От 0 до 5. Наука расставаний с ребенком
Как помочь малышу расставаться с мамой
В первые годы жизни ребенка подстерегает нешуточное испытание: он учится на время расставаться с мамой и папой. Как помочь наименее болезненно переносить вынужденную разлуку? Познакомьтесь с советами психологов Шанталь Флери и Бернадетт Лемуйн.
Первые уроки жизни новорожденного — это уроки расставания. Уже само рождение — не что иное, как разлука с материнским телом. «С самых первых дней новорожденный непрестанно переживает потери: рвется пуповина, малыша отнимают от груди, начинают исчезать из поля зрения родители, потом ребенка отдают в ясли или под надзор няни. Список маленьких расставаний пополняется вплоть до поступления в детский сад или школу. И все эти события обогащают опыт малыша, подготавливают его к будущей самостоятельности», — говорит психолог-клиницист Шанталь Флери.
Несмотря на то что опыт расставаний формирует личность, не стоит недооценивать тяжесть испытания, которому подвергается ребенок. Если мама уходит, пока малютка спит, это не значит, что он не заметит ее отсутствия, наоборот. Проснувшись, он может ощутить полную растерянность. «Малыш ничего не может понять, ему кажется, что его бросили. Родители занимают главное, центральное место в его жизни. Решив, что потерял их, он может испытать смертельный ужас», — объясняет Бернадетт Лемуан, автор книги, посвященной переживаниям детей при расставании с родителями.
За каждым расставанием скрывается острое чувство утраты. Даже когда младенец начинает понимать, что родители вернутся, этот опыт остается очень болезненным. «Если полуторагодовалый малыш сердито плачет, когда вы уходите, это продиктовано прежде всего тем, что он боится потерять вашу любовь и то чувство безопасности, которое она обеспечивает», — утверждает Шанталь Флери. Ребенок буквально питается любовью родителей. Неудивительно, что угроза «голода» вызывает у него энергичный протест!
Чувство безопасности
Для внутреннего ощущения безопасности малышу нужно знать, что вы любите его и что эта любовь времени не подвластна. Есть тысяча способов донести до ребенка эту мысль. Не бойтесь испортить его таким явным выражением чувств! Осознав, что любовь мамы и папы — чудесный дар, который не иссякает, как бы часто его ни тратили, малыш успокоится и постепенно научится выражать свою привязанность менее бурным способом.
Точно так же важно всякий раз, уходя из дома, ясно дать понять малышу, что вы к нему вернетесь. Не забывайте, что ребенок воспринимает время иначе, чем мы с вами. По мнению некоторых психологов, 7-8 часов, которые ребенок проводит без родителей, для него то же, что для взрослого целая неделя. Поэтому совершенно необходимо, чтобы маленький был твердо уверен в том, что вы появитесь в назначенное время!
Почувствовав себя в безопасности, ребенок не только сможет расстаться с вами, но и будет открыт для общения с другими детьми и взрослыми. Чем надежней связь, тем легче на время разлучиться. Когда малыш знает, что занимает прочное место в жизни своих родителей, он не станет возражать против (недолгого) плавания в открытом море, подобно лодочке, идущей на буксире рядом с большим кораблем. А расставшись с родителями, он сможет привязаться к другим людям. Это правило продолжает действовать и в более позднем возрасте. Если няня сумеет стать для малыша близким человеком, она, как и вы, поможет ему комфортно чувствовать себя среди новых лиц.
Подготовка к будущему
Расставания сменяются встречами, знакомые лица незнакомыми, общество людей — одиночеством. В этом вечном круговороте малыш приобретает бесценный опыт: он учится полагаться на собственные силы. «Чтобы ребенок сформировался как полноправная личность, ему необходимо научиться получать удовольствие как от общения, так и от одиночества», — подчеркивает Шанталь Флери. Этот процесс идет с переменным успехом и растягивается на годы. Даже в старшей группе детского сада малыши каждый день заново переживают разлуку с родителями. Если вы вместе с малышом изобретете собственные ритуалы расставания, если он будет уверен в вашей любви, то постепенно поймет, что эта разлука вовсе не отнимает у него родителей, а помогает повзрослеть.
