Что такое речевые эмоции

Как эмоции влияют на речь

Эмоции — важный компонент коммуникации и говорящий человек активно использует этот инструмент, чтобы улучшить качество и информативность сообщения.

Особенности проявления эмоций в речи

Эмоции делают звучащую речь более интенсивной и помехоустойчивой.

Эмоциональная окраска речи воспринимается и распознаётся в правом полушарии мозга.

Эмоционально -выразительная речь обеспечивается работой дыхательной системы, голосовых связок и резонаторов.

Слуховой анализатор обеспечивает контроль интенсивности выражения эмоций.

Для каждой эмоции характерен определённый набор акустических признаков, которые становятся информативными и позволяют на слух определить настроение человека.

Экспериментально доказано, что человек способен на слух распознавать эмоциональную окраску звуковых сигналов, издаваемых обезьянами.

Эмоциональность речи возрастает в тех случаях, когда говорящий человек испытывает нехватку времени для сообщения, снижается уверенность в том, что информация в точности донесена до слушателя или, когда недостаточно логических аргументов для убеждения собеседника.

Эмоциональное напряжение приводит к существенным изменениям в устной речи:

• появляются ошибки, оговорки;
• увеличивается длина отрезка речи, произносимой без пузы;
• изменяется высота голоса, темп речи и чёткость артикуляции;
• упрощается лексика — для построения высказывания используются «привычные» и короткие слова;
• отмечаются ошибки грамматического согласования языковых единиц во фразе;
• в речи появляется нерешительность: говорящий задерживается с ответом на вопрос или не завершает фразу.

Всегда находить слова и держать инициативу беседы в своих руках поможет наличие в голове речевых шаблонов, которые специально разработаны для определённых коммуникативных ситуациях.

Упражнение

Прочитайте вслух речевые шаблоны, попробуйте проговорить каждую фразу эмоционально и уверенным голосом.

Источник

Введение в задачу распознавания эмоций

Распознавание эмоций – горячая тема в сфере искусственного интеллекта. К наиболее интересным областям применения подобных технологий можно отнести: распознавание состояния водителя, маркетинговые исследования, системы видеоаналитики для умных городов, человеко-машинное взаимодействие, мониторинг учащихся, проходящих online-курсы, носимые устройства и др.

В этом году компания ЦРТ посвятила этой теме свою летнюю школу по машинному обучению. В этой статье я постараюсь дать краткий экскурс в проблему распознавания эмоционального состояния человека и расскажу и подходах к ее решению.

Что такое эмоции?

Эмоция – это особый вид психических процессов, которые выражают переживание человеком его отношения к окружающему миру и самому себе. Согласно одной из теорий, автором которой является российский физиолог П.К. Анохин, способность испытывать эмоции была выработана в процессе эволюции как средство более успешной адаптации живых существ к условиям существования. Эмоция оказалась полезной для выживаемости и позволила живым существам быстро и наиболее экономно реагировать на внешние воздействия.

Эмоции играют огромную роль в жизни человека и межличностном общении. Они могут быть выражены различными способами: мимикой, позой, двигательными реакциями, голосом и вегетативными реакциями (частота сердечных сокращений, артериальное давление, частота дыхания). Однако наибольшей выразительностью обладает лицо человека.

Каждый человек выражает эмоции несколько по-разному. Известный американский психолог Пол Экман, исследуя невербальное поведение изолированных племен в Папуа-Новой Гвинее в 70-х годах прошлого века, установил, что ряд эмоций, а именно: гнев, страх, печаль, отвращение, презрение, удивление и радость являются универсальными и могут быть поняты человеком, независимо от его культуры.

Люди способны выражать широкий спектр эмоций. Считается, что их можно описать как комбинацию базовых эмоций (например, ностальгия – это что-то среднее между печалью и радостью). Но такой категориальный подход не всегда удобен, т.к. не позволяет количественно охарактеризовать силу эмоции. Поэтому наряду с дискретными моделями эмоций, был разработан ряд непрерывных. В модели Дж. Рассела водится двумерный базис, в котором каждая эмоция характеризуется знаком (valence) и интенсивностью (arousal). Ввиду своей простоты модель Рассела в последнее время приобретает все большую популярность в контексте задачи автоматической классификации выражения лица.

