Что чувствует грудничок отказник

Чем дети-отказники отличаются от тех, за кем с рождения ухаживали мамы

Чему учится ребенок в первые дни и недели жизни, пока не попадет в приемную семью

Екатерина Кузнецова генетик по образованию, блогер, автор книг об усыновлении

Иногда велик соблазн сделать вид, что усыновленный ребенок ничем не отличается от кровного. Увы, это не так. У него за плечами всегда есть тяжелый рюкзачок личного жизненного опыта, нести который под силу не каждому взрослому.

Отделение, в котором я лежала с дочкой, когда решался вопрос о ее усыновлении, было детское, неврологическое. Там находились мамы со своими детьми. Кто-то проходил обследование, кто-то был на лечении. Во всех палатах текла обычная больничная жизнь – во всех, кроме одной.

Немногие знают об этом, но почти в каждой крупной детской больнице есть палата для детей-отказников. Отказные и изъятые из семей младенцы не сразу попадают в дом малютки – какое-то время ребенок проходит медицинское обследование. Дверь в такую палату почти всегда закрыта, но я в одну из прогулок по коридорам успела заглянуть внутрь.

В маленькой, почти всегда темной комнате с заклеенными бумагой окнами по стенам стояли восемь прозрачных кувезов с младенцами от нуля до трех месяцев. Медсестра заходила к ним раз в три часа покормить, раз в шесть – сменить подгузник. На руки детей старались не брать, бутылочки ставили в специальные держатели. В моей памяти навсегда останется разноголосый крик из этой палаты.

Я провела в той больнице одиннадцать дней, и каждую секунду слышала голос малышей, у которых нет мамы. Когда ложилась спать, шла с завтрака, читала Лине «Муху-цокотуху», прижимала дочку к сердцу. Мне казалось, стены больницы пропитаны скорбью насквозь.

Спустя два года мы с дочкой снова оказались в больнице: у нее проявилась сильная аллергия. Все в детском отделении лежали с мамами, а в соседней палате годовалая девочка оставалась совсем одна. Она была из детдома и уже не плакала. Привыкла.

Приемные дети: страх неудачи и чудеса стойкости

Природой так устроено, что младенец неспособен выжить один, без опекающего взрослого. И выжить действительно удается не всем. Часть малышей, брошенных матерями, не дотягивают и до полугода. Уход, лечение, кормление, смена подгузников тут совершенно ни при чем – их медленно убивает одиночество. Перед ними стоит очень простой, но от этого не менее страшный выбор: не можешь добиться внимания взрослого? Откажись от этой жизни. И многие отказываются.

Но не все. Так жить невозможно, но они пытаются. Конечно, это существование невероятно травмирует. Ведь именно в первые месяцы жизни ребенок учится влиять на мир вокруг. Обычный домашний младенец испытывает дискомфорт, плачет, и мама приходит и спасает его. Раз за разом, круг за кругом. Так появляется первое ощущение «я могу», «я влияю на этот мир».

И именно этой уверенности не хватает приемным детям в будущем: очень часто они пасуют перед малейшими трудностями. Многие приемные родители жалуются, что ребенок отказывается даже пробовать что-то новое. Но это не лень, а страх неудачи. Невыносимо страшно снова оказаться там, в прозрачном кувезе больничной палаты, где ты был одинок и так беспомощен.

Но есть и другая сторона медали. Если ребенок выбрал жизнь, то кроме очевидной травмы он обретает невероятную жизненную силу. И когда трудности на его пути выглядят как угроза жизни, он будет проявлять чудеса стойкости. Потому что тогда, в той полутемной комнате без материнского тепла, он смог выжить – вопреки всему. Там, где не каждый взрослый справился бы, он смог. Против правил, против инстинктов.

Я вижу эту силу в своих детях. Она восхищает меня и достойна уважения. Решаясь взять ребенка в семью, принимайте его целиком, вместе с прошлым, каким бы трудным это ни казалось.

Что «ломается» у ребенка из системы

Немногие знают, что при оставлении без попечения родителей ломается первым. На слуху такие слова, как «депривация», «нарушение привязанности», «отставание в развитии». Но прежде всего разрушается умение добиваться поставленной цели. Точнее, оно просто не формируется тогда, когда должно.

У домашнего малыша все происходит по сценарию: дискомфорт – крик – и вот уже вокруг суетится мама, которая пришла на помощь. Как правило, ей удается все наладить. По сути, это самое первое достижение цели: задача – решение – результат.