Кроме того, оставляя малыша на попечение других взрослых, вы на деле демонстрируете, что доверяете ему, верите в его самостоятельность, в то, что ваше отсутствие не помешает ему чувствовать себя счастливым. А это уже немало! Разлука с вами означает всего-навсего, что жизнь не стоит на месте. Девять месяцев вы носили под сердцем ребенка. Теперь пришел его черед хранить в своем сердце ваш образ: помнить о вас, с радостью ждать встречи. Когда мамы нет рядом, ребенок часто думает о ней, и, можете не сомневаться, так будет продолжаться еще долгие годы!
От рождения до 3 месяцев
Что чувствует ребенок? Когда приходит время сна или заканчивается очередное кормление, малыш усваивает, что жизнь состоит из череды разлук и новых встреч. Мало-помалу ребенок накапливает жизненный опыт: если ты уснул, это не значит, что родители тебя покинули; если тебя отнимают от груди, это не значит, что ты совсем лишился мамы!
Младенец настроен на вашу волну: он хорошо знает ваш запах, голос, прикосновения. И тем не менее ему еще трудно сформировать целостный образ мамы. Когда вы после перерыва вновь появляетесь рядом, ему требуется приложить немало усилий, чтобы собрать все впечатления воедино.
Как ему помочь? Побольше разговаривайте с ним. До трех месяцев младенец редко протестует, когда мама уходит. Однако малыш прекрасно знает, что ее нет рядом! Именно поэтому надо разговаривать с детьми с самого их рождения, успокаивать, объясняя, почему вы уходили и зачем вам предстоит отлучиться. Не понимая слов, малыш отлично разбирается в том, что хотят сказать взрослые. Если вы говорите от души, не сомневайтесь, он все поймет. Даже если вам нужно ненадолго оставить ребенка, пока он спит, постарайтесь тихонько предупредить его об этом.
Оставьте малышу напоминание о себе. Испытанные средства — футболка или шейный платок, которые хранят ваш запах. Некоторые женщины, уезжая в командировку, оставляют кассету с записью своего голоса.
На какой срок можно оставлять его с другими взрослыми? Желательно, чтобы в первые три месяца жизни ребенка периоды вашего отсутствия не превышали нескольких часов.
От 3 до 8 месяцев
Что чувствует ребенок? Малыш теперь в состоянии отличать знакомые лица от незнакомых, а к шести месяцам уже способен узнать человека, которого видел две недели назад. Он очень любит «беседы» тет-а-тет с мамой. И просто в восторге от того, что сигналы, которые он вам подает, когда кричит, хмурится, улыбается, хватает за руку, могут вызвать отклик. Психологи называют эту новую связь, возникающую между вами, привязанностью. Однако и другие люди могут завоевать доверие ребенка, при условии, что «мамин заместитель», которого малыш к трем месяцам обычно узнает, подружится с ним по всем правилам игры.
Как ему помочь? Проведите основательную подготовку, если вам приходится отдавать ребенка в ясли. За неделю до намеченного дня начинайте приучать его к новому режиму: например, каждое утро чуть раньше будите.
Поддерживайте контакт с няней. Отведите с утра лишние 10 минут на то, чтобы рассказать ей о том, как ребенок вел себя накануне вечером или ночью (хорошо спал, температурил и т.д.). Эта беседа успокоит малыша и послужит своеобразной поддержкой: он слышит, что о нем говорят, понимает, что его не оставят на попечение няни как неодушевленный предмет.
Дайте малышу «точку опоры». Если вы «подкидываете» с утра ребенка бабушке или скооперировались с другой мамой и по очереди сидите с двумя младенцами, прихватите в другой дом любимые игрушки ребенка. Маленький кочевник будет рад обнаружить знакомые предметы.
Уделите особое внимание встречам после разлуки. Вечером дайте малышу (и себе) время на то, чтобы вновь друг к другу привыкнуть. Посидите рядом, пообщайтесь, только не набрасывайтесь на него с поцелуями, иначе он сделает вывод, что няня или бабушка — не самая лучшая для него компания. То же относится и к встрече после долгого отсутствия: с пониманием отнеситесь к тому, что малыш будет казаться равнодушным. Он не обижен, просто ему нужно заново к вам привыкнуть. Точно так же ведем себя и мы, взрослые, встречаясь со старыми друзьями после долгой разлуки.