Итак, мы выяснили, что если вы не пытаетесь скрыть эмоциональное возбуждение, то ваше текущее состояние можно оценить по мимике лица. Более того, используя современные достижения в области deep learning возможно даже построить детектор лжи, по мотивам сериала «Lie to me», научной основой которого послужили непосредственно работы Пола Экмана. Однако эта задача далеко не так проста. Как показали исследования нейробиолога Лизы Фельдман Барретт, при распознавании эмоций человек активно использует контекстную информацию: голос, действия, ситуацию. Взгляните на фотографии ниже, это действительно так. Используя только область лица, правильное предсказание сделать невозможно. В связи с этим для решения этой задачи необходимо использовать как дополнительные модальности, так и информацию об изменении сигналов с течением времени.

Здесь мы рассмотрим подходы к анализу только двух модальностей: аудио и видео, так как эти сигналы могут быть получены бесконтактным путем. Чтобы подступиться к задаче в первую очередь нужно раздобыть данные. Вот список наиболее крупных общедоступных баз эмоций, известных мне. Изображения и видео в этих базах были размечены вручную, некоторые с использованием Amazon Mechanical Turk.

Название	Данные	Разметка	Год выпуска
OMG-Emotion challenge	aудио/видео	7 категорий, valence/arousal	2018
EmotiW challenge	aудио/видео	6 категорий	2018
AffectNet	изображения	7 категорий, valence/arousal	2017
AFEW-VA	видео	valence/arousal	2017
EmotioNet challenge	изображения	16 категорий	2017
EmoReact	aудио/видео	17 категорий	2016

Классический подход к задаче классификации эмоций

Наиболее простой способ определения эмоции по изображению лица основан на классификации ключевых точек (facial landmarks), координаты которых можно получить, используя различные алгоритмы PDM, CML, AAM, DPM или CNN. Обычно размечают от 5 до 68 точек, привязывая их к положению бровей, глаз, губ, носа, челюсти, что позволяет частично захватить мимику. Нормализованные координаты точек можно непосредственно подать в классификатор (например, SVM или Random Forest) и получить базовое решение. Естественно положение лиц при этом должно быть выровнено.

Простое использование координат без визуальной компоненты приводит к существенной потере полезной информации, поэтому для улучшения системы в этих точках вычисляют различные дескрипторы: LBP, HOG, SIFT, LATCH и др. После конкатенации дескрипторов и редукции размерности с помощью PCA полученный вектор признаков можно использовать для классификации эмоций.

Однако такой подход уже считается устаревшим, так как известно, что глубокие сверточные сети являются лучшим выбором для анализа визуальных данных.

Классификация эмоций с применением deep learning

Для того чтобы построить нейросетевой классификатор достаточно взять какую-нибудь сеть с базовой архитектурой, предварительно обученную на ImageNet, и переобучить последние несколько слоев. Так можно получить хорошее базовое решение для классификации различных данных, но учитывая специфику задачи, более подходящими будут нейросети, используемые для крупномасштабных задач распознавания лиц.

Итак, построить классификатор эмоций по отдельным изображениям достаточно просто, но как мы выяснили, мгновенные снимки не совсем точно отражают истинные эмоции, которые испытывает человек в данной ситуации. Поэтому для повышения точности системы необходимо анализировать последовательности кадров. Сделать это можно двумя путями. Первым способом является подача высокоуровневых признаков, полученных от CNN, классифицирующей каждый отдельный кадр, в рекуррентную сеть (например, LSTM) для захвата временной составляющей.

Второй способ заключается в непосредственной подаче последовательности кадров, взятых из видео с некоторым шагом, на вход 3D-CNN. Подобные CNN используют свертки с тремя степенями свободы, преобразующие четырехмерный вход в трехмерные карты признаков.

На самом деле в общем случае эти два подхода можно объединить, сконструировав вот такого монстра.

Классификация эмоций по речи

На основе визуальных данных можно с высокой точностью предсказывать знак эмоции, но при определении интенсивности предпочтительнее использовать речевые сигналы. Анализировать аудио немного сложнее ввиду сильной вариативности длительности речи и голосов дикторов. Обычно для этого используют не исходную звуковую волну, а разнообразные наборы признаков, например: F0, MFCC, LPC, i-вектора и др. В задаче распознавания эмоций по речи хорошо себя зарекомендовала открытая библиотека OpenSMILE, содержащая богатый набор алгоритмов для анализа речи и музыкальных сигналов. После извлечения, признаки могут быть поданы в SVM или LSTM для классификации.

