больше всего на свете любите? Я говорю про вещи, маленькие или большие. Может, трамвай, или пару теннисных туфель? Давным-давно, когда мы были детьми, эти вещи были для нас волшебными. В прошлом году я напечатал рассказ о том, как мальчик в последний раз едет в трамвае. Трамвай пахнет летними грозами и молниями, сиденья в нем точно поросли прохладным зеленым мхом, но он обречен уступить место более прозаическому, менее романтично пахнущему автобусу. Был и другой рассказ, о мальчике, которому хочется иметь пару новых теннисных туфель, потому что в них он сможет прыгать через реки, дома и улицы, и даже через кусты, тротуары и собак. Антилопы и газели, мчащиеся летом по африканскому вельду, вот что такое для него эти туфли. В них скрыта энергия бурных рек и гроз; они, эти теннисные туфли, нужны ему непременно, нужны больше всего на свете.
И вот мой рецепт, он совсем простой. Что вам нужней всего? Что вы любите и что ненавидите? Придумайте кого-нибудь похожего, например, на вас, кто всем сердцем чего-то хочет или не хочет. Пусть он приготовится к бегу. Потом дайте старт. И — следом, не отставая ни на шаг. Вы и оглянуться не успеете, как ваш герой с его великой любовью или ненавистью домчит вас до конца рассказа. Пыл его страстей (а пыл есть не только в любви, но и в ненависти) воспламенит все вокруг него и поднимет на тридцать градусов температуру вашей пишущей машинки.
Все это я адресую в первую очередь писателям, которые уже овладели ремеслом, то есть вложили в себя достаточно грамматики и литературных знаний, чтобы на бегу не споткнуться. Совет этот, однако, годится и для начинающего, чьи шаги могут быть неверными просто из-за плохой техники. Страсть часто выручает даже в таких случаях.
История любого рассказа должна, таким образом, читаться как сообщение о погоде: сегодня холодно, завтра жарко. Сегодня во второй половине дня подожги дом. Завтра вылей холодную воду критики на еще тлеющие угли. Завтра будет время думать, кромсать и переписывать, но сегодня взорвись, разлетись осколками во все стороны, распадись на мельчайшие частицы! Последующие шесть-семь черновиков будут настоящей пыткой. Так почему не насладиться первым в надежде, что ваша радость отыщет в мире и других, кто, читая этот рассказ, зажжется вашим пламенем тоже?
Вовсе не обязательно, чтобы пламя было большое. Вполне достаточно небольшого огонька, такого, как у горящей свечки: тоски по волшебной машине, вроде трамвая, или по волшебным зверькам, вроде пары теннисных туфель, что кроликами скачут по траве ранним утром. Старайтесь находить для себя маленькие восторги, отыскивайте маленькие огорчения и придавайте форму тем и другим. Пробуйте их на вкус, дайте попробовать и своей пишущей машинке. Когда в последний раз читали вы книжку стихов или, как-нибудь под вечер, выбрали время для одного-двух эссе? Прочитали ли вы, например, хоть один номер «Гериатрии», журнала Американского Гериатрического Общества, посвященного «исследованию и клиническому изучению болезней и физиологических процессов у престарелых и стареющих»? Читали вы, или хотя бы просто видели «Что нового», журнал, издаваемый в северном Чикаго «Эбботовскими лабораториями»? В нем печатаются такие статьи, как «Применение тубокурарина при кесаревом сечении» или «Воздействие фенурона на эпилепсию», но одновременно — стихи Уильяма Карлоса Уильямса и Арчибальда Маклиша, рассказы Клифтона Фадимана и Лио Ростена, а иллюстрируют и оформляют его Джон Грот, Аарон Боурод, Уильям Шарп, Рассел Каулз. Нелепо? Может быть. Но идеи валяются повсюду, как яблоки, упавшие с дерева и пропадающие в траве, когда нет путников, умеющих увидеть и ощутить красоту — благовоспитанную, приводящую в ужас или нелепую.
Джерард Мэнли Хопкинс сказал об этом:
Хвала творцу за все, что в яблоках,
За небеса двухцветные, как бык пятнастый,
За розовыми родинками испещренную форель;
За вновь опавшие, в костер попавшие каштаны, за крылья зябликов;
За дали в складках, в зяби, в пашнях — за земную цвель;
И все ремесла с инструментами, орудьями, оснасткой;
Все, что оригинально, странно, редко, не обыкновенно, Все, что изменчиво, веснушчато (кто знает, отчего и почему?), Все медленное, быстрое, сладкое и кислое, блестящее и тусклое —
От одного Отца, чья красота вовеки неизменна;
[Стихи в переводе Дориана Роттенберга]
Томас Вулф проглотил мир и изрыгнул лаву. Чарлз Диккенс, вкусив яств с одного стола, менял его на другой. Мольер, попробовав общество на вкус, повернулся, чтобы взять скальпель, и точно так же поступил и Поп и Шоу. В космосе литературы, куда ни глянь, великие с головой ушли в любовь и ненависть. А как в вашем творчестве, осталось в нем место для таких старомодных вещей, как ненависть и любовь? Если нет, то сколько радости мимо вас проходит! Радости сердиться и разочаровываться, радости любить и быть любимым, радости трогать других и самому испытывать трепет от этого бала-маскарада, который несет нас, кружа, от колыбели до могилы. Жизнь коротка, страданья неисчерпаемы, смерть неизбежна. Но, отправляясь в путь, может быть, стоит взять с собой эти два воздушных шарика, на одном из которых написано Пыл, а на другом — Увлеченность. Совершая с ними свой путь к гробу, я еще намерен пошлепать по попке попку, похлопать по прическе хорошенькую девушку, помахать рукой мальчугану, взобравшемуся на хурму.