Что запоминает домашний ребенок? Он получает то, что хочет. Может получить и знает как. Это уже спустя время он будет учиться иным способам, кроме воплей и сучения ручками-ножками. Но решимости взять и попробовать у него хоть отбавляй.

А что происходит с младенцем в системе? Дискомфорт есть. Крик есть. А еда по расписанию. Снова дискомфорт. Снова вопль, уже потише. А подгузник поменяют только через три часа, даже если он нужен прямо сейчас.

И так круг да кругом, день за днем. Снова и снова малыш пытается достичь цели. Снова и снова терпит фиаско. Чему он научается? Только тому, что от него в этом мире ничего не зависит. Так зачем вообще пытаться? Это называется «выученная беспомощность».

Чем дольше ребенок пробыл в системе, тем труднее потом ему допустить саму идею о том, что он может ставить цель и добиваться ее. Это не просто трудно. Это очень больно – любая неудача погружает обратно в травму детства. Куда проще и понятнее опустить руки и подождать, пока все случится само, как раньше.

За это не нужно ругать, этим не нужно стыдить. С этим можно и непременно нужно работать.

Ты – лучше мечты

– Ничего не получится! – девочка сжала в кулачке податливый кусочек глины. – У меня никогда не получится. Никогда. Ни-че-го!

Слезы навернулись на ее глаза. Мама обняла дочку и предложила попробовать еще раз:

– Сразу ни у кого не получается, все учатся, и с каждым разом выходит немножечко лучше.

– А у меня только хуже и хуже! Я неумеха! Я плохая! – все сильнее заводилась дочка. – Я самая плохая в мире! – голос сорвался на крик. – Поэтому так случилось! Поэтому та, другая мама отказалась от меня! Я плохая, плохая! И никому не нужна!

Девочка вскочила и убежала к себе в комнату. Мама вошла через минуту и тихонько села рядом:

– Знаешь, когда ты еще не появилась в нашей жизни, я мечтала о тебе каждый день. Я ждала тебя. Придумывала, как тебя будут звать, какого цвета будут твои глаза и волосы, понравится ли тебе купаться в море, как мне, или кататься на лыжах, как папе. Я думала о том, как ты будешь выглядеть, какой у тебя будет голос и как ты будешь смеяться. И знаешь, как вышло? Настоящая ты оказалась даже лучше, чем все мои самые замечательные мечты!

– Лучше мечты? – удивилась дочка.

– Намного! А еще ты очень, просто невероятно сильная. Ты осталась одна и справилась, а многие не смогли бы. Даже я не смогла бы лучше! – в мамином голосе звучала настоящая гордость, и щеки дочки немного покраснели от удовольствия. – А еще, – продолжила мама – ты даже представить себе не можешь, как сильно ты мне нужна, моя хорошая. Когда тебя не существовало в моей жизни, она была пуста. А сейчас полна до самых краев, и счастье то и дело выплескивается наружу. Благодаря тебе.

Мама обняла дочку крепче и шепотом, как большой секрет, добавила на ушко:

– А еще я уверена, что никто так сильно не ждал и не искал своего малыша, как мы с папой – тебя.

Девчушка прижалась к маме, ее глаза блестели уже не от слез, а от восторга.

Еще бы, ведь это так здорово, когда о тебе мечтали, а ты оказался лучше. Когда тебя искали – и нашли. А ты, сильный и смелый, смог дождаться.

Источник

Тревожная участь отказных малышей

Десять и более лет назад отказ от ребенка в роддоме воспринимался как событие из ряда вон выходящее. Сегодня это стало обычным делом, почти рутиной. Число отказов от детей в роддомах по всей России растет с каждым годом.

А случаи, когда матери подкидывают новорожденных к медицинским учреждениям, уже мало кого шокируют.

Например, в Пермском крае, по данным уполномоченного по правам ребенка в регионе, каждый седьмой ребенок-сирота является отказным. По цифрам Госкомстата, в 2008 году в России было зарегистрировано 670 469 детей, оставшихся без попечения родителей.

В их числе – несколько сот тысяч младенцев, от которых матери отказались сразу после их рождения. Причины отказа от детей в роддомах президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская делит на объективные и субъективные.

Кризис только усугубил печальную картину, считает она. «Число матерей, которые отказываются от новорожденных в роддомах, с каждым годом, увы, только увеличивается, – рассказала Елена Альшанская «Правде.Ру». – К объективным причинам относится отсутствие условий для воспитания ребенка.

Так, многие отказницы – очень молоденькие мамы, от 16 до 22 лет, часто они рожают вне брака. Еще не получив профессию, без собственной крыши над головой. А их родители не готовы заботиться о внуках. Если говорить о Москве, среди отказниц – большой процент приехавших на заработки.