На какой срок можно оставлять его с другими взрослыми? С учетом обычного режима можно оставлять его в яслях или под чьим либо присмотром на полдня, целый день и даже на выходные, если человек, с которым он остается, ему хорошо знаком.
От 8 до 12 месяцев
Что чувствует ребенок? Восемь месяцев — классический этап боязни «чужаков». Некоторые дети в один прекрасный день принимаются отчаянно плакать при виде незнакомого человека, другие в изумлении не сводят с него глаз или проявляют осторожное любопытство. Малыш осознает себя как отдельную от мамы личность и выстраивает шкалу собственных предпочтений. Исследования показали, что когда 10-месячный ребенок видит незнакомых людей в присутствии отца или матери, то немедленно поворачивается лицом к самому близкому человеку. Причем, если рядом находятся и мама, и папа, он в первую очередь смотрит на мать!
В этом возрасте малыш делает еще одно важное открытие: у него появляется способность удаляться от вас по собственному желанию. Научившись ползать или топать по полу, держась за мебель, он чувствует вкус к независимости, которую обеспечивает ему эта подвижность. Ему не терпится испытать свои силы, но. не покидая пределов маминого поля зрения.
Как ему помочь? Не ставьте малыша перед свершившимся фактом. По возможности старайтесь избегать неожиданностей: дети любопытны от природы, но терпеть не могут перемен. Если малыша должен забрать из яслей кто-то другой, если вы собираетесь оставить его под присмотром соседки, если на выходные к вам приезжают родственники, сообщите малышу об этом заранее!
Играйте в прятки! Ребенок уже знает, что спрятанная вещь продолжает существовать, хотя он ее не видит, поэтому прятки — отличный способ связать в его сознании такие понятия, как исчезновение и новое появление.
На какой срок можно оставлять его с другими взрослыми? В 8-9 месяцев, а иногда и чуть позже не стоит лишний раз подвергать малыша испытанию разлукой с родителями. Однако некоторые дети и в 9 месяцев прекрасно переносят расставание с мамой на денек-другой!
От года до трех
Что чувствует ребенок? Малыш говорит всего несколько слов, но уже все лучше понимает причины вашего отсутствия. У него хорошо развита способность мысленно представлять себе объекты, которых в данный момент нет поблизости (психологи называют эту способность «символическим представлением»). Именно она служит залогом усвоения языка: что может быть более символическим, чем слово, заменяющее своим звучанием материальный объект?
Ребенок уже умеет предвидеть события: раз вы взялись за сумочку — разлуки не миновать. Он также учится справляться со страхом перед незнакомыми людьми, особенно если вы радуетесь при появлении гостя.
Как ему помочь? Проявляйте твердость. Он в ярости, оттого что вы уходите? Такое поведение свойственно этому возрасту: малыш начинает осознавать, что вы не принадлежите ему целиком. Не стоит слишком тревожиться. Ваша непреклонность поможет избежать цепной реакции капризов. Вы не в силах уйти, когда он плачет? Успокойтесь, эти слезы не лишены пользы: они помогают малышу выплеснуть горе. Вместе с тем не пропустите тревожных симптомов (см. врезку «Повод для беспокойства»).
Дайте ему поиграть с альбомом фотографий. К полутора годам ребенок радостно узнает на фотографиях и показывает пальчиком маму, папу, старшего братика и кошку. Если вы оставляете его под присмотром няни или бабушки, такой альбом пригодится им, чтобы поговорить о вас в ваше отсутствие.
Считайтесь с «запасом прочности» малыша. Просидев с ребенком год, а то и больше, вы почувствовали законное желание чуть передохнуть, побыть одной или вдвоем с мужем. Планируя отлучки, учитывайте запас терпения малыша: если, проведя четыре дня с бабушкой и дедушкой, он внезапно становится грустным или начинает вести себя из рук вон плохо, вывод очевиден: четыре дня — еще куда ни шло, но пять — слишком долго!