Однако в последнее время сверточные нейронные сети стали проникать и в область анализа звука, вытесняя устоявшиеся подходы. Для того чтобы их применить, звук представляют в виде спектрограмм в линейной или mel-шкале, после чего с полученными спектрограммами оперируют как с обычными двумерными изображениями. При этом проблема произвольного размера спектрограмм по временной оси элегантно решается при помощи статистического пулинга или за счет включения в архитектуру рекуррентной сети.

Аудиовизуальное распознавание эмоций

Итак, мы рассмотрели ряд подходов к анализу аудио- и видеомодальностей, остался заключительный этап – объединение классификаторов для вывода окончательного решения. Простейшим способом является непосредственное объединение их оценок. В этом случае достаточно взять максимум или среднее. Более сложным вариантом является объединение на уровне эмбеддингов для каждой модальности. Для этого часто применяют SVM, но это не всегда корректно, так как эмбеддинги могут иметь различную норму. В связи с этим были разработаны более продвинутые алгоритмы, например: Multiple Kernel Learning и ModDrop.

Ну и конечно стоит упомянуть о классе так называемых end-to-end решений, которые могут обучаться непосредственно на сырых данных от нескольких датчиков без всякой предварительной обработки.

В целом задача автоматического распознавания эмоций еще далека от решения. Судя по результатам прошлогоднего конкурса Emotion Recognition in the Wild, лучшие решения достигают точности порядка 60%. Надеюсь, что представленной в этой статье информации будет достаточно, для того чтобы попытаться построить собственную систему распознавания эмоций.

Источник

ЛЕКЦИЯ № 13. Эмоциональность речи и развитие структуры ее понимания и порождения

Выразительность и эмоциональность речи является важной ее составляющей. Часто речь ребенка содержит множество восклицаний, резких прерываний, многократные построения, ускоренность темпа речи – словом, все обороты речи, выражающие эмоциональность. Подобные обороты не являются признаком четко продуманного стилистического приема или средства, это показатели эмоциональности речи ребенка, который посредством перечисленных средств пытается передать наполненную эмоциями картину слушателю. Его не сдерживают рамки поведения, указывающие на необходимость сдерживать свои эмоции в обществе. В его речи нет четко установленных правил построения предложения, как нет и мотивации для сдерживания своей эмоциональности. И взамен упорядоченности и семантическому построению предложения приходит эмоциональноепостроение: эмоциональная составляющая слова выдвигает его на первый план, отодвигая другое, таким образом, выстраивается структура, не отвечающая никаким правилам, но тем не менее являющаяся информационно и эмоционально наполненной. В дальнейшем, по мере взросления ребенка, он присматривается к людям, окружающим его, и начинает копировать их манеру речи, подмечает отличия, в том числе сокращает свою излишнюю эмоциональность, делая свою речь более регламентируемой, в виду чего яркость и выразительность речи снижается, становится более сглаженной. В результате встает обратная ситуация: после того как излишняя выразительность речи спадает – если не обращать на это внимания родителей – речь ребенка может стать крайне маловыразительной.

Одно из средств выразительности, часто встречающееся в общении, – это интонация. Слушая интонации родителей – эмоциональный ребенок начинает копировать их, и в его речи появляются просительная, гневная и многие другие интонации. Часто излишняя эмоциональность речи проявляется в ее ускоренности. Желая рассказать как можно больше, некоторые дети начинают говорить очень быстро, что приводит к эффекту «смазывания»речи.

Область исследования эмоциональности детской речи заинтересовала многих лингвистов в последнее десятилетие XX в. Эта, лингвистическая категория имеет большие перспективы в толковании многих необъясненных фактов и явлений в речи детей. Этот интерес вызван рядом причин. Во-первых, эмоциональные средства являются способом выражения вербального выражения чувств у детей; во-вторых, отсутствуют универсальные схемы и критерии, которые позволили бы изучить эмоциональное поведение детей.

В психологии существуют и активно развиваются два направления в изучении эмоций и их проявлений у детей:

1) эмоциональное детское мышление;

2) соотношение эмоций и мышления как основа формирования детского языка и интеллекта. В процессе развития личности жизненный опыт находит свое интеллектуальное и языковое выражение как сознательно, так и на бессознательном уровне.

С появлением новой отрасли науки – онтолингвистики– тезис о соотношении эмоций и мышления может объяснить процессы формирования и развития эмоциональной компетенции, языковой картины мира и языковой личности ребенка.