Если кто хочет ко мне присоединиться, милости прошу — места на дороге хватит всем.
Источник
Что Рэй Брэдбери считает главным для писателя? В чём видит радость писать?
Задание по литературе для 7 класса 6. Что Рэй Брэдбери считает самым главным для писателя? В чём видит радость писать?
Рэй Брэдбери в своей статье описывает то, как он понимает труд писателя и что конкретно для него означают слова «быть писателем».
Он указывает, что самым главным для писателя должен быть пыл, увлеченность, иначе говоря чувства, с которыми писатель садится за очередную книгу.
Все это для Брэдбери заключается в двух словах — Беспокойное сердце. Писатель по Брэдбери это человек, который пишет в состоянии творческого восторга, показывает свои истинные чувства, будь то подлинная ненависть или искренняя любовь.
Если этой искренности нет, то по мнению Брэдбери писателю лучше заниматься другим делом, например рыть канавы.
Американский писатель Рэй Брэдбери полагает, что главным для писателя оказывается искренность его работы, то, что автор называет беспокойным сердцем писателя. Только искренние чувства, которые автор показывает в своих произведениях способны убедить и заинтересовать читателя, делают литературу живой, а самому писателю дарят радость творчества.
Чтобы понять, какова главная тема произведений писателя Федора Абрамова, следует вспомнить о его детстве. Писатель родился в небольшой деревеньки в Архангельской области в простой крестьянской семье, в которой кроме него было еще четверо братьев. Все детство и юность Федора Абрамова прошли в деревне и потому для него труд крестьянина и все с ним связанное оставался близок и понятен даже спустя много лет.
Поэтому и темой почти всех произведений Федора Абрамова оказывается русская деревня, ее люди, животные, с которыми люди иногда общаются очень плохо, но которые все равно любят своих хозяев. Очень много Абрамов писал о природе и о том, что относится к ней, к животным, к красотам родного края следует бережно и с любовью.
Рассказ ОГенри «Дары волхвов» у меня вызывает и грусть и вместе с тем радость за героев, которые настолько сильно любят друг друга, что без сожаления расстаются со своими сокровищами, ради того, чтобы сделать другому подарок. И пусть они сразу не могут воспользоваться этими дарами, но в них важна та искренность, с которой они преподнесены.
План пересказа рассказа «Дары волхвов»:
- Делла считает свои накопления и плачет
- Делла думает о подарке для Джима
- Два сокровища семьи Юнг
- Делла продает волосы
- Делла покупает платиновую цепочку для часов
- Джим потрясенно смотрит на волосы Деллы
- Джим растерян, что кос уже нет и Делла успокаивает его
- Джим показывает Делле подарок — набор черепаховых гребней
- Делла протягивает Джиму цепочку для часов, а Джим говорит, что продал часы, чтобы купить подарок.
В рассказе «Тихое утро» по настоящему интересным представляется поведение Яшки в минуту опасности, потому что после того как Володя упал в воду, от Володи уже почти ничего не зависело. Мальчик видимо совсем не умел плавать и просто начал тонуть, ведя себя при этом как все утопающие — молотя руками и топя своего же спасателя.
А вот Яшка в первый момент пришел в ужас. Он увидел, что Володя тонет и решил, что того засасывает омут, или что его схватили осьминоги. В панике Яшка бросился на верх и только на лугу опомнился. Он понял, что если Володе не помочь, то никто ему уже не поможет — мальчик утонет.
Яшка спустился и презрев страх нырнул за Володей. Володя пытался утопить спасателя, потому что уже ничего не соображал от страха, и Яшка сам чуть не утонул.
Когда Володя окончательно пошел ко дну, Яшка опять проявил чудеса храбрости и нырнул за ним. Яшка спас Володю и на мой взгляд это был настоящий подвиг. А когда Володя ожил Яшка конечно смотрел на него чуть ли не с любовью — ведь это реально спасенная человеческая жизнь.
В центре клумбы из рассказа Носова «Живое пламя» оказались маки, но сейчас довольно сложно представить себе, чтобы обычные маки появились на садовой клумбе — некоторые люди используют эти цветы совсем иначе, чем для красоты. Впрочем существует огромное количество декоративных маков, самых разных цветов, которые не столь красивы, как маки алые, зато не так быстро отцветают и бутоны имеют более пышные.
Нарисовать маки не сложно, вот например такие:
Но я наверное все-таки использовала бы для клумбы иные цветы, например лилии или саранки, которые поместила бы в центре, а обрамляли бы их мелкие цветы, как в рассказе Носова, например анютины глазки.
В своем стихотворении «Честная бедность» шотландский поэт Роберт Бернс возмущается многими вещами. Прежде всего это несправедливость, которая свойственна обществу. Поэта возмущает то, что знатный дурак может сыто есть и пить, ему должны кланяться, а вороватый лакей по прихоти короля может стать генералом. В то же время простой народ прозябает в нищете и не имеет ни каких шансов из нее выбраться.
Впрочем, поэта возмущает и лицемерие тех, кто стыдится своей честной бедности, потому что тем самым этот человек выражает согласие стать нечестным, лишь бы добиться каких-то жизненных благ.
Поэт верит, что когда-нибудь не богатство нажитое нечестным путем и не знатность рода будут играть первую скрипку, а именно честность и ум. Он ждет, что такие времена обязательно настанут.
Источник