На какой срок можно оставлять его с другими взрослыми? На неделю, при условии, что с ним будет человек, которого он знает и любит.
От трех до пяти
Что чувствует ребенок? К трем годам дети говорят все лучше и лучше, не пачкают штанишки, а некоторые из них идут в детский сад. Малышу интересно все на свете, он живет на скорости 100 км в час и способен мгновенно переходить от полного отчаяния к бурному восторгу. Он уверенно чувствует себя в мире фантазий и все сильнее тянется к ровесникам. Именно в этом возрасте появляются первые настоящие друзья. Дети открывают для себя новое развлечение — ходить друг другу в гости.
Как ему помочь? Отнеситесь к тревогам малыша с пониманием. Отпуск кончился, пора идти в сад, а малыш не хочет и цепляется за вас? Скажите, что вы знаете, как ему грустно, что вам в этом возрасте тоже не хотелось расставаться с мамой, но вы точно придете за ним ровно в шесть. Чтобы ребенок почувствовал гордость оттого, что он теперь большой и ходит в детский сад, купите ему к началу учебного года какие-нибудь обновки.
Дайте ему возможность взрослеть постепенно. Пусть захватит в детский сад любимую игрушку, только договоритесь, чтобы во время занятий она лежала в рюкзаке.
Пусть ребенок делится с вами впечатлениями. Если он приглашен переночевать у друга, помогите ему сложить вещи, которые нужно взять с собой, объясните, что в другой семье могут быть немного другие порядки. Поговорите о том, как он представляет себе вечер в гостях. Попросите рассказать о своих впечатлениях, когда он вернется домой!
На какой срок можно оставлять его с другими взрослыми? Вам виднее, сколько ребенок способен выдержать без вас. Это зависит от его характера (одни дети более самостоятельны, другим уютнее в привычной обстановке), от семейных дел (рождение младшего брата или сестры — не лучшее время для длительной разлуки), а также от того, насколько близкие у него отношения с человеком, на которого вы его оставляете.
Источник
Как мать отказалась от ребенка и встретила его через 12 лет
Трудно понять, что чувствует мать, которая через 12 лет впервые встречается со своим ребенком, от которого отказалась сразу после его рождения. Я не знаю, что чувствует ребенок, когда впервые смотрит на биологическую мать спустя 12 лет после рождения. Наверное, каждая мать и каждый ребенок чувствуют что-то свое. Я не знаю, всем ли разлученным детям и родителям нужны такие встречи… Но недавно я была свидетелем встречи матери с 12-летним сыном, которого она оставила в роддоме. Мальчику было 4 года, когда его усыновила семья из Америки. Даже непрямое участие в этой встрече заставило меня о многом задуматься и во многом себя устыдиться…
Скажите, какие чувства вы испытаете, если дочь ваших близких друзей откажется от своего ребенка? Первая мысль — о том, что в семье случилась трагедия, а потом думаешь, чем помочь несчастной матери? Возьмут ли ребенка бабушка с дедушкой? И нельзя ли быть чем-нибудь полезной? Если речь идет о семье друзей или людей, чья жизнь нам понятна, мы можем экстраполировать свои чувства на их жизненную ситуацию. Мы можем понять, что если женщина, выносившая своего ребенка, отказывается от него, значит, она отчаянно несчастна. Тогда скажите, почему мы так безапелляционно жестоки или просто равнодушны, если речь идет о незнакомых нам матерях, оставляющих детей в роддомах? Почему признав их безответственными, мы отказываем им в понимании, сочувствии и помощи?
Дедушка моего друга насмерть замерз среди бела дня на людной улице. У него случился сердечный приступ, и он упал. Стояли февральские морозы, но люди подумали, что он пьяный, и к нему никто не подошел, потому что окружающие были «приличными людьми», и валяющиеся на улице «пьяницы» не входили в «границу их ответственности». Матерей, бросающих своих детей, мы тоже исключили из «границы нашей ответственности». Мы их осуждаем и презираем. «Они недостойны быть матерями. Они не матери. Они даже не люди». Такое я часто слышу. За наш снобизм и равнодушие расплачиваются брошенные дети, их матери и мы сами, забывшие заповедь «осуди грех и прости грешника».