Проявление тех или иных форм поведения зависит от психического развития ребенка и подтверждает тезис о том, что мышление и эмоции находятся в балансирующем соотношении. Таким образом, поведение ребенка в конкретной ситуации зависит от мотивации, обусловленной эмоциями либо рациональным познанием. Л. С. Рубинштейн писал о том, что психические процессы носят не только познавательный характер, но и аффективный, эмоционально-волевой.

Исследуя структуры, функции эмоциональных процессов у ребенка, А. В. Запорожец и Я. З. Неверович пришли к выводу о том, что эмоциональные процессы на всех генетических стадиях сохраняют центральный характер. Также они установили, что у детей до 6 лет происходит запаздывающая эмоциональная коррекция, т. е. ребенок постоянно нуждается в поощрении результатов собственных поступков.

Учитывая все вышесказанное, а также результаты исследования Л. С. Выготского о кризисе 7 лет, когда у детей происходит формирование самооценки и логики чувств, можно сделать вывод, что возрастной рубеж у детей 6–7 лет ознаменован активизацией когнитивных процессов. Именно в этом возрасте познавательные процессы детского сознания начинают контролировать не только освоение ребенком окружающего мира, но и его эмоциональную сферу. При этом эмоциональное мышление ребенка в большей степени, нежели рациональное, влияет на формирование его личностной языковой картины мира и играет определяющую роль в выборе речевых средств для ее обозначения.

Развитие речевой функции в онтогенезе в настоящее время понимается как развитие языковой способности. Языковая способностьрассматривается как сложная обобщенная психологическая система, коррелирующая с системой языка. Как указывает Н. И. Чуприкова, в настоящее время накоплено много фактических данных, показывающих становление и развитие языковой способности у детей. Эти факты, собранные вместе, показывают, что все компоненты языковой способности развиваются из первичного общего исходного ядра – зародыша. Из фактов следует, что языковая способность не складывается из суммы независимо развивающихся компонентов, но что, наоборот, компоненты лишь постепенно выделяются из первичных слитных интегральных и грубо-глобальных примитивных образований.

Фактов развития разных компонентов и аспектов языковой способности очень много, и все они ярко демонстрируют универсальность закона развития от общего к частному. Согласно современным исследованиям ребенок овладевает многими речевыми функциями еще на дословесной стадии развития, когда в качестве коммуникативных средств используются не слова и не звуки языка, а так называемые протознаки– движения тела, мимика, жесты, звуки, не относящиеся к словесной речи. Исследователи выделили до 7 коммуникативных функций, наблюдаемых у детей еще до того, как они начинают овладевать словесной речью. Это: инструментальная – для удовлетворения материальных потребностей; регуляторная – для контроля действий близких для ребенка взрослых; взаимодействия – для достижения и упрочения контакта с ними; личностная – для выражения собственной индивидуальности и ряд других. Один из исследователей, М. Хэллидей, полагает, что эти функции являются универсалиями человеческой культуры, а овладение ими в дословесном периоде он считает необходимой предпосылкой овладения речью. Таким образом, как указывает Н. И. Чуприкова, существенно важный итог исследований дословесного периода речи состоит в обосновании положения, что здесь уже складывается некоторая первичная, еще очень грубая и примитивная, но именно система самых общих коммуникативных функций и прагматических умений, внутри которой в дальнейшем будет развиваться звуковая речь ребенка и которая сама по мере развития будет становиться все более богатой, тонкой, дифференцирований.

Сначала ребенок обладает чувствительностью к регулярным мелодическим формам, воспринимает высказывания как единое звуковое целое, опираясь на нефонемные акустические признаки. А при овладении активной речью сначала продуцируются грубо приближенные артикуляционные комплексы, соответствующие крупным элементам речи (фразы, слова), а затем на основе этого уточняются их отдельные компоненты (слоги, звуки).

Имеется много данных, что ребенок довольно долго не дифференцирует интонационные и фонемные составляющие речи. Замена словарного состава обращенных к нему требований взрослого при сохранении их ритмико-мелодической интонационной структуры до определенного возраста не вызывает изменений в выработанных на эти требований реакциях ребенка, а изменение интонации при неизмененном содержании высказываний, наоборот, приводит к полному отсутствию выработанных на слово реакций. Выделение в первоначально едином, слитном звучании интонационного и фонемного содержания происходит только в возрасте 10–11 месяцев.