У них нет условий, чтобы растить ребенка в столице, а домой этим мамам мешает вернуться страх остаться без работы и средств к существованию. От детей стали отказываться женщины из Средней Азии, хотя раньше такого не было. Это в корне расходится с их обычаями.

Кроме объективных причин отказа от ребенка есть и субъективные. Часто на таком решении сказывается специфика отношения той или иной женщины к ребенку и к собственному материнству.

Если у женщины есть собственный опыт социального сиротства, реального или «скрытого» (например, ее воспитывали бабушка с дедушкой, пока родители работали в другом городе), она с большой долей вероятности откажется от своего ребенка.

Особая категория детей – это малыши, от которых родители отказываются, потому что они не оправдали их ожиданий: не родились здоровыми и красивыми».

Есть ли у малышей-отказников шансы на усыновление в непростое экономическое время? Какое будущее их ждет?

Согласно опросу одного из российских социологических центров, россияне приветствуют усыновление детей только в теории. То есть больше половины (56 процентов) граждан нашей страны положительно относятся к идее усыновлять питомцев детских домов.

Чаще других – это жители городов с населением 100–500 тысяч человек (64 процента) и женщины (61 процент), реже – мужчины (50 процентов) и жители мегаполисов (44 процента). А вот количество тех, кто готов взять малыша из детдома, сократилось по сравнению с прошлыми годами.

Усыновить ребенка в будущем планируют всего четыре (!) процента россиян. При этом три четверти из них уверены, что это случится однозначно. Доля женщин и мужчин здесь оказалась равной. Причем среди молодежи (18–34 года) готовых усыновить ребенка в полтора раза больше, чем в среднем по выборке, – 6 процентов.

В прошлом году, по данным Минобразования, в приемные семьи передали 12,3 тысячи детей, в том числе в семьи иностранцев – 3,3 тысячи. Однако больше тысячи усыновленных вернули в детские дома «в связи с невыполнением усыновителями обязанностей по содержанию и воспитанию детей».

В министерстве отмечают, что наибольшим спросом у потенциальных усыновителей пользуются дети до пяти лет. В то же время основную массу обитателей детских домов составляют подростки (60 процентов), а каждый четвертый детдомовский ребенок (23 процента) – инвалид.

«Проблема будущего малышей-отказников стоит в нашей стране очень остро, — продолжает Альшанская. – Во-первых, очень плохо налажена работа с мамочками, которые собираются оставить малыша в роддоме.

Эта работа должна быть многоплановой – от консультаций психологов до помощи специалистов, обеспечивающих социальные гарантии. Даже если от малыша отказались, шансы попасть в семью у него есть. Особенно у самых маленьких.

Но для этого нужна заинтересованность органов опеки и попечительства. Вообще, после недели в роддоме

малыш-отказник попадает на обследование в больницу. Там по закону ему полагается находиться не больше месяца. Потом его переводят в дом ребенка.

Очень часто бывает так, что в больницах из-за нехватки персонала нянечки не успевают ухаживать за отказниками на должном уровне. А малыши, вынужденные провести первый месяц жизни в больничной палате — без движения, без прогулок, без событий, без игрушек, без общения, без ласковых прикосновений — находятся в угнетенном состоянии.

По мере сил наш фонд помогает больницам, особенно в регионах, поддержку мы оказываем и детским домам, и принимающим семьям. Однако чтобы проблема решалась масштабно, необходим целый ряд государственных программ».

Дети-сироты – ничьи. Ком проблем, связанных с сиротством, настолько огромен, что сдвинуть его с места мы можем только все вместе, всем обществом. Главное – не быть равнодушным, ведь чужих детей не бывает.

Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен

Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.

Источник

Уйти из роддома без ребенка: почему женщины отказываются от новорожденных?

Координатор проекта «Профилактика отказов от новорожденных», психолог фонда Ольга Шихова рассказала, почему женщины отказываются от своих детей и можно ли им помочь.

“Я всегда осуждала женщин, которые отказываются от своего ребенка, пока это не произошло со мной”, — я не раз и не два слышала эту фразу от матерей, с которыми я разговаривала в роддоме.

Женщины, отказывающиеся от новорожденных. Их называют кукушками, стервами и даже еще хуже. Их осуждает общественное мнение. Им отказывают в материнских чувствах, в праве на горе от потери ребенка. Их считают бессердечными и равнодушными. Почему же они так поступают?