Часто женщины, попавшие в трудную ситуацию, сталкиваются с безразличием к себе, своей беременности, своей неудачной жизни. Они заранее знают о презрении, которым покроет их общество после того, как они родят и откажутся от детей. Но если они родят и не откажутся, они тоже будут ненужными обществу, которое их просто не заметит.
И вот мать начинает ненавидеть свое дитя, еще не покинувшее ее утробу, травить его, внушать ему мысль, что, даже еще не родившись на свет, он уже никому не нужен в этой жизни, включая родную мать. Не удивительно, что суицид кажется многим брошенным детям единственным решением их проблем.
Я знаю, что есть женщины, которые рожают много раз и столько же раз отказываются от своих детей, не испытывая при этом мук совести и раскаяния. Но я знаю и другие примеры — женщин, чью судьбу наше участие могло бы изменить. Может быть, получив нашу поддержку, некоторые из них нашли бы в себе силы преодолеть страх перед трудностями и любить своего ребенка. Может быть, были бы и такие, кто, не решившись забрать ребенка из роддома домой, все-таки любил бы его и молился о нем в разлуке… И кто знает, может, такая мать все-таки через какое-то время вернула бы себе ребенка. В жизни нет черного и белого, в жизни очень много полутонов.
Но мы часто об этом забываем.
История, в которую мне случилось быть вовлеченной, произошла в семье моих близких друзей из Америки. Они усыновили с интервалом в 1–2 года четверых детей в возрасте от 3 до 10 лет. Теперь у них два сына и две дочери. У кого-то из детей процесс адаптации в новой семье шел легче, у кого-то труднее. За 9 лет родительства мои друзья, образованные, умные, добрые люди, сформировались в почти профессиональных педагогов, мудрых и любящих, готовых пластично изменять свою жизнь в соответствии с тем, что диктуется потребностями их детей. Они все время ищут новые подходы к детям, чтобы помочь преодолеть те барьеры, которые сформировались в их сознании за время их трагического сиротства.
Наверное, у каждого усыновленного ребенка, независимо от истории его сиротства, все, что связано с биологическими родителями, превращается в источник постоянного внутреннего беспокойства, которое дети не всегда полностью осознают. Мои друзья решили, что они не хотят, чтобы их дети оставались один на один со своим «скелетом в шкафу». Тема биологических родителей обсуждалась с детьми подробно и вдумчиво, когда дети этого хотели. Но из четверых детей один мальчик все же проявлял беспокойство о своем происхождении. Оно выражалось в его волнении за судьбу биологической матери. Он часто повторял приемной маме, с которой они очень душевно близки: «Я волнуюсь за маму, как она там?…»
И вот мальчик при поддержке приемной мамы решил написать письмо биологической матери. Это было сбивчивое письмо 12-летнего ребенка, где признания в любви чередовались с отчетами о школьных оценках и описанием пристрастий в спорте. Когда я была в Америке, моя подруга навестила меня и привезла мне это письмо, фотографии мальчика, адрес проживания биологической матери (на момент ее отказа от ребенка). Она попросила меня перевести письмо на русский, попробовать найти эту женщину и передать ей это письмо и фотографии.
Я застала эту женщину дома с первого раза. Когда я рассказала ей, кто я такая и с каким поручением приехала, я заметила перемену в ее отношении ко мне: я перестала казаться ей чужаком с улицы и стала чем-то очень важным — неким механизмом, при помощи которого части мозаики начали медленно дрейфовать к своему «родному» положению. Она рассказала мне про свою непростую жизнь. Жалости к себе там не было, но не было и показного самобичевания. В этом рассказе было много детского одиночества, человеческого безразличия к ее судьбе, пронзительной, примитивной и очень искренней мудрости.
Отказ от сына постоянно присутствовал в оценке всего, что происходило с ней в жизни. Она не решилась забрать своего ребенка после рождения, поскольку неожиданно оказалась без мужа, без работы и с двумя детьми на руках. Возможно, тот факт, что сама она воспитывалась бабушкой, так как ее мать умерла вскоре после ее рождения, привел к тому, что она не была достаточно адаптирована для того, чтобы искать помощь в государственной системе соцзащиты. Кроме того, на дворе стоял 1993 год, а мы помним, какой была тогда система соцзащиты.