Существует много данных, что развитие фонематического строя языка идет как многозвенная иерархическая дифференциация, расщепление некоторых исходных фонем, которых вначале всего 2, затем 3, 4 и т. д. Процесс овладения ребенком фонематическим строем языка очень сложен и зависит от многих факторов. На порядок появления в его речи отдельных фонем влияют такие обстоятельства, как частота их встречаемости в языке и легкость их восприятия и произношения. Но все же при всех этих внешних обстоятельствах в данном процессе явно проступают черты внутренне закономерного пути развития, основанного на принципе дифференциации.

Развитие активной речи ребенка, выполняющей сигнально-сигнификативную функцию, начинается с однословных высказываний, с этапа отдельных слов-предложений. Со стороны содержания первые слова-предложения относятся к целостной ситуации, а со стороны формы в них слиты в неразрывном единстве субъект и предикат, номинация и предикация, элементы семантики, грамматики и синтаксиса. Здесь нет ни расчленения ситуации, ни расчленения речевой формы. Все это соединено в единое нерасторжимое целое. Вместе с тем большинство исследователей сходятся во мнении, что в однословных предложениях-высказываниях содержатся зачатки всего того, что предстоит развить ребенку при усвоении ими взрослого языка, что однословное предложение – это исходная конструкция во многих отношениях. Развертывание однословных высказываний в двусловные и многословные предложения носит закономерный характер, в значительной мере универсальный для разных языков, и идет по нескольким внутренне связанным направлениям. Одно из них – это последовательность появления слов разных грамматических категорий. Согласно многим данным слово-ситуация раньше всего членится на слова-предметы, затем появляются слова-действия, слова-признаки, слова-отношения. Это грамматическое членение речи свидетельствует о познавательном расчленении целостных ситуаций, в которых последовательно выделяются такие составляющие, как объекты и агенты действий, их свойства, сами действия, результаты действий, отношения.

Другое направление членения однословных высказываний, неразрывно связанное с появлением в речи слов разных грамматических категорий, это вычленение из потока речи и использование специфических языковых средств (окончание, порядок слов, служебные слова) для выражения грамматических и синтаксических связей между словами. Со стороны содержания за этим стоят вычленение и разграничение разных пространственных, временных и других отношений между явлениями действительности. Последовательность появления в речи ребенка разных грамматических категорий и грамматических средств полностью отвечает закону развития от целого к частям, от общего к частному. В фундаментальном классическом труде о развитии детской речи А. Н. Гвоздев пришел к выводу, что сначала усваиваются более общие грамматические категории, что многообразные грамматические формы возникают из первично более широких малодифференцированных форм, которые постепенно все больше специализируются. В современной психолингвистике это положение названо Д. Слобиным сверхрегуляризацией. Ее суть в том, что правила, предназначенные для более широких классов языковых явлений, формируются раньше, чем правила, относящиеся к подклассам, т. е. общие правила усваиваются раньше, чем частные.

Как констатирует Н. И. Чуприкова, значения слов ребенка проходят длительный путь развития, прежде чем они совпадут с нормативными значениями взрослого языка, и многие аспекты этого пути могут быть поняты с точки зрения принципа дифференциации. В процессе онтогенетического развития значений неразрывно переплетаются несколько направлений дифференциации, которые, однако, все же можно попытаться в определенной мере выделить и теоретически отделить друг от друга.

Первое направление дифференциации – это постепенное высвобождение слов как самостоятельных сигналов определенных значений из включающего обстановочного контекста. Как известно, примерно на 8-м месяце жизни дети дают ряд адекватных реакций на обращенные к ним слова взрослых. В ответ на вопрос: «Где мама?» и «Где папа?» ребенок оборачивается в сторону лица, о котором спрашивают; в ответ на просьбы «Покажи носик» или «Покажи ушки» ребенок делает требуемое движение. В ответ на обращение «Сделай ладушки» он начинает оживленно хлопать в ладоши. Как показывают многие наблюдения, на этом этапе развития слово является лишь компонентом целостного комплексного раздражителя, составленного наряду со словом многими элементами ситуации, в которой оно употребляется. Иначе говоря, то, что можно назвать значением, это еще не значение слова как такового, а значение комплексного сигнала, состоящего из нескольких раздражителей, включая слово. Лишь постепенно значение все больше переходит к слову, а роль обстановочных сопутствующих элементов комплекса нивелируется.

Второе направление дифференциации при развитии значений слов – это их постепенная «объективация», освобождение значений от связанной с ними собственной активности ребенка. Это направление составляет главное содержание теории раннего концептуального развития и овладения языком, как считает один из исследователей, К. Нельсон.