. Первое, что я спрашиваю у женщины, которая заявляет об отказе от ребенка, когда прихожу в роддом, — как вы себя чувствуете? Обычно они говорят, что хорошо, даже если очевидно, что это неправда. Потом мы говорим о том, как так вышло, что она хочет написать согласие на усыновление и уйти из роддома без ребенка, которого она выносила и родила. Как правило, в случае отказа от ребенка женщина объективно находится в очень сложной материальной ситуации.

Исключения бывают, но их мало. Самый частый случай отказа от ребенка в Москве — это одинокая женщина, трудовая мигрантка, которая приехала из другой страны или из другого региона. Ее, скорее всего, не примут с ребенком дома — если хоть какой-то дом вообще есть, а его может и не быть — ни плохого, ни хорошего, ни далеко, ни близко.

Если она российская гражданка, то она имеет право на пособия — но для их оформления надо ехать по месту прописки, и стоимость билетов оказывается больше, чем все деньги, которые она сможет получить. Отец ребенка обычно исчезает во время беременности или опасен для женщины и младенца. Иногда ей еще надо продолжать содержать семью на родине — пожилых родителей, старших детей. Если она просто заберет ребенка и выйдет с ним из роддома, ей будет некуда пойти: нет работы — нет съемного жилья (в лучшем случае — комнаты, в худшем — койко-места), нечего послать семье, нечего есть.

Немало женщин отказываются от ребенка, предполагая, что в таком случае его усыновят и он не будет голодать и бедствовать, он будет в безопасности. Они отказываются, чтобы обеспечить ребенку, как им кажется, лучшую жизнь.

Кроме материальных причин, есть и психологические. Среди женщин, отказывающихся от ребенка, почти все имеют очень сложные и тяжелые отношения с собственными родителями. Немало отказниц — выпускницы детского дома. Их самих когда-то поместили в учреждение, они в нем выросли — чего же необычного в том, что они считают нормальным? У многих родители пили или были опасны для детей. Многие пострадали от партнеров. Им не к кому обратиться за поддержкой, они не доверяют людям, не чувствуют в себе силы быть мамой своему ребенку, заботиться о нем и защищать его.

Почему же они попадают в эту ситуацию — рождения нежеланного ребенка? Потому, что не умеют предохраняться (никто их не учил, а сексуального воспитания у нас нет; иногда их специально держали в неведении, чтобы “не развращать”), потому что на сексе без предохранения настаивает партнер, потому что ребенок появился в результате изнасилования, потому что на аборт не было денег. Иногда бывает, что ребенок желанный, но за время беременности партнер успевает передумать или просто исчезает, и женщина остается одна без поддержки в кризисном состоянии.

И даже в такой сложной ситуации, с неопределенной перспективой и множеством проблем примерно каждая вторая женщина передумает, если предложить ей помощь. Иногда достаточно вовремя поговорить, провести “инвентаризацию ресурсов”, чтобы женщина передумала. Иногда достаточно комплекта вещей на выписку и нескольких пачек памперсов. Иногда нужна более длительная и сложная помощь — продуктами, вещами, услугами юриста и психолога, поддержкой волонтеров-кураторов. Иногда необходим приют для мам с детьми, где молодая мама сможет прийти в себя и простроить план дальнейшей самостоятельной жизни с помощью психолога. Мамы, с которыми мы работаем, нередко проявляют большую энергию, смелость и изобретательность, чтобы остаться со своим ребенком, прокормить и воспитать его.

. Последняя женщина, которая сказала мне, что осуждала “таких матерей”, но написала согласие на усыновление, вернулась через месяц и забрала ребенка домой. Я до сих пор храню ее карточку с надписью “N.N., мальчик, 3300 г”, которую мне дали в регистратуре и которую я случайно забыла ей отдать. Надеюсь, у них все хорошо.

Проект «Профилактика отказов от новорожденных» сотрудничает с 6 родильными домами г. Москвы и Московской области. После получения сигнала о потенциальном отказе в течение нескольких часов в роддом выезжает психолог. Он беседует с женщиной, выясняет причины отказа, предлагает вместе рассмотреть разные варианты решения проблемы и принять взвешенное решение, рассказывает о возможной помощи от фонда и других профильных организаций. Примерно в 50–60% случаев оказывается, что женщина на самом деле хочет оставить ребенка. Вы можете помочь мамам сохранить своих детей, сделав пожертвование на сайте фонда, в назначении платежа указав «Профилактика социального сиротства».

Проект реализуется при содействии благотворительного фонда «Абсолют-помощь»

Источник