Все эти годы она смотрела передачу «Найди меня» в надежде увидеть там своего брошенного сына. Почему, думая и помня о своем ребенке, она не пробовала найти его сама, я не понимаю. Мне кажется, что многие ее поступки, а точнее, ее бездействие, вытекают из того, что она в своей жизни слишком мало получила любви и поддержки от окружавших ее людей и не надеется на их понимание в будущем.
Когда я спросила ее, хочет ли она увидеться со своим сыном, она сразу ответила: «Да». Я подробно описала эту встречу подруге. Она с сыном решила приехать на встречу в ноябре.
Я созванивалась несколько раз с биологической матерью, организовывая эту встречу. Наконец, мы с ней приехали в гостиницу, где нас ждала моя подруга со своим приемным сыном. Приемный отец, к сожалению, приехать не смог, оставаясь дома в Америке с остальными тремя детьми.
Трудно описать, как волновалась я, и, наверное, невозможно даже представить, что чувствовали эти трое, связанные судьбой прочными узами, но разделенные океаном, границами, языковым барьером, историей всей жизни. Но что-то большое их объединяло, я это чувствовала. Мне казалось, что это любовь. Это чувствовалось в напряженной внимательности, в доброжелательной осторожности, с которой они общались. Никто не бросался друг другу в объятия — слишком все было непросто, но у всех дрожали руки и голоса, а глаза напряженно всматривались, задавали вопросы…
Я была переводчиком во время их беседы, если так можно назвать попытки отдельными вопросами воссоздать жизнь, прожитую врозь. Встреча, безусловно, состоялась в том смысле, что прорвавшись через все исторические, географические и культурные препоны, они ощутили себя близкими людьми. В конце биологическая мать со слезами на глазах благодарила приемную за то, что она с такой любовью растит и воспитывает ее биологического ребенка. Приемная мать благодарила биологическую за то, что ребенок чувствовал себя любимым в ее утробе, сохранил любовь к матери и умеет любить мир, который его окружает.
Одна мать спрашивала другую: «Когда тебе очень плохо, как ты успокаиваешься?»
— Я говорю себе — все хорошо, у меня и детей есть, где жить.
— А я иду на конюшню, ухаживаю за моим любимым конем, обнимаю его, вдыхаю его запах, и это успокаивает меня.
Они такие разные, но вот они сидят вместе, и превращаются в нечто целое.
Вечером мальчик радостно кричал своему приемному отцу по телефону: «Папа, представь, мои зубы такие не потому, что я палец сосал, — у мамы точно такие же!»
Я все думаю, почему нам так важно осознавать свою кровную принадлежность. Может быть, осознание своей связи с родителями дает надежду на продолжение жизни, на вечность?
На следующий день мы запланировали встречаться дома у биологической мамы, чтобы мальчик мог познакомиться со своим старшим братом. Как это обычно и бывает, непосредственности общения детей можно было только поучиться. Отсутствие общего языка ничуть не помешало им кататься вместе на велосипеде, рисовать, слушать музыку и быть довольными друг другом. Конечно, младший брат был в восхищении от старшего…
Когда моя подруга с приемным сыном улетали домой, в аэропорт я не поехала. Их провожала биологическая мама. Конечно, они заблудились, поскольку впервые провожали кого-либо на международный рейс, но к самолету успели. Я подумала тогда, что этой большой семье нужно учиться общаться без переводчика. Они общаются до сих пор.
Я часто думаю о том, почему приемная мама повела себя именно так — в то время как многие приемные родители стараются закрыться от истории ребенка, от его биологической семьи, сделать вид, что этой истории просто нет? Почему мы все время пытаемся все упростить, разделить на черное и белое, дать заранее ответы на все вопросы, которые могут возникнуть у ребенка в будущем? Почему мы бежим от жизни, такой сложной, но данной нам именно в таком виде? Почему у этой приемной мамы не было желания осудить, отгородиться, а было только стремление понять, помочь и попытаться что-то изменить?
Источник