Другие два направления дифференциации значения слов связаны с установлением более четкого их содержания. Так, в частности, идет преодоление синкретизма значений первых слов ребенка, который проявляется в двух несколько разных формах. Одна форма синкретизма значений слов состоит в том, что словоназывание относится не к какому-либо одному определенному предмету, но к нескольким разным предметам, если они входят в какую-то общую для них целостную ситуацию. Например, ребенок называет словом «киса» и кошку, и пушистые игрушки, которые напоминает ему кошку. Преодоление этого вида синкретизма обеспечивается усвоением разных слов, относящихся к разным элементам ситуативно-целостных образов восприятия. Второй тип синкретизма значений первых слов ребенка проистекает из соединения релевантных и иррелевантных, с точки зрения взрослого, признаков объектов, называемых определенных словом.

Второе направление развития значений слов состоит в сужении первоначально чрезмерно широкой, генерализованной зоны их предметных значений. Здесь ярко выражен принцип развития от общего к частному, от целого к частям. Одним из ярких примеров этого пути дифференциации значений слов является развитие системы наименований цветов. Согласно выводам Н. И. Чуприковой наименования цветов в активной речи ребенка появляются сравнительно поздно, не ранее 2, а чаще не ранее 2,5 лет. Вместе с тем дети, которые спонтанно еще не употребляют цветовых названий, на вопрос о цвете отвечают, хотя иногда и неправильно, но названием именно цвета. Они могут употреблять один термин для многих цветов или отвечать просто повторением слова «цвет», но не используют каких-либо других прилагательных, относящихся, например, к форме или величине предметов. Когда ребенок знает уже несколько цветовых названий, он достаточно долго (от 2,5 до 4 лет) применяет их беспорядочно, и лишь примерно в 4–7 лет они начинают употребляться правильно. При этом вначале правильные названия устанавливаются по отношению к основным цветам, а затем – к промежуточным. Н. И. Чуприкова указывает на такие данные, что вначале ребенок перестает путать наименования цветов теплой и холодной частей спектра, хотя внутри них названия могут смешиваться. Таким образом, видно, что общее семантическое поле цветовых названий выделено в вербальном плане значительно раньше, чем произошла его дифференциация на отдельные составляющие.

Другим примером хода развития значений по тому же типу их постепенного сужения является развитие значений в ассоциированных парах слов-антомимов. Дети часто смешивают значения предлогов «над» и «под», глаголов «на – дай», «потерял – нашел», наречий «завтра – вчера» и т. п. Рассматривая подобные случаи смешения значений слова, Т. Н. Ушакова считает их причиной то обстоятельство, что оба противоположных слова обладают общим глобальным (ситуационным) значением. Отсюда становится понятным путь формирования точных значений слов в подобных ассоциированных парах.

Согласно теории Е. Кларк, значения многих слов маленького ребенка отличаются от значений слов взрослого тем, что в их состав входит меньшее число признаков объектов, причем это наиболее общие признаки, относящиеся к широким семантическим связкам. Новые дополнительные признаки, все более специфические и характеризующие более узкие классы объектов, входят в состав значений позднее, и там, где сначала было всего одно слово, появляется несколько.

Согласно выводам Н. И. Чуприковой, усвоение значений слов в большой мере зависит от того, какие слова ребенок слышит наиболее часто, какие из называемых предметов в наибольшей степени привлекают его внимание и становятся объектами исследовательской активности и практической деятельности. Но при всем влиянии этих внешних факторов, которые откладывают свой отпечаток на ход развития значений слов, все же явно видно действие общего универсального закона развития систем: от общего к частному, от целого к частям.

После накопления ребенком определенного запаса слов и усвоения некоторых общих грамматических правил происходит членение слов на более мелкие значимые элементы – морфемы. В словах выделяются корни, приставки, суффиксы и окончания, способные в качестве самостоятельных единиц вступать в разнообразные новые комбинации. Свидетельством этого служат детские неологизмы, отмечаемые всеми исследователями. Употребление детьми слов, не встречающихся в речи взрослых и представляющих собой свободное комбинирование корней и аффиксов, говорит о происшедшем членении слов на более дробные звукозначения, являющиеся их элементами. Хотя с возрастом детское словотворчество затухает, признается, что морфемы, как минимальные звукозначения, хранятся в долговременной памяти наряду со словами, и что морфемная решетка играет существенную роль в понимании речи и может использоваться в некоторых случаях также для синтеза слова при ее порождении. (По материалам Н. И. Чуприковой.)

Источник